О, как они тут забегали! Конечно, примеры были у них заготовлены. Как всегда, показуха – выбирают образцовые случаи и выдают их за массовое производство. Сначала мне представили молоденькую сатанистку, которая якобы рьяно поклонялась нашему нижайшему отцу и активно втягивала в этот культ своих подружек и ухажеров. Знаем мы этот неофитский пыл, слишком хорошо знаем по опыту работы с поклонниками Врага. Когда придет реальный выбор, еще неизвестно, решится ли увешанная побрякушками цаца бросить на наш алтарь самое дорогое, переступить через друга, пролить невинную кровь… Внешнее, все это внешнее. Легкая закуска, не более.

Вторым номером шла террористка, напичканная исламскими лозунгами в нашей интерпретации. Комиссия ставила себе в заслугу, что из всей исламской теологии она твердо усвоила лишь слово «джихад» и понимала его как убийство неверных в сочетании с самоубийством. Тезис очень хорош, что и говорить, но каково оно будет, когда дело дойдет до практики? Не струсит ли, не разжалобиться ли при виде сопливого младенчика? А если и не струсит… Что и говорить, к нашему столу она подаст себя сама, горяченькой и нашинкованной. Но жизни остальных людей, которых она унесет с собой, особого интереса для нас не представляют. Как говаривал старина Баламут, мы и так знали, что рано или поздно они умрут, для нас важно лишь – в каком состоянии застигнет их смерть. К тому же подобные взрывы слишком сильно встряхивают наших подопечных, слишком широко разносят губительные для нашего дела семена сострадания и памяти о собственном смертном часе. Нет, конечно, без урожая тут тоже не обходится – сгодится нам и липкий страх за свою ничтожную шкурку, и горячая ненависть к этим, которые «понаехали тут», и которых нужно всех до одного если не перестрелять, то по крайней мере депортировать в наручниках… Но даже и не знаешь, что тут перевесит. Так что в конечном счете такие дамочки нам – не помощники.

И, в конце концов, так ли уж велика тут заслуга теологической комиссии? Таких дамочек скорее надо записать на счет военного искусуправления, которое обучает своих подопечных бессмысленной жестокости как раз в родных краях террористок.

Третьим шел очередной чудак, изобретатель мировой религии, которая должна слить воедино (слить в канализацию, добавил бы я) все ныне существующие. Эти болваны надеялись, что пестуя его, смогут получить если не новую религию, то по крайней мере парочку хорошеньких сект, со всеми вытекающими отсюда прелестями. Конечно, не раз бывало такое в истории, но этот хлюпик… Самое большее, на что он способен – забивать головы манной кашей, которая образовалась в его собственной голове от недостатка вкуса, избытка фантазий и неразборчивого чтения «духовной литературы».

И только четвертый чего-то стоил. Это был талантливый проповедник, молодой священник. Буквально каждая его проповедь была посвящена по сути своей не Врагу, а нам, причем нам он приписывал такие подвиги, о которых можно только мечтать. Чуть ли не каждое событие в окружающем мире он, не задумываясь, представлял своим прихожанам как еще один шаг к нашей конечной победе, и довольно успешно вытеснял в их сердцах смутную симпатию ко Врагу явственным ужасом перед нами. Ну, такого учить – только портить. Тут комиссии делать нечего.

Так что я приказал им обратить внимание на рядовую христианскую душу в нехристианском окружении и как раз на ней продемонстрировать свои хваленые идеи. Тут, разумеется, я оказывался в выигрышном положении: кота в мешке не подсунут, я смогу продемонстрировать свое мастерство, а если нас ждет провал… Ну что же, значит, приставленный к ней искуситель не справился со своей задачей, только и всего.

И тут я как раз вспомнил про ту дамочку с книжкой из метро. А почему бы нам вот хотя бы с ней не поработать? В самом деле, отличная идея! Назавтра ее искусительнице велено представить комиссии положение дел. Кстати, такая молоденькая чертовка с изящной линией копыт… Посмотрим, посмотрим…

Ах, как волновалась наша чертовочка при виде столь низкого начальства! Ну конечно, прежде ей, вероятно, не доверяли ничего ниже бытового пьянства и усушки-утруски, а тут такое дело. Впрочем, обстановку она доложила четко.

– Моя подопечная молода, работает она в офисе торговой фирмы – начала чертовка, – замужем, но без детей. Пару лет назад она крестилась в православной Церкви (по гримасе чертовки я увидел, что положенное в таких случаях отрицательное стимулирование ее не миновало) и решила жить духовной жизнью. Понакупила разных брошюрок – ну, тут я помогла ей сделать выбор, – понавесила бумажных иконок, и пошло-поехало, – захихикала чертовка – Мне удалось добиться того, что христианство ее ограничивается церковными службами (ну, тут приходится немного потерпеть), углом с иконами да книжными полками.

С мужем у нее отношения портятся с каждым днем – он для нее становится досадной помехой в духовной жизни. Взаимопонимания у них нет уже давно. Она яростно попыталась обратить его в свою веру, а когда не удалось, то заняла позу мученицы. Соответственно, ему была отведена роль льва, который тиранит ее и хочет смотреть футбол, а то и вовсе берется пылесосить основательно загаженный пол, как раз когда ей пора читать акафист. Да и друзей и подруг она распугала почти всех. Правда, парочку ей удалось затащить в церковь, и уж не знаю, как там у них пошло, но остальные надежно убедились, что там, где из нормальной в общем-то девчонки сделали такую зануду и истеричку, им явно не место. Но она продолжает мучить их своими проповедями и духовными советами, которые они выслушивают разве что из вежливости.

Соответственно, она потихонечку умерщвляет плоть, тот есть прежде всего плоть мужа – своей отвратительной готовкой (но зато по всем правилам постных уставов), а равно и своим отношением к сексу как к чему-то крайне постыдному и извинительному только потому, что детей иначе не сделаешь. Детей у них, кстати, пока нет, а жаль – ух, как бы она их у меня повоспитывала! Клали бы они у меня поклончики за разбитые чашки, стояли бы на горохе за пропущенные молитвы! Но врачи говорят, что-то пока не в порядке. Подозреваю, что не обошлось без руки Врага.

Повезло ей и с духовником – это молоденький священник, который очень нравится ей как мужчина, только я ни в коем случае не позволяю ей самой себе в этом признаться. Он неустанно разжигает в ней огонь религиозной ревности, то есть ненависти ко всему, что не совпадает с его представлениями о религии. Своих же взглядов у нашей девушки давно уже нет, по крайней мере, она так считает. Их заменило учение Церкви, а точнее – те немногие и порой превратно понятые крохи, которые нашла она в своих брошюрах и наставлениях духовника, а еще точнее – ее собственное, довольно примитивное и слишком эмоциональное, понимание этих крох. Так что, – уверенно закончила чертовка, – я надеюсь, что не за горами тот день, когда я выращу из нее первоклассную ханжу.

Прямо идеальный материал для эксперимента! Я еще раз обратил внимание собравшихся на поразительную проницательность моего тычка рогом. Затем мы договорились о режиме работы. Чертовка (кстати, ее зовут Притворялой) будет периодически докладывать о ходе работ на комиссии, где ей будут предлагаться конкретные рекомендации. А за мной остается общее руководство процессом.

Впрочем, прежде всего нам надлежало познакомиться и с ее мужем. Оказалось, его бесенок-искуситель тоже болтался неподалеку, на всякий случай. Вызвали и его.

– Зато вот мой подопечный, ее муж, – самоуверенно начал бесенок, – совершенно не интересуется религией! Отличное сочетание, правда? Особенно после того, как жена ударилась в это мракобесие, как он, отчасти справедливо, называет ее состояние. И этот нам льстит, заметьте! Нет, конечно, он человек широких взглядов. Он интересуется многим, от агни-йоги до исихазма, но вся духовность человечества представляется ему громадным супермаркетом, в котором он выбирает себе приглянувшиеся коробочки с разных полок. Ни системы, ни последовательности в его увлечениях нет и быть не может. Главное, он боится ответить самому себе на вопрос, во что он верит и что на самом деле думает, потому что всякий честный ответ заставит его принять на себя ответственность, а это именно то, чего он не захочет ни за какие коврижки.