Я разглядел визитку с золотыми буковками, а Яша-то, оказывается, предприниматель и меценат к тому же…
Белкин быстро щелкал по клавишам калькулятора, то и дело посматривая на купюры, заработанные мною сегодня за день. А заработал я немало: после обеда приходила еще пышнотелая дама лет тридцати, ей очень хотелось потанцевать танго с Томом Крузом и непременно в Кремлевском зале с двуглавыми орлами на стенах. Последним явился мужчина лет сорока пяти. Об его заказе и говорить не хочется. Ну и что с того, что дядька с детства влюблен в Мэрилин Монро? Мы-то здесь при чем? Пусть тешит свою похоть как-нибудь по-другому, некрофил проклятый, здесь у нас — не порносалон! О чем я и заявил Белкину решительно.
Белкин особо не спорил, он прямо-таки сиял от счастья, подсчитывая, сколько чистой прибыли принесет нам этот кабинет при разумном использовании.
— Прикинь, — потирал он руки, — затрат-то практически никаких, а чистая прибыль о-го-го! Если так дело и дальше пойдет, мы с тобой такие «бабки» зашибем!..
Я почему-то его радости не разделял. Признаться, сегодняшний день вымотал меня просто абсолютно! Один этот Яша Карлеоне чего стоит!
— Это нас зашибут, и меня в первую очередь, — пробурчал я. — Ты что, не понял, кто этот Палкин и кого он сегодня «замочил»?
— Ну и что? Это же виртуально, Влад, мало ли кого в компьютере убивают! Вот ты сам говорил, что давно мечтаешь убить ту страшную польскую девочку из рекламы про «Блендамед», но ведь не берешь дробовик и не едешь в Варшаву скорым поездом…
Я спорить не стал, действительно, возникали у меня порой такие непреодолимые желания. Причем не просто убить, а каким-нибудь садистским способом, бензопилой или еще чем. Такие вот странные ассоциации вызывает у меня некоторая реклама на отечественном TV. И будь у меня такая возможность, то первым делом я убил бы эту белобрысую польку с квадратными зубами, которая уверяет, что после «Блендамеда» по зубам даже можно постучать. И тут же стучит по своим ужасным огромным резцам. Ну я бы ей настучал!
Второй жертвой стал бы тот придурок, что вламывается в квартиры мирных граждан со своим долбаным «Тайдом» и все угрожает: «Тогда мы идем к вам». Для него я приготовил бы дробовик с хорошим зарядом картечи. Или все-таки лучше непривитый ротвейлер без намордника? Вот представляете, он грозится: «Тогда мы идем к вам», заходит в ваш подъезд, а вы потихоньку выпускаете пса. Только оператора жалко, ротвейлеры, они жуть какие злобные, одним придурком вряд ли ограничится. Нет, придется все-таки брать дробовик. Так, потом я расправился бы с тетей Асей и Инессой Михайловной. Ну с ними все просто — засунуть в стиральную машинку, обильно полить гелем, отбеливателем, забросать этими пластиковыми роллерами и включить барабан на полную мощность. Получится гель для стирки с отбеливателем в одном флаконе. А вот что делать со студентками — дегенератками из «АктивиА», с «растишкой-пидорашкой»? Как поступить с тем ужасным мальчиком, что постоянно канючит: «Побольше масла»? Поверьете, я люблю детей, но должна быть и мера. Да мало ли еще дебильной рекламы на нашем TV, так что работы непочатый край…
Следующий рабочий день начался с сюрприза. Почему-то вместо жены директора чулочно-носочной фабрики, имевшей какие-то проблемы с мужем, у дверей кабинета топтался господин Кручина. И не один, а с какой-то суровой дамой в очках. Я начал лихорадочно вспоминать, что учил меня делать Белкин в этой ситуации. Во-первых, никакого возврата денег, во-вторых… Вот насчет того, что деньги возврату не подлежат, я помнил, а про «во-вторых» все совершенно вылетело из головы.
Но Кручина, судя по всему, и не собирался требовать деньги обратно. Увидев меня, он робко заскулил и, сбиваясь, заговорил:
— Уважаемый, мы, конечно, без направления, но я, мы… мы хотели бы… нельзя ли в качестве исключения?..
Я оглянулся, не видят ли соседи, и открыл дверь, пропуская визитеров вперед. Настроение резко улучшилось, одно дело, когда приходят с претензиями на услугу, совсем другое, когда благодарят, да еще приводят новых клиентов.
— Это Марисеменна с планового отдела, — сообщил Кручина робко. — У Марисеменны такие же проблемы, что и у меня. Можно ли ей… тоже помочь? Ну, вы меня понимаете?
Я понимал. Тетку, наверное, сокращают. Знаю я такие конторы. На одном заводе целый расчетно-плановый отдел из двух дюжин теток с сейфами, калькуляторами, печатными машинками и кипятильниками заменили одной девочкой — студенткой экономического техникума с компьютером. Никто и не заметил, разве что путаницы в бумагах стало гораздо меньше.
Я глянул на часы. Судя по всему, супруга чулочно-носочного магната уже не придет. Ладно, не люблю, когда техника простаивает.
— Что бы вы хотели? — начал я привычно.
— То же, что и мне, — заторопился Кручина, — только нельзя ли вот этих людей в упряжку? Не переживайте, у меня есть сбережения, я заплачу…
Я вновь оказался в жаркой долине Гиза. Широкий Нил солидно нес свои воды на север, на середине реки покачивались на волнах четыре большие папирусные лодки, груженные блоками из песчаника. На берегу громко и грязно ругались по-древнеегипетски рыбаки.
Марисеменна в черном парике царского писца с приклеенной фальшивой бородкой сидела под навесом, два дюжих нубийца широкими опахалами нагоняли на нее прохладу. Марисеменна была сурова, в пыли перед ней на коленях обреченно стояли двое мужчин, фотографии которых я только что отсканировал. Если я правильно понял — владелец и управляющий макаронной фабрикой. Они искренне раскаивались в воровстве и обливались горькими слезами, но тщетно…
— Великий фараон Хуфу, да благословит Бог Солнца Ра каждую минуту, прожитую им в этом мире, — выговаривала Марисеменна сурово, — для того и поставил меня на эту должность, чтобы воры и мздоимцы вроде вас не смогли помешать ему, любимцу Осириса, Птаха и Бастет возвести величайшее в истории строение! Именно из-за таких, как вы, величественный пирамидальный комплекс получился таким несуразным…
Вот дела! Простая тетка из планового отдела решила загадку, над которой бились самые башковитые египтологи веками, и даже тысячелетиями. Так вот почему комплекс пирамид в Гизе выглядит так странно. Просто великий фараон решил выяснить, сколько воруют в его славном царстве. Материалов выделили на три одинаковые пирамиды, но уже вторая получилась чуть поменьше, а третья и вовсе какая-то ущербная. Остальное просто украли. Получается, приписки начались, как только появилась письменность…
Марисеменна сделала знак, бронзовокожие воины подхватили ворюг под локотки и разложили их на специальных козлах. Свистнул кнут, и багровые полоски украсили бледные, но упитанные ягодицы мздоимцев.
Марисеменна благодарила меня со слезами на глазах. Честно говоря, у меня был соблазн присвоить деньги, выложенные ею за сеанс психологической помощи, но, вспомнив об исполосованных кнутами ягодицах нарушителей строгой финансовой отчетности, я вздохнул и положил купюры в чайную коробочку.
Я ее почувствовал по запаху. Честное слово, за секунду до того, как дверь распахнулась, я почувствовал тонкий, но удивительно изысканный запах духов. Видимо, очень дорогих, потому что когда она вошла, запах не усилился, а остался таким же тонким, еле уловимым, но удивительно манящим. Я глянул на нее и загрустил. Так бывает обычно, когда видишь прекрасную даму и понимаешь, что между вами пропасть огромных размеров, перешагнуть которую вам не суждено никогда! Целый американский каньон, даже шире!
Она была великолепна: большие чувствительные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, чуть вздернутый носик, густые каштановые волосы, уложенные немного небрежно — по последней моде. Одета она была в узкие брючки, короткую ковбойскую курточку, обута в мягкие замшевые сапожки. Все — удивительно стильное и, по всей видимости, очень дорогое.
Войдя, она мягко улыбнулась, стянула с правой руки мягкую перчатку и протянула мне узкую ладонь:
