Что касается потерь русских на восточном фронте, то здесь руководители пропагандистских органов, по всей видимости, не смогли изобрести никакого приемлемого объяснения.
Несомненно, русские энергично использовали опыт похода на Финляндию, проводя под руководством маршала Тимошенко реорганизацию вооружённых сил, которые, по словам самого маршала, высказанным военному атташе Финляндии в Москве, «многому научились в этой тяжёлой войне, где финны сражались героически». Интересно, что и генералиссимус Сталин говорил о слабых действиях своей армии. Так, в ноябре 1943 года он сказал президенту Рузвельту: «Война с Финляндией показала, что советская армия была недостаточно вооружена и действовала плохо. Поэтому армию реорганизовали, но всё равно нельзя сказать, что она в момент нападения Германии была первоклассной»[32].
Вне всякого сомнения, это верно, хотя военная промышленность Советского Союза в 1940—1941 годах успела произвести неожиданно большое количество современного военного снаряжения. Однако полученный опыт использовать на практике не успели, ибо те же недостатки руководства, тактики и организации, которые были свойственны Красной Армии в войне против нас, проявились и на первом этапе советско-германской войны. Утверждение немецкой пропаганды о том, что финская война дала превратную картину о Красной Армии, безосновательно.
Интересной частной чертой реорганизации Красной Армии явилась ликвидация политического руководства в войсках, во всяком случае, официально, и возвращение генеральских и иных званий с присущими им знаками различия и привилегиями.
В связи с большими поражениями на советско-германском фронте летом 1941 года двухступенчатость руководства вновь была возвращена, и борьба за власть между этими двумя ступенями продолжается, о чём внешний мир знает мало.
Зимняя война дала ясное представление, как о финских оборонительных возможностях, так и о недостатках нашей обороноспособности. Полученный опыт показал, что правы были те, кто два десятка лет придерживался мнения о том, что в нашей стране гораздо больше возможностей для обороны против колосса, чем можно было предположить, исходя из данных учёта населения, и что природные условия и качественное превосходство личного состава решительным образом могут ликвидировать количественную диспропорцию.
Полученный в войне опыт ясно показал последствия той политики экономии, которой правительство придерживалось много лет. Экономия денег в мирное время была оплачена теперь кровью. Кадрового личного состава также было недостаточно, и частично эти люди были измотаны многолетней тяжёлой работой. Как офицеры, так и унтер-офицеры резерва самозабвенно выполняли свою задачу, но они, естественно, не могли повсюду заменять активные кадры.
Недостатки в обучении также были весьма ощутимы. Их, правда, в какой-то степени выравнивали прирождённые свойства воина у финских солдат, однако для овладения современной техникой войны требуется гораздо больше, чем умение стрелять и ходить на лыжах. Обучение, в частности, должно дать солдатам представление о том, с чем они встретятся на войне, а именно это у нас в значительной степени и отсутствовало.
Большинство наших солдат до начала войны танков и не видели, и нам пришлось уже в ходе военных действий импровизировать, борясь с танками противника.
И всё же самым тревожным фактором была наша слабая материальная готовность. Для обеспечения мира её следовало бы сделать более эффективной во всех отношениях. Нужно бы было модернизировать все рода войск и создать обладающее ударной силой танковое оружие. Относительно лёгкими экономическими жертвами мы смогли бы добиться того, что Советский Союз в тех особых военных и политических условиях, которые господствовали перед Зимней войной, нападая, подумал бы о том, что война предстоит тяжёлая и изнурительная, и Москва, может быть, решила бы не начинать этой войны. Если бы у пехоты было на вооружении 20-мм полуавтоматическое противотанковое ружьё, которое изготовили спустя несколько месяцев после заключения мира, то потери русских в танках были бы больше в несколько раз и их атаки потеряли бы остроту. Добавка пятидесяти современных истребителей и нескольких зенитных батарей перед началом войны также дала бы нам иные возможности сдерживать военно-воздушные силы противника. Храбрых лётчиков, конечно, хватило бы на большое количество самолётов. Артиллерия благодаря усилиям своего инспектора генерала Ненонена достигла уровня, который как в стрелково-техническом, так и в тактическом отношении был таким высоким, какого вообще может достичь артиллерия. Слабостью нашей была нехватка современного оборудования и боеприпасов. Нужно было бы ещё в мирное время приобрести несколько батарей тяжёлой артиллерии и заблаговременно подготовить промышленность к войне.
Если мы к тому же позаботились бы об укреплении Карельского перешейка и восточной границы на возможных направлениях наступления противника, то предпосылки более успешной обороны были бы повсюду совершенно иными. Гарантированное страхование на случай войны также не было бы излишним бременем для нашей экономики. Такому страхованию препятствовал тот факт, что вопрос обороны с самого первого года нашей самостоятельности был превращён в партийное дело. Крупнейшие партии упрямо противились выделению даже самых скромных денежных средств. Только тогда, когда уже было слишком поздно, они проснулись и поняли, куда завела их такая политика.
Пусть будущие поколения не забывают дорогостоящего опыта нашей оборонительной борьбы. Они могут с гордостью вспоминать Зимнюю войну и черпать мужество и веру из её героической истории. В истории войн почти не встретишь примера, когда армия намного слабее своего врага по численности и снаряжению способна была нанести противнику столь тяжёлые потери, раз за разом отражать атаки, даже при отступлении. Но ещё большее восхищение вызывает то обстоятельство, что народ Финляндии под угрозой превосходящих сил и в, казалось бы, безнадёжной ситуации оказался способен не только не пасть духом и воспротивиться чувству бессилия, которое легко могло бы охватить его, но ещё больше окреп в своей самоотверженности и величии. У такого народа есть право на жизнь!
Наряду с военными событиями с начала войны вплоть до заключения мира шла и политическая работа, вписавшая свою главу в историю Зимней войны.
Раньше уже упоминалось о помощи, которую оказали Финляндии на московских переговорах Скандинавские страны и США. Хотя она уже на ранней стадии оказалась малой по её реальной ценности, и всё же она укрепляла наших политиков и круги, близкие к ним, во мнении, что Советский Союз не нападёт на нас, а если и нападёт, то мы будем не одиноки. Тем горше было разочарование, когда с момента развязывания войны стало ясно, что вера в активную помощь не что иное, как мечта, и что на самом деле страна оказалась в изоляции, которую можно назвать ужасной.
Попытки связаться с Кремлём, предпринятые в первые дни войны при посредничестве Швеции и США, успеха не имели. Швеция отказалась предоставить нам реальную помощь, а единственной дипломатической поддержкой, которую шведское правительство на этом этапе сочло возможной предоставить Финляндии, стало то, что оно не выступило с официальным заявлением о нейтралитете. Жаль, конечно, что именно в это время в Стокгольме разразился длительный правительственный кризис. Он продолжался со 2 по 13 декабря и парализовал возможности деятельности Швеции таким образом, который в нашем трудном положении был не на пользу Финляндии. Настоящим несчастьем для нас был уход министра иностранных дел, известного друга Финляндии Ричарда Сандлера, со своего поста.
В Финляндии испытывали чувство глубокого удовлетворения от того, сколь активно сочувственно относились к нам США. Личная позиция президента Рузвельта видна из его публичного заявления, где говорится, что «правительство и народ Финляндии могут гордиться своими действиями, которые вызывают у народа и правительства Соединённых Штатов Америки уважение и самое тёплое сочувствие». Однако ещё значительнее было его заявление от 2 декабря о запрете импорта важнейшего сырья и промышленной продукции в Советский Союз. 15 и 20 декабря запрет был расширен и стал действовать в отношении ещё большего числа изделий. Важно и то, что США предоставили Финляндии кредит на сумму 30 миллионов долларов. Помимо этого, началась солидная поставка гуманитарной помощи, которой руководил наш верный защитник ещё с 1919 года, бывший президент Герберт Гувер.
