– Это далеко от НПО «Химера».
– Это совершенно другое место. «Химера», как мы узнали, располагается в сорока километрах от города в поселке Серебряный Бор. Даже в стороне от поселка. Еще пару километров в сторону от основной дороги – в лес. Мы пытались в эту «Химеру» дозвониться, но там ни один телефон не отвечает. Они вообще-то работают или нет?
– Должны работать. Мне сказали, что предприятие функционирует. А чем они вообще занимаются? Вы к ним вхожи?
– Понятия не имею, чем занимаются. Приедут за машиной убитого, тогда и спросим.
– А что за машина?
– «Уазик». Специально оборудованный. На дверце большой фирменный знак НПО «Химера». Надпись по кругу, а внутри какой-то страшный зверь сидит.
– Это не просто зверь. Это и есть химера. Там, в комнате, куртка хозяина на стуле. Эта эмблема на рукаве. Можете посмотреть.
– Что смотреть, если я на машине видел.
– «Уазик» как оборудован? Что значит, специально оборудованный? Бронированный, с зенитными пулеметами на крыше?
– К счастью, без пулеметов. И даже не бронированный. Только два места, водителя и пассажира. Вместо задних сидений и багажника одна большая клетка, разделенная на две части. Посредине перегородка – ломом не сломаешь. Все из толстой арматуры, под арматурой сетка «рабица». Говорят, убитый был дрессировщиком собак. Наверное, специально для перевозки собак машина. Интересно, каких таких жутких зверей он в этой машине возил? Наверное, кавказцев или алабаев.
У нас в бригаде Владимир Николаевич тоже занимался дрессировкой собак. Овчарка – собака серьезная. Но у нас не было машин с клетками внутри для перевозки собак. И наличие такой машины у Владимира Николаевича меня слегка смутило. Но везде могут быть собственные порядки, и удивляться раньше времени не стоит. Хотя полюбопытствовать можно.
– Капитан, а можно мне на эту машину посмотреть? Дозволь военному разведчику удовлетворить свое любопытство.
– Приезжайте, товарищ подполковник. Я сам покажу. Мы с вами, кстати, почти коллеги, – он улыбнулся слегка виновато и с легким смущением. – Я срочную службу служил в спецназе ВДВ.
Я тоже улыбнулся, но без смущения.
– Не совсем коллеги, капитан. Я сам лично своих солдат, которые с нагрузками не справляются, отправлял в спецназ ВДВ дослуживать. Там они к месту приходились.
Это капитана, кажется, не обидело. Он свое место знал. Или знал, что такое спецназ ГРУ.
– И все равно, я тоже из спецназа. Мне это в службе сильно помогает.
– Часто в «рукопашку» попадать приходится?
– За всю ментовскую жизнь, скажу честно – один раз. И то не по делу. Но спецназ характер дает. А в нашей службе характер нужен.
– С этим трудно не согласиться. И с первым утверждением, и со вторым. Характер везде нужен. Так как, договорились, я подъеду. Как тебя найти?
– Капитан Ставров. У дежурного спросите, он вызовет. Только поторопитесь. Я после обеда буду опять в эту «Химеру» звонить, чтобы машину забрали. Пока она у нас во дворе стоит. Если дозвонюсь, заберут, не дозвонюсь, придется туда ехать. И еще… После обеда нам следователя выделят из следственного управления при следственном комитете. У них там какие-то сложности были. Сразу выделить не смогли. Он может и не разрешить постороннему в эту машину соваться. И, конечно, сразу нас погонит сюда, на эту квартиру, обыск делать. Это нормальная практика. Мы привыкли. Опечатали, распечатали. Опять запечатали.
– Договорились. Часов около одиннадцати я к вам подъеду…
* * *
Мы вышли из квартиры все вместе. Полицейские на наших глазах опечатали дверь своей печатью. На замочные скважины тоже по печати наклеили. Мы с Елизаветой Николаевной молча ждали, когда они свое дело закончат. Только закончили, за соседней дверью что-то загрохотало. Причем прямо рядом с дверью. Похоже, любопытный сосед наблюдал за происходящим в дверной «глазок» и что-то уронил. Или сам упал. Старший лейтенант в этот «глазок» погрозил указательным пальцем. Авторитетно так. Дверь не ответила.
Елизавета Николаевна вышла первой и сразу направилась к моей машине, как к заказанному такси. Полицейский «жигуль» стоял в другой стороне двора. Капитан со старлеем двинулись туда. Я сел за руль. Чукабарова без разговоров устроилась на переднем сиденье.
– Что от вас судмедэксперту понадобилось? – спросил я, заметив ее нетерпение. Как всякой женщине, ей хотелось поделиться с любым человеком тем, что она узнала. Я в этой ситуации оказался случайным встречным. Причем идеальным. Тем, кто будет слушать.
От возможности рассказать она оживилась.
– Он сразу спросил, сколько лет было Владимиру, хотя у них там все его документы имеются. Я, конечно, удивилась и сказала. Подтвердила то есть, что в документах. Он мне тоже не поверил, как и документам. Вот вы, Андрей Васильевич, как считаете, Владимир был физически подготовленным человеком?
– А что вы подразумеваете под термином «физическая подготовка»? Есть разные уровни физической подготовки. Физкультурника, спортсмена-любителя, профессионального военного, профессионального спецназовца, спортсмена-профессионала и, как высшее, спецназовца ГРУ. Думаю, что на профессионального спортсмена и на профессионального спецназовца ГРУ Владимир Николаевич не совсем тянул, хотя в годы службы в бригаде вынужден был проходить подготовку. Но, при всей неоднозначности нашей службы, ему, как кинологу, особых нагрузок и не давалось. Даже солдаты получают нагрузку в несколько раз больше. Кроме того, что Владимир Николаевич был кинологом, он ведь был еще и сапером, то есть со взрывными устройствами работал. А саперам, как и снайперам, запрещается работать с грузом больше двадцати пяти килограммов. Это чтобы руки не закрепощать. Тем не менее если, например, сравнивать Владимира Николаевича с простым физкультурником, то есть человеком, занимающимся не спортом, а физкультурой, иначе говоря, заботящемся о своем здоровье, и не более… Например, тем, кто по утрам пробежки совершает, а по вечерам ходит с какой-то группой играть в футбол или в волейбол… То он, несомненно, многим физкультурникам мог дать фору. И в «рукопашке» имел хорошую подготовку. У него были хорошие данные для рукопашника. Длинные руки, приличная резкость, природное чувство дистанции…
– А о биологическом возрасте вы что-то знаете? Я слышала этот термин, но он меня совершенно не интересовал.
– Это имеет отношение к звонку судмедэксперта?
– Самое непосредственное.
– Тогда вам лучше обратиться к более грамотному в этом отношении человеку. Я знаю только, что обычно биологический возраст у человека слегка не совпадает с физическим. Но все зависит от того, какой образ жизни ведет человек. И несовпадение может колебаться в одну и в другую сторону. Но отклонения обычно не бывают существенными.
– Так вот, судмедэксперт, который всю ночь просидел с телом Владимира, говорит, что тело у него по биологическому возрасту соответствует телу двадцатилетнего очень сильного и очень тренированного атлета. А организм просто напичкан тестостероном. Это, как он объяснил, мужской половой гормон, который употребляют профессиональные спортсмены, несмотря на запрет, для повышения спортивных показателей. А я, как сестра, могу точно сказать, что Владимир никогда атлетом не был. Даже в свои нынешние тридцать девять лет, – сказала она резко и тут же поправила себя: – Тем более в свои тридцать девять лет. Он не был слабым и не развитым, но и не был атлетом. Никогда спортом всерьез не занимался. И ни к каким высоким достижениям не стремился. Ни в каких соревнованиях не участвовал. И потому утверждение судмедэксперта меня сильно удивило. Я даже предположила, что он там, в морге, тела спутал и кого-то другого обследовал. Ему, конечно, этого не высказала, но сказала правду. Насчет Владимира и атлетизма.
– Интересно… – сказал я, не зная, что и подумать по этому поводу.
– А вы точно его опознали?
– Вы издеваетесь?
– Нет. Я только сомневаюсь.
– Тогда где сейчас сам Владимир? Ладно. Вы меня домой отвезете?
