Или лениво перебрасываться сообщениями с Алексом — тоже ничего. С ним она как будто жила в другом мире, в придуманном, и там жилось легче.
«Ну ладно», — писал каждый день в семь вечера. — «Я пойду на тренировку. Опаздывать нельзя, тренер — зверь. Сто приседаний пропишет, и привет».
«А я схожу на шахматную секцию», — вдохновенно врала ему Маша. Врать было легко и весело, а в шахматы она не играла отродясь.
Но возвращаться по вечерам в общежитие делалось всё невозможнее.
Когда она шла по улицам, чудился шум колёс за спиной. Казалось, что за ней едет машина Мифа. Тянуло обернуться. Вот бы и в самом деле это был он. Он бы вышел к ней и сказал, что всё не так. Что все было неправдой.
В четверг вечером Маша осталась после занятий в архиве — писать литературный обзор для курсовой. Она успела зарыться в бумаги с головой, когда услышала за спиной шаги. Шли явно двое, и ни один из них не был женщиной архивариусом. Уж шаги той Маша успела изучить от и до, к тому же она припадала на одну ногу.
— Привет. Ты Маша Орлова, да?
Двое — девушка в чёрном рабочем халате и ещё одна, в модном костюме, замерли возле её стола. Маша обернулась к столу архивариуса: за ним никого не было. Странно, хранительница, наверное, вышла.
— Да.
— Еле тебя нашли. Прячешься ты что ли, — сказала та, что была в рабочем халате.
Маша хотела бы возразить, что найти её не так уж сложно, достаточно посмотреть в расписание занятий, но слова показались лишними. Вряд ли им было интересно слушать.
— Вот что, я — Аня, лаборантка, а это Карина. — Она кивнула в сторону спутницы. Та держалась прямо и холодно. — Она соискатель, пишет диссертацию у Мифодия Кирилловича. Ты должна знать.
— Не припомню, — проговорилась Маша.
— У нас к тебе небольшое дельце есть. Да не бледней ты так, можно подумать, мы тебя на ограбление зовём. Расслабься.
У Ани были длинные волосы, до пояса и все в мелких завитушках. Ничем не забранные они, наверное, страшно мешали ей и постоянно падали на лицо.
— Дело такое — нужно составить отчёт по гранту. Куча документов, сама понимаешь. — Аня многозначительно кивнула на толстые папки, которые громоздились на стеллажах. — Ты теперь работаешь у Мифа, так что ты с нами.
— Он мне ничего не говорил, — качнула головой Маша. Разговор сворачивал на неприятные темы, и у неё заныли обветренные губы.
— Конечно. Он у нас — деловая колбаса, вечно всё забывает. А уж работать с документами — это вообще не царское дело, сама понимаешь. — Аня заговорщицки подмигнула ей. Карина стояла рядом прямая, как палка, и молчаливая.
— Ну… я помогу, если это так важно. А что надо делать?
Аня обернулась к Карине и кивнула ей, та выступила вперёд, и Маша только сейчас заметила небольшой, но уже оформившийся животик под стильной блузкой. Карина села на стул напротив неё, скрестила на груди руки.
Маша не заметила, когда Аня вышла.
— Так, — произнесла Карина учительским тоном. — Понимаешь, в чём дело. В отчёте нужно определённое количество статей, а у нас не хватает. Сама видишь, как я буду в таком положении по недостроям лазить?
Маша молчала. Она уже начинала понимать, куда клонит её собеседница, но чуяла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Карина смотрела на неё сверху вниз, хоть и была примерно такого же роста.
— Миф сказал мне, что у тебя есть данные по каким-то аномалиям. У него на столе лежала твоя статья. Можем что-нибудь придумать и опубликоваться в соавторстве. У меня есть кое-какие связи в редакторской коллегии, а тебе на третьем курсе настоящая статья — большой плюс. В общем, ты нужна науке. — Уголок её губ дёрнулся, как будто наружу рвалась улыбка. Маленькая и слабая — она так и не прорвалась.
— В каком смысле? Если моя статья у Мифа…
Аня нагнулась к столу, враз сделавшись ближе. У неё были неестественно синие глаза.
— Там нет части расчетов. Ты, наверное, забыла их отдать. Где они?
Три распечатанных листа с расчетами лежали в сумке. Маша вынула их и протянула Карине. Сердито поджав губы, та просмотрела данные. За цифрами и сухими оборотами фраз прятался мальчик в большой не по размеру куртке. Смертёныш. Но Карина этого не знала.
— Не докторская диссертация, но пойдёт. Кажется, вот здесь ты неправильно посчитала. Ладно, я переделаю. Пока.
Маша услышала, как шагает между стеллажами женщина-архивариус. Она замерла в другом углу залы, зашуршала бумагами. Карина ушла, не оглядываясь. Глядя ей вслед, Маша ощутила вдруг острую ревность. Очевидно, что Карина красивее её. И умнее — она ведь соискатель. В сравнении с ней Маша едва ли выбивается из массы прочих серых мышей. И Миф наверняка…
Она одёрнула себя. Никаких больше мыслей о Мифе. Никаких!
Архивариус проковыляла мимо, походя заглянув в Машину тетрадь. Увидела там пустой разворот и хмыкнула.
В пятницу Миф не пришёл на лекцию. Они всей группой стояли под дверями аудитории. Давно пропел звонок, в соседних комнатах начались занятия, а Миф так и не пришёл.
— Ну, кто пойдёт на кафедру спрашивать? — Ляля окинула всех строгим взглядом.
Староста Мартимер спрятался от него в углу. Кто-то из второй группы отпустил замечание о том, что стоило бы подождать ещё минут десять и тихонько сбежать через чёрный выход. Миф всё-таки не профессор. Или профессор? Тут мнения разделились.
— Я пойду, — сказала вдруг Сабрина.
Послышалось несколько разочарованных вздохов.
Маша ожидала поймать её взгляд, но Сабрина развернулась и сбежала вниз по лестнице. Девушки из второй всё порывались уйти, поудобнее перехватывали сумки, медленно, как будто непроизвольно отступали прочь от аудитории, но никто так и не рискнул сбежать.
Сабрина вернулась быстрее, чем все ожидали. Перескакивая через ступеньку, она забралась на этаж, и десять шагов до аудитории шла, как по битому стеклу.
— Его не будет, — сказала загробным голосом. — Можем идти.
По коридору пронёсся радостный гул, и даже Маша улыбнулась — и наконец позволила себе вдохнуть полной грудью. Разбредалась вторая группа. Рауль с Ником отбыли в подвал, в приборный кабинет. На верхних ступеньках лестницы Ляля и Мартимер обсуждали, куда податься до следующей пары.
Сабрина осталась на месте.
— Маша, — сказала она, когда возле аудитории не осталось никого, кроме них. — Ты должна мне рассказать. Что у вас случилось?
— Ничего, — живо затрясла головой Маша. — Честное слово, ничего.
— А почему он уехал? Мне сказали на кафедре, что он куда-то уехал.
— Откуда я знаю! Может, в командировку. Ты что, думаешь, будто жизнь Мифа только вокруг меня вращается?
Сабрина развернулась и пошла к лестнице, бросив на ходу:
— Почему когда дело касается Мифа, ты постоянно врёшь и изворачиваешься?
Маша хотела броситься за ней следом, но передумала. Она выпила чаю в буфете и ушла в архив, чтобы там закопаться в пожелтевших от времени бумагах и временно обо всём забыть. Следующей парой был семинар с Максимом.
Маша три раза пересаживалась с автобуса на автобус. Она сверялась с картой и напряжённо слушала объявления остановок. И всё равно проехала на одну дальше.
По обеим сторонам улицы тянулись однотипные высотки, бестелесно-серые от дождя и тумана. Перчатки она, конечно, забыла, и голую руку, в которой держала карту, обдувало ледяным ветром.
Больше всего она боялась пропустить нужный поворот во дворы. По таким районам можно блуждать часами и всегда выходить к одному и тому же месту. Дома, маленькие магазины, госорганизации. Скоро ведь стемнеет, а она так и не раздобыла фонарь.
Чёрный дом рядом с жилой девятиэтажкой сложно было не заметить. Об него спотыкался фонарный свет, как будто наталкиваясь на стену. Дом стоял между новенькими высотками, как грязная дворняга на выставке породистых собак.
У Маши не было ключей. Она прошла по бывшему газону — наискосок, утопая в жирной грязи, и заглянула в окно. Оттуда повеяло знакомым ароматом разрухи и плесени. В полумраке коридора она различила светлое пятно — сломанный стул.
