3-я румынская армия могла бороться только с одной из двух наступавших группировок, потому что других сил, кроме 11-й танковой дивизии, у нее в резерве не было, а дивизию разделить было нельзя. Командование этой армии считало, что главная опасность находится на западе, где возникла непосредственная угроза важной базе снабжения — станции Тацинская и находящемуся там не менее важному аэродрому, с которого снабжалась окруженная 6-я армия. 11-я танковая дивизия получила поэтому задачу отбить Скосырскую и отбросить противника за р. Быстрая.

Танкам противника в районе Милютинской армии противопоставить было нечего.

Такова была обстановка, которая вынудила командование группы армий «Дон» передать 23 декабря 3-й румынской армии 6-ю танковую дивизию, принимавшую участие в деблокирующем наступлении. Ведь теперь на карту было поставлено нечто большее, чем освобождение 6-й армии.

Западнее 3-й румынской армии дело выглядело не лучше. На фронте шириной в 150 км до р. Богучар были рассеяны отдельные немецкие части, которые тщетно пытались удержаться на одной линии с отходившей 8-й итальянской армией. Противник окружил у Миллерово 3-ю горную дивизию и продвигался на Каменск-Шахтинский и Старобельск. 24 декабря в район севернее Каменск-Шахтинский был переброшен 30-й армейский корпус, принимавший затем участие в боях под названием армейской группы Фреттер-Пико. Эта группировка освободила Миллерово и создала ряд крупных опорных пунктов, которые в конце концов вынудили противника остановить свое наступление.

За 9 дней противник продвинулся от Дона в районе Казанской на 180 км на юг. За это же время армейская группа Гота смогла пройти только от р. Аксай до р. Мышкова (35 км). Русские стояли у Тацинской в 170 км от Ростова, а у немцев не было в резерве танковых корпусов, которые могли бы преградить русским путь.

Одним из сильнейших проявлений далеко зашедшего вырождения верховных органов командования германской армии было то, что в создавшейся критической оперативной обстановке подобных масштабов у командующего группы армий не было в распоряжении иных средств, кроме переброски единственной дивизии из одного района боев в другой. А ведь в тот момент существовала возможность оказать оперативное воздействие на всю обстановку в целом: отдать 6-й армии приказ немедленно выходить из окружения.

Нельзя не признать, что в то время выход 6-й армии из окружения повлек бы за собой большие жертвы. Но эти жертвы были бы оправданы в борьбе за исход важной операции в южной части Восточного фронта, не говоря уже о спасении самой армии. Подвиги, совершавшиеся в течение ряда недель боевыми группами на рубеже р. Чир, в особенности в дни рождества при 20° мороза и в метель, достойны удивления. Какие же героические поступки готовы были совершить испытанные в боях соединения 6-й армии, чтобы сделать невозможное возможным, в бою, в котором каждый солдат знал, что дело идет о его собственной жизни.

Если распространявшееся тогда Гитлером утверждение, что «жертвоприношение 6-й армии» было необходимо с военной точки зрения, еще сейчас со всей серьезностью повторяют авторы трудов о Сталинграде, то в этом проявляется только абсолютное непонимание существа военного искусства, не говоря уже о бесчеловечности таких высказываний.

24 декабря вначале не принесло 3-й румынской армии никакого облегчения, наоборот, обстановка еще более осложнилась. Наступление 11-й танковой дивизии задерживалось. Вследствие этого западная группировка противника продвинулась дальше вперед и заняла Тацинскую. Посланный туда вскоре из Обливской бронепоезд уже на станции Ковылкин был обстрелян русскими танками.

Навстречу противнику, продвигавшемуся от Тацинской дальше на юг, в районе Кольцов была брошена наскоро сколоченная из различных батальонов «боевая группа Филиппа», которой действительно удалось остановить его.

Вечером того же дня (сумерки наступали тогда уже в 15 часов) 306-я пехотная дивизия в связи с угрозой окружения преждевременно оставила Милютинскую и начала беспорядочно отходить на юг. К счастью, противник не использовал сразу этого положения; дорога на Морозовск была свободна.

Расположенный там штаб 17-го армейского корпуса получил роковое известие об этом отступлении в 21 час. Командир корпуса со своим штабом повернул отступающие части и расположил дивизию для обороны Морозовска на рубеже Чиков, Урюпин. Войскам удалось удержать эти позиции. Итак, в районе Морозовска опасность была устранена; на западе также наступил решительный поворот к лучшему, когда 11-я танковая дивизия, развернув наступление, не только снова заняла Скосырскую, но и повернула затем на юг против сил противника в районе Тацинской и окружила их. В бою, продолжавшемся несколько дней, в котором 24-й танковый корпус русских, неоднократно пытавшийся вырваться из окружения, потерял 63 танка, при эффективной поддержке авиации к 28 декабря были уничтожены крупные силы противника. Тацинская с аэродромом, на котором находилось почти 100 неповрежденных немецких самолетов, 28 декабря снова была в наших руках.

306-я пехотная дивизия удержала свои позиции; остальные соединения, занимавшие рубеж р. Гнилая, были планомерно отведены на восток на рубеж Ярской (там проходил стык с войсками, расположенными в районе нижнего течения р. Чир), Сиволобов, Чиков. К 27 декабря перегруппировка закончилась. Однако новые позиции вскоре снова подверглись атакам противника и чуть было не были прорваны.

Русские 27 и 28 декабря попытались взломать новые позиции 17-го армейского корпуса, осуществив два прорыва, западнее Ярской и в районе Чапура. Обстановка усложнилась, когда восточная группировка наступавшего противника, 5-й моторизованный и 8-й кавалерийский корпуса, крупными силами вышла к Чернышевской; за ней следовали с севера другие соединения русских.

Но в самый последний момент 6-я танковая дивизия, переброшенная от армейской группы Гота, прибыла из Цимлянской и подоспела на помощь. Боевая группа фон Гюнерсдорфа после двухдневных боев отбросила противника на его исходные позиции, уничтожив при этом много танков. Часть дивизии принимала еще раньше участие в заключительной фазе боев 11-й танковой дивизии за Тацинскую.

27 декабря перед командованием 3-й румынской армии была поставлена новая задача, и все ее части, находившиеся еще на западном берегу Дона, в нижнем течении р. Чир и на запад до р. Быстрая, перешли в подчинение командования 17-го армейского корпуса, получив теперь название «армейская группа Голлидта».

Наконец удалось закрыть брешь между западным флангом армейской группы Голлидта и армейской группой Фреттер-Пико в районе между реками Быстрая и Калитва. Ее кое-как прикрыли остатки 48-го танкового корпуса. Позднее оказалось весьма пагубным то, что здесь не было пехоты.

Группа Пфейфера, действовавшая в районе Скосырской, 28 декабря неожиданно получила подкрепление, так как находившиеся несколько дней в окружении у Николаевского остатки 29-го армейского корпуса, проявив храбрость, пробились к Скосырской; с ними вместе прибыло около 4000 итальянцев из дивизии «Равенна» и румын.

На пороге нового, 1943 года угроза удара противника на Ростов все еще не была устранена, и это показали последующие недели; однако благодаря стабилизации обстановки возникла передышка.

В то время как здесь, между р. Дон и р. Калитва, в тяжелых боях удалось временно остановить русских на широком фронте между Волгой и Доном после неудавшегося освобождения и несостоявшейся попытки выхода из окружения 6-й армии наступило то, что и следовало ожидать: полный разгром 4-й румынской армии в Калмыцких степях и отступление, или, лучше сказать, борьба не на жизнь, а на смерть 4-й танковой армии.

С передачей 6-й танковой дивизии армейская группа Гота лишилась ядра своей ударной силы. Слабые и сильно выдвинутые вперед части 57-го танкового корпуса, фланги которого лишь для видимости прикрывались потерявшими способность к сопротивлению румынами, ожидали теперь неизбежного контрудара во много раз превосходящих сил противника. Переход от характерного для наступления построения, при котором передовые части находились у р. Мышкова, к обороне на рубеже р. Аксай удался. Васильевка и Верх. Кумский были оставлены без потерь.