По мнению некоторых востоковедов, число знаков в письме ицзу очень велико — порядка трех тысяч. Большинство из них является идеограммами или знаками для слов, логограммами. Однако есть и фонетические знаки. Происхождение письма остается загадкой: одни ученые полагают, что оно сложилось под влиянием китайского, другие считают его самостоятельным изобретением, а третьи связующим звеном между древним индийским и китайским письмом. Большинство иероглифов ицзу стилизовано, и них трудно опознать предмет, который они обозначают (см. знаки для слов «месяц», «гора», «вода», «небо»). Зато знаки письменности другого народа Юньнани — наси (или мо-со) носят явный рисуночный характер.

Происхождение письма паси столь же загадочно, как и письма ицзу. Есть мнение, что оно было составлено не очень давно, для нужд местных шаманов. Известный востоковед Террьен де Лякупери, напротив, полагает, что «это священное письмо является пережитком рисуночной системы записи, не связанной с синхронными явлениями и с развитием письменности в других районах». Во всяком случае ясно, что письмо наси совершенно не похоже на китайское — стоит лишь посмотреть хотя на одну страницу рукописи, написанную им. Ныть может, это не письмо, а просто пиктография? Однако, наряду со знаками, передающими понятия, в письме наси есть и знаки-фонограммы. Например, знак «дерево» (на языке наси — «они») передает не только «дерево», но и понятие «знать» (также «они»). Значит, мы имеем здесь дело уже не с идеограммами, а фонограммами. Является ли это примитивной попыткой «ребусного написания» слов? Или же свидетельствует о более высоком развитии системы письма (кстати сказать, уже в древней китайской иероглифике слова, одинаковые но звучанию, но отличные по смыслу, передавались разными знаками)? На этот вопрос ответят лишь будущие исследования.

О неизученности письмен Юньнани свидетельствует такой факт. Во всех зарубежных монографиях, посвященных письму, фигурирует «письменность народа мяо». Однако на самом деле такой письменности не существует. Ученые-китаисты выяснили, что так называемая «рукопись» мяо, приобретенная полковником Оллоном в прошлом веке, является подделкой, Другой исследователь принял за образцы «письмо мяо» разновидность иероглифики ицзу. Наконец, английский миссионер Самюэл Поллард, на основе латинских букв, которые он стилизовал под орнамент женской одежды мяо, создал собственную (слоговую) систему письма, а затем выдал ее народу мяо за «древнее письмо предков», сочинив соответствующую легенду. На первых порах успех этой проделки «был моментальным и феноменальным», мяо стали изучать письмо Полларда, на нем стали писать религиозные тексты (разумеется, христианские). Однако с ходом времени письмо Полларда вышло из употребления и осталось лишь в книгах, посвященных письму — как особое «слоговое письмо мяо». В действительности, как подтверждают все этнографы, побывавшие в районах, где живут мяо, у этого народа письменности не было.

Слоговые системы письма, подобные тем, что изобретались для индейцев и эскимосов Америки, были придуманы миссионерами и для многих народов Юньнани и Бирмы, однако их постигла та же участь — они не отвечали действительным нуждам местного населения, ибо были созданы лишь для пропаганды христианства, и вскоре вышли из употребления.

В настоящее время для народностей мяо, говорящих на различных диалектах, введены алфавитные системы письма. На алфавит, отказавшись от иероглифов, перешло население КДНР и Вьетнама. Современные японцы, подобно средневековым киданям, чжурчжэням, бохайцам, пользуются смешанным, словесно-слоговым письмом. Даже тангуты, сохранив огромное число знаков— идеограмм, создали особую систему «транскрипционных знаков», записывая ими иноземные имена и термины. Неизвестно, каким бы путем пошло дальнейшее развитие тангутского письма. Быть может, и оно, подобно своим собратьям — письму киданьскому, японскому и т. д. — превратилось бы в словесно-слоговую письменность.

И лишь китайское письмо, меняя форму знаков, вводя новые. иероглифы и «забывая» старые, по сути дела остается таким же, каким оно было в древности. Это — единственная в мире «идеографическая» система, сумевшая не изменить своей структуры за многие столетия.

Путь, которым пошло развитие китайского письма, оказался путем одного лишь Китая, ибо народы, заимствовавшие иероглифику у китайцев, как вы сами убедились, перелицовывали се.

Более плодотворным оказался другой путь, тот, начало которому положили шумеры. Он-то и привел к полной фонетизации письма и, в конце концов, к изобретению алфавита.

Глава тринадцатая. За клином клин

главе «Шумеры были первыми» рассказывалось о том, как шла эволюция шумерского письма. Со временем менялся и внешний вид знаков. Во-первых, потому, что по мере развития письма в его «поле» попадали не только учетно-хозяйственные документы, но и мифы, поэтические произведения, хроники, судебные разбирательства и т. д., что, естественно, требовало умения писать быстро и четко. Знаки-рисунки упрощались и схематизировались, превращались в условные значки, все дальше и дальше уходя от своего рисуночного прототипа.

Во-вторых, на форму знаков влиял материал для письма и сами орудия письма. Графика современных китайских иероглифов в значительной мере обязана своей формой тому, что китайцы пишут на бумаге кистью, обмакнутой в тушь. Шумеры писали на глине. Сначала они «чертили» знаки заостренными палочками, а так как сырая глина — материал вязкий и быстро начертить на ней прямые и округлые линии затруднительно, писцы стали применять другое орудие письма— палочки с трехгранным острием (сменить материал для письма они не могли— в Двуречье мало дерева или камня). Этим острием они уже не «чертили», а выдавливали знаки. Вот почему первоначальные знаки-рисунки шумерского письма превратились в сочетания клиньев, которые легко наносить (т. е. выдавливать на глине) с помощью палочки с трехгранным острием.

«Глиняные книги» хранили в бочках, ларях (также из глины) или сосудах. Археологам удается находить целые «библиотеки» табличек, покрытых клинописными знаками. Наибольшее богатство книг из глины посчастливилось обнаружить при раскопках дворца Ашшурбанипала (именно здесь был найден текст древнейшего в мире литературного произведения — «Эпоса о Гильгамеше») и столицы хеттских царей (около 20 000 табличек обнаружил здесь в 1907 году немецкий археолог Гуго Винклер; публикация этих материалов продолжается и по сей день). Изучением клинописных текстов занимаются шумерологи, ассириологи, хеттологи. Нынешними знаниями об истории Древнего мира мы во многом обязаны «глиняным книгам», а история Двуречья целиком основывается на них.

Когда ученые начали проникать в тайну клинописных надписей, столкнувшись с текстами ассирийцев — они встали в тупик. В самом деле: параллельные тексты, уже дешифрованные, говорили, что в таком-то месте вавилонской таблички должно стоять имя царя Навуходоносора. Чтение клинописных знаков, казалось, было уже известно, По почему тогда, читая эти знаки, вместо имени «Навуходоносор» (или варианта его написания) получалось чтение (по знакам): «Ан-ак-ша-ду-шиш»? Разумеется, царя вавилонян могли звать несколько иначе (Навуходоносор— лишь греческая передача его имени). Но ведь здесь нет ничего похожего! Лишь после того как при раскопках ассирийской столицы Ниневии удалось отыскать клинописный «словарь», ученые разгадали эту загадку. Оказалось, что знаки могли иметь несколько чтений, как слоговых, так и словесных. Знаки «ан-ак» могли быть прочтены не только как слоги «аи» и «ак», но и как логограммы «илу» (бог) и «На-би-ум» (имя бога Набу). Знаки «ша-ду» передавали слово «кудурри» (граница), знак «шиш» мог иметь логографическое чтение «нацару» (хранить), Получилось в целом слово «Набу-кудурри-уцур», т. е. «бог Набу, храни границы» — так звали вавилоняне своего царя, известного нам как Навуходоносор (древние имена народов Ближнего Востока, как правило, были именами-заклинаниями, именами-посвящениями и т. п. и являлись по существу целыми «значащими» предложениями; сравните русское имя «Богдан»).