— Справочник по морским флотам в США издают каждый год. Было бы желание изучать.

— А писать все равно нельзя. — Он погрозил мне пальцем.

— Не обидно? Даже я знаю — в Маньчжурии был в двадцатые пяток аэродромов, а сейчас не меньше полсотни.

— Бери выше. Стационарных на два десятка больше. А они в Корее свои клепают и порты модернизируют для высадки войск. Местная гонка вооружений. Политика… Ну пойдем… писатель.

Еще и дорог понастроили, мысленно дополнил очередную всем известную военную тайну. Много лет, как бы не с давешней военной операции против китайцев, не прекращается дополнительное строительство шоссейных и железнодорожных путей. И наиболее интенсивно все делается в приграничных районах. Переброска войск тщательно планируется заранее, и количество постоянно растет. Прошли времена, когда одни погранцы с хазаками наличествовали. Семь дивизий в Особом округе — это я точно знаю. Но я ведь не разведчик, так… мало-мало общался с военными. Глядишь, их там продолжают размещать в связи с напряженной обстановкой. Остатки военного образования позволяют сделать прогноз без всяких сложностей. Элементарно одним ударом на Дайрен при поддержке мукденцев на второстепенных направлениях вся японская группировка в Китае отрезается, и коммуникации отрезаны. Попутно с Хоккайдо поднимается туча самолетов, и на море становится небезопасно. На словах-то мы стремимся к паритету, а на деле заодно и оттягиваем на себя войска микадо и ресурсы. Они ведь вынуждены учитывать в своих раскладах позицию соседа с севера.

— Вот, — с неподдельной любовью гладя обшивку самолета, провозгласил Сорокин, — наша замечательная ласточка.

— Это вроде бы ДБ-9, а не транспортник? — с подозрением спрашиваю.

— Точно! Дальний бомбардировщик, с которого сняли все лишнее, включая вооружение. Лавки поставили и дополнительный топливный бак присобачили.

Видимо, увидел что-то у меня на лице. Рации, насколько мне известно, на ДБ отсутствуют, и истребителей в помощь не попросишь. Ухмыльнулся и заверил:

— Не боись, пулеметы нам без надобности. Скорость почти на двести километров выше любого японского истребителя. В жисть не догонят. Натурально Русь их в прямом столкновении уделает. У нас техника лучше. А закупать серьезные объемы в других странах самураи не могут. И деньги отсутствуют, и продавать не очень желают. Слишком самураи оборзели. Уже на западные интересы поплевывать начали. Просто мы мирные люди и воевать не хотим. Пока. Чем больше китайцы с японцами друг друга поубивают, тем меньше у них здоровья останется для действий.

Он обернулся посмотреть, на что я так уставился за его спиной.

Длинная колонна китайцев с коромыслами, с которых свисали канистры, на взгляд литров по двадцать, медленно тащилась по направлению к транспортнику.

— А! Это наши топливозаправщики, — сообщил, хохотнув. — Такая здесь методика — на плечах таскать. Народу много, всегда есть возможность пригнать пару сотен. А собственного производства горючего нет. Привозят. Из Индокитая и от американцев.

— А вообще как отношения?

— Нормально. Прикрепили по механику и технику к каждой машине. Мы их учим, и вполне толковые ребята. О! Вон поспешает Чжан, — показал на высокого худого китайца, — он когда-то закончил Белгородскую авиационную школу и по-нашему неплохо объясняется. Готовится к приезду начальства. Вежливый аж до безобразия, и что на уме — не разберешь. Через него все сложности решаем. А то «фэйц-зи» — «самолет», «фэйцзичан» — «аэродром». Еще «здрасте» и «до свиданья». Вот и весь мой запас слов. Все равно в полете никакой связи не имеется. Когда еще рацию поставят. — Он сплюнул.

— Шпионы? — деловито спрашиваю.

— В прошлом годе поймали одного механика из обслуживающей команды. Тихий такой парнишка, правда или нет, не знаю, да подвесили его за руки на столб и на глазах у всех живот вспороли. Жуть. — Он скривился. — Тут не поймешь — то ли толпы шпионов регулярно бродят, то ли без разбору хватают, да насмотрелся я в Шанхае. Привозят человека на площадь и рубят голову. Прямо средневековье. Каждую неделю обязательно, а случается и чаще. И площадь-то не одна. Ну его, такие темы. Лучше уж про баб.

— С борделями тут хорошо, — понимающе согласился.

— Совсем очумел. Не вздумай мою фамилию упоминать в таком контексте. Еще жена прочтет. Мы, — с величайшей серьезностью в голосе сообщил, — местами разврата не интересуемся. Даже прямо запрещено командованием. Специально нанятые японскими разведчиками агентки так и норовят заразить какой гадостью.

Ага. Вот я так и поверил. Если здоровый мужик постоянно рискует жизнью и при этом нет желания разрядиться — это клинический случай. Напиться и прошвырнуться до ближайших девочек — абсолютно нормальное явление на любой военной базе во всем мире и при любой власти. Лучше и то и другое одновременно. Наверняка в обычное время неподалеку отираются на любой вкус. Тем более что здешние парни по местным меркам реальные богачи. Даже в развитых странах летчики неплохо зарабатывают, а уж по сравнению со здешним уровнем жизни мечта любой незамужней девицы.

Другое дело, от профессионалок с улицы вполне можно подцепить не слишком приятную болезнь. Так у кого деньги имеются, могут себе позволить прогуляться в приличное заведение. В Китае с проституцией полный порядок. На любой вкус. И прямо в подворотне, и дома, и в красивом заведении под музыку и танцы. Из деревни все время появляются новые нищие. Меня в не столь далекие времена в первый приезд в Шанхай один добрый мальчик двенадцати лет пытался затащить к себе домой. Он продавал своих восьмерых сестер. Некоторые были младше его, и, когда до меня дошло, чего именно хочет сей купец, невольно возникло желание пришибить умника. Ничего я не сделал. Для Китая это нормально. Глава семьи мужчина, и он распоряжается жизнью женщины. Да и питаться им всем на что-то необходимо. Проживающие постоянно европейцы иногда просто покупают лично для себя содержанку. Тут уж полная гарантия отсутствия проблем.

Похоже, Сорокин уловил недоверие и поспешно поменял тему:

— Расскажи лучше про Русь. Второй год здесь. Чего новенького? Интересно…

Я покорил вершину пирамиды и уселся на теплый гладкий валун в ожидании Ли Ду. Могла бы и не лезть за мной, но страшно обязательная девушка. Не желает выпускать из виду. А вдруг я под ближайший камешек заныкаю шифровку? Зря, что ли, приставили к моей особе? Контроль необходим постоянный. Хорошо еще, в постель не лезет. То есть если бы я предложил, не отказалась бы — с близкого расстояния и присматривать удобнее, — но сама не навязывается. Не шармута,[38] нормальная девка, выполняющая приказ. Приказали писать постоянные доклады по шпионскому ведомству — вот и старается. Интересно, дали бы приказ лезть ко мне в штаны, с каким бы выражением лица проделала? Наверняка с очень серьезным: партийное поручение. А я не предлагаю. И дело не в высокой морали — они же, сволочи, моментально прибегут шантажировать. Заставить меня эдаким способом продать Родину сложно, но поссорить с Любкой — вполне. Ну его…

Еще и идейная. Непосредственность, с которой она время от времени начинает вещать сплошными лозунгами, меня откровенно пугает. Если так заговорят все четыреста миллионов китайцев, большие проблемы весь мир ожидают. Ведь не дура — видно, когда говоришь на другие темы, — и образованная. Все рассматривает с точки зрения последнего указания руководства партии. Что вчера они бормотали прямо противоположное и призывали бороться с Гоминьданом, а сегодня с трибун вещают про общие интересы, совершенно не сбивает ее с толку. Партия лучше знает.

Искупает этот страшно раздражающий недостаток исключительно наличие красоты. Без шуток, очень красива. Хоть маленькая, но мордочка просится на обложку журнала. И ладненькая. Все в лучшем виде. Я даже сфотографировал и отправил в газету. Не в свою. В любимую американскую. Там непременно напечатают в виде иллюстрации к очередному обзору. Любят они это дело. Вот и пирамиду потом пощелкаю.