Есть более важное в жизни". "Вот именно и опять обнял Аллу и вновь впился в губы. Она не отстранялась. Чуть откинулась. Одна нога приподнялась и согнулась. "У тебя губы солёные. Чего ты их так напрягла. Расслабься". "А ты будь зубами осторожней" Они легли на тахту… Борис так яростно накинулся на неё, будто это он и впрямь боролся с антисемитами, а не воевал с собственной энергией, которую мог направить на бойню, а использовал по самому лучшему пути. Это был какой-то танец-борьба. Они переворачивались, то он сверху, то она, то сбоку, то сидя. Будто музыка играла. И с юности в его голове всегда при этом, если буря, а не спокойный ветерок, звучал финал девятой, "ода к радости". Главный признак, что ситуация не проходная – очень сейчас нужная.

Потом они лежали и курили. Алла, сложив губы трубочкой, выпускала дым медленной и тонкой струйкой. Борис развлекался, выбрасывая толчками дым изо рта кольцами. Алла понаблюдала за дымным художествами Бориса, а затем стала пытаться своей тонкой струйкой пронзить Борисовы кольца. Но только Аллин дым доходил до кольца, как оно начинала недолго колебаться, деформироваться и исчезало. "Как дым, как утренний туман", – сказала Алла и выкинула сигарету в пепельницу. Струйка дыма от непогашенной сигареты поднималась кверху и уже в независимости от Аллиных стараний проникала внутрь кольца. "Не надо стараться, тогда всё и получается" – почти прошептала Алла. "А ты не философствуй, а кури в своё удовольствие и не думай лишнего". "К вам это, маэстро, тоже относится. Ребята у тебя, как ребята. К тебе относятся нормально. Это ты вдруг увидел, что дымом со стороны можно попасть в кольцо". "Выход, Аллочка, мы с тобой сейчас нашли". "Если только не вход в новую проблему". "Проблема! Но проблем-с, так сказать". "Это и есть новая проблема" "Больно, ты серьёзная. Давай жить проще"." Только что ты метался и не знал, как быть и что делать. Нашёл выход?" "Я же тебе говорил, что нашли".

Закончился первый день.

Настроение в ординаторской было другое. Махмуд, вообще, прекратил всякие разговоры с Борис Исааковичем и демонстративно отворачивался, а то и уходил, как только появлялся объект газавата. "Ну, евреи дают! Кто бы мог подумать". "Взяли какие-то пункты, сообщили". "Не скупочные, как привыкли". "Вообще, добровольцев надо туда. Это им тогда не с арабами воевать. А с нами" Боря не выдержал: "А ты хороший воин, обученный?" "А евреи что, обученные?" "А ты не видишь?" "Не может такого быть. Вот посмотрим, что будет завтра. Эффект внезапности. Те же были не готовы". "Конечно! Блокировали страну. Грозили беспрерывно. Не сегодня-завтра должны были начать. Просто израильтяне их обогнали на один шаг". "Ладно, ладно. Послушаем завтрашние песни. Судя по новостям, у них уже нет ни танков, ни самолётов". "В Сирии ещё, в Иордании есть". "А вам что, ребята, так уж хочется, что бы евреев вырезали?" "Всех не вырезать". "А на пару десятков тысяч вы лицензию на отстрел даёте?" "Так война же, Борис Исаакович. Но вообще-то молодцы. Уважаю. Не то, что наши".

Борис с Женей уединились в кабинете.

– Жень, что делается с ребятами? У нас же всегда были нормальные отношения.

– Да, ерунда. Нашпигованы пропагандой. Арабы друзья, мы им плотины там строим. А вспомни Венгрию. Тоже орали, что ни попадя.

– Да они ж не про Израиль – они сразу же про евреев. А этот Махмуд. Он ведь поддерживаем ребятами. Ты понял? Их уважает, не то, что наших. А?

– Не обращай внимание. Вот не знаю, как мне жить. Не могу я так просто взять и уйти. Оставаться нет сил никаких. Ночь провёл больнице. Придумал срочную операцию. Будто бы без меня не справились. Из дома звонили – просил сказать, что я в реанимации занят. Слава Богу, сегодня дежурю. Проблемы! Проблемы.

– Но проблем-с. Вчера я нашёл выход. Думал, что нет проблем. Ан, новые появляются. Нет выхода, Жень.

На следующий день ребята уже не ждали победных песен наших союзников. "Борис Исаакович! – рассмеялся один из докторов – Наши расколотили наши танки" "Без нашей помощи им точно израильтян не одолеть" "Подняли нос, воюя с дикарями" "Говорят, те толпами сдаются в плен" "Конечно, с танками, ракетами да против рогаток, что-то там взрывают… Что ещё дадут дикарям?" "Да вы что, пацаны?! – Женя вступился за евреев. – Они же в первый день уничтожили все танки и самолеты египтян. Дикари! Вам всё, что не русское, то…" "Ничего. Израильтяне погуляют, отыграется им…"

Боря вышел. Женя выбежал следом.

– Отыграется! О чём они, Жень? Ксенофобы.

– Вот именно. Даже не антисемиты.

– Неизвестно. А что ты им стал объяснять? Зачем?

– Правильно. Чего я с быдлом связался. Быдло оно быдло и есть. Нашёл с кем дискутировать. – Женя с досадой махнул рукой… Будто муху путался отогнать.

– Да ты что? В высокомерии – это нас, евреев обвиняют. А ты-то чего? С кем подерёшься от того и наберешься.

– Вот смотрите. Вот именно. – Женя засмеялся. – Как бы евреи ваши от арабов не набрались. Как мы, русские дворяне, поднабрались от быдла. Со смердами не надо дискутировать. Это не высокомерие, а реальная задача. – И опять засмеялся. – И быть последовательным. А ты смотри, они уже не евреи говорят, а израильтяне.

– Ну, трудно им представить, что евреи могут хорошо воевать. Они ж говорили раньше, что во время войны евреи отсиживались в Ташкенте. У меня почти все дядьки на фронте были. И знают же.

– Каждый слышит, что ему хочется услышать. Но ведь не все.

– Вот именно. Очень странно. В основном те, что работают рядом с Махмудом. Странная товарищеская солидарность. И со мной у всех хорошие отношения. Ладно, будем работать и кровь проливать по-своему и для других целей. Правильно. Будем последовательны. Как твои дела домашние?

Женя не бежал, не нёсся сломя голову. Он знал куда шёл. Знал, на что шёл. Знал, что его ждёт… Проблема его ждала: надо уйти к Гале, нельзя уйти из дома. Нельзя оставить сына. Сил не хватало дома даже заикнуться на эту тему. И не поймёшь, соображала ли Наташа, что не только больные были причиной его позднего возвращения домой, а то и отсутствия в течение всей ночи.

Галя увидела его из окна и, когда он подошёл к двери, она уже была открыта. "Заходи, заходи. Что ты еле перебираешь ногами?" "Устал что-то". "Ну, ладно. Устал. Не выдумывай. На тебе ещё пахать можно. И сегодня". "Пахать-то можно, а вот…" "Есть будешь?" "Представляешь! Борька совсем сдурел". "Что у вас там опять?" "Не у нас. Война эта у евреев. Наши ребята сочувствуют арабам. Ну и еврейская тема". "Ну и что? Причём он". " Не поймём мы, наверное, их реакцию, на каждое упоминание евреев". "Зацикленное племя" "Били много. Короче, Боря озверел". "Наша проблема, Женя, более важная. Жизненная". "Как тебе сказать. Там много жизней решается. Представляешь, если сейчас на этой волне поднимутся антиеврейские беспорядки". "Ладно. Это дело Бориса. А нам, как решать?" Женя вздохнул, лёг поперёк кровати и выдохнул: "Выход? Да, хоть как. Не дави на меня". Галя легла рядом. Она знала один способ смягчить и Женю, убаюкать его метания и сдвинуть их в нужном направлении. "Потом поедим, ладно?" Она была последовательной.

И второй день войны закончился.

– Домашние? Хуже некуда. Знаешь, мне тут звонили – набирают добровольцев в Египет. Плюну на всё и уеду. Это выход. А?

Выход всегда находится. Хотя, если по анекдоту, то есть всегда два выхода. Но готов ли Женя, да и мы все к выборам? Лишь когда один выход. Тогда легко. Боря с ужасом смотрел на друга. "Ты хороший выход нашёл. – Он повернулся и пошёл к входу в операционный зал. – Война всегда выход. Особенно с евреями" "Борь, – крикнул ему вслед Женя – евреи-то причём?" Борис остановился, развёл руками с полупоклоном – "Они всегда не причём… Но это потом оказывается. На этот раз причем. Пошли оперировать".