– Хорошо, – с трудом выговорила Анна. – Может, нам пропустить по стаканчику спиртного перед сном? Но только не в Чайнатауне.

– Мы как раз приготовили стаканчик тебе на ночь, дорогая. – Джек с дьявольской улыбкой прошел вперед и поймал такси.

– Джек думает, что пришло время расширить твои познания, – сказал Стюарт.

– Что?

Он пожал плечами:

– Места для геев. Места, которые ты сможешь увидеть только с нами.

Анна взглянула на него. Стюарт выглядел усталым, словно усталость, болезнь и тревога были мешковатым серым свитером, который они носили втроем, и сейчас была его очередь.

Такси остановилось перед зданием, которое, очевидно, было чем-то вроде секс-клуба. Снаружи на улице стоял мужчина, одетый в черную кожу, в парике, его глаза были накрашены, подводка доходила до висков.

– Вы шутите. Вы привезли меня в секс-клуб? – Но ее возмущение было не так глубоко, как она притворялась.

– Не переживай. Это клуб пятьдесят на пятьдесят, – сказал Джек.

– Что это значит?

– Здесь бывают и геи, и натуралы. Геи занимают два верхних этажа. – Он достал кошелек и оплатил три входных билета.

– Не оставляйте меня здесь одну, – попросила Анна, входя в темное помещение, где обнаженная девушка танцевала перед вышибалой.

– Не оставим.

– И не занимайтесь любовью в моем присутствии, – сказала она. – Если вам нужно будет сделать это, отправьте меня в бар или еще куда-нибудь.

Они втроем пошли по узкому коридору. С одной стороны тянулись небольшие комнаты, отгороженные от посетителей цепью. Фанерные перегородки отделяли людей внутри, не давая им увидеть, что происходило справа или слева от них. Анна подумала, что это похоже на человеческий зоопарк. В первой комнатке находился молодой азиат, руки которого были скованы наручниками и пристегнуты над головой. Очень полная женщина в черной коже – ей было уже, по крайней мере, под пятьдесят, а может, и больше – втыкала перья ему в мошонку. За всем этим наблюдали сидевшие в креслах шестеро мужчин, вероятно, они дожидались своей очереди. Должно быть, женщина была садисткой. Одно за другим она вытаскивала перья, а юноша содрогался, на лице его переплетались боль и удовольствие. Каждый раз, когда женщина выдергивала перо, она целовала парня в губы.

– Какой в этом смысл? – прошептала Анна Джеку Неужели ему захочется заниматься сексом после всего этого?

– Если постоишь здесь еще, я уверен, что ты все поймешь, – ответил Джек. – Но пойдем с нами наверх. Наверху происходят действительно интересные вещи. Здесь просто детские фантазии по сравнению с тем, что творится там.

– Я не хочу идти на этаж геев, – попятилась Анна.

– Почему?

– Джек, я люблю тебя как сына. И есть некоторые вещи, которые я не хочу о тебе знать.

– Она права, – сказал Стюарт.

– В любом случае, я не собираюсь оставаться здесь надолго. Если меня не будет здесь, когда вы спуститесь, значит, я вернулась в отель, и вы можете позвонить или заехать позже.

Джек спросил, уверена ли она, и Анна ответила:

– Конечно.

Но прошел час, а она все еще бродила по клубу. Несколько лет назад она и группа ее подруг смотрели «С широко закрытыми глазами» Кубрика и спорили, существуют ли такие вещи. Тогда Анна сказала, что сомневается, но сейчас все это мелькало перед ее глазами. Люди занимались любовью повсюду, в любой позе и при разном количестве зрителей. Постоянными клиентами клуба главным образом были мужчины средних лет, которые в основном приходили поодиночке. Она заметила, что, встретившись и поцеловавшись, пары сразу же отправлялись в одну из огороженных комнат, и за ними следовала толпа людей. Пассивное наблюдение казалось соучастием. Анна поняла, что ей нужно продолжать двигаться; если она слишком долго стояла на одном месте, к ней подходили мужчины. Это можно было сравнить с хождением по катакомбам, где сыро и темно и пахло, как в склепе. Она ненадолго останавливалась то тут, то там – люди вытворяли друг с другом такое, что Анна даже представить не могла, что кому-то это может понравиться. Почему взрослый мужчина хотел, чтобы его отшлепал парень с бицепсами, большими как кастрюля? Ей было интересно, какую жизнь они ведут днем, какие мечты и желания приводят их сюда по ночам. Больше всего ее восхитила секретность этого места, тайная подпольная жизнь, которая проходила под поверхностью дневной жизни. У ее дочери была тайная жизнь, жизнь с наркотиками и темными аллеями, и затуманенные, словно мечты, часы с забалдевшими незнакомцами. Анна даже позавидовала этим людям, желаниям плоти, которые зовут их сюда после залитого солнцем дня, в котором они работают биржевыми брокерами и страховыми агентами. У нее никогда не было секретной жизни. У Анны не было хобби, которое занимало ее на долгое время, или работы настолько увлекательной, чтобы полностью захватить ее. Джек часть своей жизни провел не с ними: сначала – его бесконечные интрижки, а теперь воспоминания о тех временах. У Марвина было искусство, у Флинн – видения.

Она наблюдала, как трансвестит ласкал сразу двоих полных мужчин средних лет. Анна решила, что днем они работали продавцами или мастерами по установке кабельного телевидения. На их лицах был радостный румянец, щеки сверкали от капелек пота. Больше всего женщину восхитила их непринужденность в самые нескромные моменты, словно было абсолютно нормальным находиться голым, в состоянии сексуального возбуждения, и чтобы за тобой наблюдала группа незнакомцев. У наблюдателей были серьезные и сосредоточенные выражения лиц, почти сожаление, а не улыбки, как ожидала Анна.

Первый раз за много лет она задумалась: может, у нее пропало половое влечение? Даже наблюдая за разнополыми парами (некоторые мужчины были просто превосходны, по каким угодно стандартам, – наверняка их нанял клуб, так же как и очаровательных девушек, сидящих у барной стойки), она не почувствовала никакого возбуждения.

Анна вышла на улицу и удивилась, как все сразу же стало таким обычным. Она достала мобильный телефон, но решила, что уже поздно звонить Виолетте. Да и не было особых причин делать это, кроме той, что ей вспомнилось личико внучки. Как разгадать, откуда пришла девочка, когда пропала на несколько часов, и как Флинн сумела так четко описать своего дедушку? Какие ночные кошмары обладают такой силой, что поглотили ее на несколько дней? Какая часть Флинн жила в этом недоступном для других мире? Анна повернулась и отправилась обратно в клуб. Она чувствовала себя слишком возбужденной, чтобы вернуться в отель.

Стюарт потерял Джека еще много часов назад, сразу после того, как тот зашел в мужской туалет, вышел с пачкой презервативов, а затем растаял в толпе на одном из танцполов. Они договорились встретиться в час ночи на центральной лестнице, и это означало, что у него есть еще час. Стюарт прогулялся по коридорам и нашел Джека у входа в одну из комнат – тот наблюдал за тем, как четыре гея осуществляют свои банальные фантазии.

– Эй, – окликнул Стюарт. – Что стоишь в стороне, приятель? Разве ты не должен быть в сочной серединке? – Он надеялся, что Джек приползет под конец вечера с карманами, набитыми мелкими монетами и использованными презервативами. Стюарту было проще представить себе Джека именно таким.

– Должно быть, старею. Они для меня ничего не значат. Ни один из этих мужчин. – Джек взял его под руку. – Ты видел, что они придумали? – Он втолкнул Стюарта в комнату, где над дверью значилось: «Красная Шапочка». Внутри стояли медный остов кровати с мозаичным стеганым одеялом, и пижамами на обеих подушках. На гвоздике висела красная шапочка, хотя по размеру она скорее бы подошла взрослому мужчине, а не маленькой девочке. Внизу, в корзинке для пикника, лежала красная скатерть и дюжины презервативов в ярких упаковках.

Стюарт рассмеялся:

– Ты хочешь быть большим серым волком, или это сделать мне?

– Я хочу на тебе жениться, – сказал Джек. Стюарт застыл и не осмеливался поднять глаза.

– Этого не было в сказке.

– Это говорю я. – Джек сел на кровать и достал сигарету. – Я больше так не хочу. – Он показал на мужчин, которые стояли в проходе в ожидании шоу, и взмахом руки прогнал их. – Я хочу быть только с тобой. Сегодня не будет никакого шоу, мальчики. Мы выясняем отношения.