И пошло! Сначала один из отважных колдыбанцев попробовал штурмовать стихию на катере. Отличный то был катер, трехмоторный, и каждый мотор – с трактора, а может быть, и с самолета. Во как! Но доплыл смельчак только до пляжных буев, а там налетела шестиэтажная волна и выбросила катер на берег. Прямо к стенам орденоносного сажевого комбината.

Второй удалец нырнул в волну на хваленой американской яхте. Разумеется, на океанской, которой нипочем ни Белое море, ни Черное, ни просто грязное, в смысле Каспийское. И действительно, дошла яхта почти до линии бакенов, но и ее вышвырнуло волной, как щепку. Чуть ли не через забор орденоносного комбината технической резины перелетела она, да вахтеры вовремя на нее руками замахали.

– Ну погоди ж ты! – говорит третий удалец и садится на бронированную армейскую машину-амфибию.

Сами знаете, она не тонет. К тому же на ней миномет установлен, а спереди и на бортах – красные звезды для пущего устрашения врага нарисованы. Ничего не боится наша армейская бронетехника. Пёхает по воде, как на параде. Допёхала аж до Молодецкого кургана.

Но тут откуда ни возьмись выскочила волна с десятиэтажный дом. Как вдарит прямым попаданием, так и гикнулась непобедимая армейская техника. Куда броня, куда колеса, куда миномет! Про красные звезды и не говорим: на небо улетели.

И вот уже лежит наш смельчак на берегу бездыханный. Хорошо хоть армейский насос приберегли. Искусственное дыхание можно сделать.

А стихия скачет-беснуется. Будто техническим спиртом или политурой опилась. А змеи на берегу ликуют. Пляшут на радостях падеграс. Дескать, ловко мы этим горе-удальцам погибель нагадали.

Тогда вышел вперед сам Лука Самарыч.

– Рано торжествуешь, – сказал он стихии. – Еще не отведала ты той силушки, про которую будет говорить весь мир. То богатырская сила по-колдыбански.

И без лишних слов спускает он на воду свой челн. Подобного челна Волга еще никогда не видела. Хитроумный Лука Самарыч приспособил под него дубовый комод. Разумеется, производства местной мебельной фабрики. А надо сказать, что колдыбанская мебель – это такая дубовая штуковина, при появлении которой в доме впадают в истерику даже бывалые колдыбанские домовые.

– Полюбуйся, сестрица Волна, – усмехается Лука Самарыч. – Вот такие штуковины то и дело заставляют двигать туда-сюда своих мужей колдыбанки, которые обожают всякие перестановки. Ну-ка поработай и ты, раз уж такая сильная!

Волна туда-сюда, слева-справа. Никак не подступится! Да, это тебе не какой-нибудь линкор или же «Титаник»: в бок вдаришь – и все дела. Где у этой уродины бок, где корма? Замешкалась волна и… чудо-челн уже на середине Волги.

Но тут другая волна идет. Высотою с телебашню и похитрее первой. Присмотрелась к челну, прицелилась. Сейчас сделает ему амбу.

Как уйти от верной гибели? Достает тогда Лука Самарыч из комода невиданные чудо-весла. Думаете, это какие-нибудь бронированные бревна? Да что для озверевшей волжской волны бревно! Спичка.

Достает Лука Самарыч… скалку. Ту самую, с которой колдыбанские жены поджидают дома своих припозднившихся мужей. И еще достает половник. Тот самый, которым во время скандалов на кухне колдыбанские жены стучат то по столу, то по плите, то по спине мужа.

– А ну-ка, тетушка Волна, получи и ты сполна! – смеется Лука Самарыч.

Хлоп скалкой волну по холке, ну то есть по гребню! Бах половником вдоль траектории, ну то есть вдоль спины! У волны – только искры из глаз и сразу – никакого желания возникать. Захлебнулась с перепугу – и нырь на дно. Нет волны. Одна лужа.

А челн тем временем проскочил уже за Молодецкий курган. Шпилит прямым курсом к утесу.

Но тут из-за острова на стрежень выскакивает самая громадная и самая коварная волна. Не идет, а заходит, не накатывает, а подкатывается. Так, чтобы занести челн в сторону, закружить его, завихрить, как в Бермудском треугольнике. Чтобы был ему полный параллелепипед, то есть каюк.

Достает тогда Лука Самарыч чудо-штурвал. Думаете, это какой-нибудь автопилот, весь на электронике? Эка невидаль – электроника. Разве она может соображать по-колдыбански?

Достает Лука Самарыч из трюма, то бишь ящика комода… носок. Да, обычный мужской носок. Само собой, с дыркой на пятке.

– Вот в таких носках рулим каждый день и к шефу на ковер, и к врачу на прием, и в баню на санобработку, – гогочет наш герой, – а жены только злорадствуют: ничего, мол, не случится, зато ни одна любовница не примет… А ну-ка, подружка Волна, может быть, ты приголубишь босяка?

Ногу – в воду и пошел драной пяткой вправо-влево. Будто у тещи на именинах пляшет. Фи! Какой моветон! Бедная волна от таких манер, как ошпаренная, – вправо. Влево. Назад. Шасть! Аж через утес сиганула.

Вот это в самый раз. Взмыл наш герой верхом на волне прямо под облака, а как пролетали над утесом – шмыг. И с «коня», то бишь с волны, долой. Бух! Ну и гробина всё же эта колдыбанская мебель! Ладно еще, что утес диким мохом оброс. Приземлился наш герой, как на перину. Ух…

Где тут цветы необычайной красоты? Вот они. Глянул Лука Самарыч и залюбовался. Действительно, цветы имеют вид совершенно диковинный. И не оттого, что на диком мху растут. Это и в Альпах так. А потому, что их особые кислотные дожди поливают. Те самые, которые от орденоносных колдыбанских промгигантов. Аромат у цветов – тоже совершенно особенный. И высокооктановым бензином они благоухают, и силикатным кирпичом, и даже угарным газом. Короче, всеми орденоносными запахами, которые приносят сюда колдыбанские ветры.

Да, это вам не альпийские хризантемы и не голландские тюльпаны. Настоящий колдыбанский букет. То что надо!

Только вот как обратно плыть? Впрочем, зачем?! Докинем букет, дошвырнем до берега, если хорошо размахнемся. Хоть и не олимпийские дискоболы, но зато насмотрелись, как колдыбанские жены по наущению внутренних змей кидают своим мужьям рубль на обед или же швыряют тарелку щей, которую-де не заслужил. Так швыряют, что если бы не чемпионская хватка, ходили бы истинные колдыбанцы всю жизнь голодными.

– Ну, женушки, Марьи да Аленушки! Надевайте-ка на белы рученьки вратарские перчатки, а на носик-курносик – две пары защитных очков! – говорит по-былинному Лука Самарыч. – Ваш черед кайф ловить.

Размахнулся хорошенько. Да как запулит вязанку чудо-цветиков в сторону Колдыбана!

А колдыбанские жены на высоком берегу уже застоялись-заждались. Уже размякли-задремали. Уже ресницы-занавески опускают. Вдруг слышат: летит что-то прямо на них с диким свистом. То ли пуля из автомата Калашникова, то ли фугасная бомба с учебного самолета, то ли родной муж со стремянки. Короче, не спи! Лови, держи, хватай!

Хватать колдыбанские жены приучены. Все что под руку попадет. Особенно если без очереди или с черного хода.

Хвать! Каждой – по букетику. Прямо под нос. Точнее, в нос. Как шибанет! Всеми неповторимыми промароматами. До самого нутра проняло. А внутри что? Внутри – змеи.

Ну как вам, очковые, наша экология? Уж если от нее мы не кашляем, то на вас тем более чихаем. Чего корчитесь? Али не нравится? Ну бегите, жалуйтесь. Хоть в экологическую прокуратуру. Хоть в МЧС. Хоть во всемирный гадючный центр, который сейчас, кажется, не то в Лондоне, не то в Нью-Йорке. А лучше ползите сразу в школу № 1. Поработать на пользу народного просвещения. В виде чучела.

Подумали змеи, пораскинули своими змеиными мозгами и… наутек! Не в прокуратуру, конечно. В прокуратуре, хоть бы и в экологической, следователю надо «подмазать», причем не змеиным ядом. Не в Нью-Йорк, конечно. Туда из России без блата обычную гадюку и кобру не пустят; разве только удава. И уж тем более не в школу № 1 помчались очковые. Здесь им трижды второгодник Антоша Добронравов оторвет и головы, и хвосты. А без головы и без хвоста змея для показа уже не годится. Любой инспектор, даже из районо, придираться будет. Дескать, что это за чучело и чему оно учит?

Словом, коварные неозмеи улетучились. Как и не было их. А женсовет Приволжского микрорайона – как ни в чем не бывало. Что такое для колдыбанок сто или двести ПДК? Ну разве что слезы на глазах появились. Точнее, из глаз. Да и то от счастья. Дескать, неужто в нас теперь ничего змеиного нет? Аж самим не верится.