— Подожди, — остановила его Шарлотта, кладя руку ему на плечо. — Технический специалист из группы Найта нашел защитную программу, о которой даже я не знала. На третьем неверном пароле система сотрет всю базу данных.

Джонатан покачал головой, его глаза потемнели, взгляд стал пристальным.

— Это сделал я, Шарлотта. Я подумал, что даже после того, как я переписал все необходимое, ни к чему, чтобы федералы забирали систему. Она может нам пригодиться. Поэтому я вошел в нее и поменял пароли, а затем ввел ложное сообщение о стирании всей информации.

Шарлотта была так потрясена, что не могла вымолвить ни слова. Между тем на экране появилась команда: «Имя пользователя». Джонатан напечатал «Шарлотта Ли» и нажал клавишу «Ввод». Появилась следующая команда: «Пароль». Пока он печатал, на экране оставались только звездочки. Он снова нажал «Ввод» и появилась новая надпись: «Добро пожаловать в „Гармонию биотех“».

Шарлотта зачарованно смотрела на экран.

— Как тебе это удалось?!

— Самое обыкновенное подглядывание, — усмехнулся он, продолжая печатать. — Именно так преступники воруют номера банковских счетов. Какой-нибудь парень подсматривает тебе через плечо, когда ты вводишь информацию в банкомат.

— Но когда я печатала, на экране были только звездочки, вот как сейчас. Так что, если ты даже и подсматривал…

— Я еще и слушал. Тринадцать ударов по клавишам, использовалась клавиша пробела и клавиша «shift». Разумеется, мне помогло то, что я уже знал о тебе, — добавил Джонатан, а его глаза следили за информацией на экране. — Самый любимый пароль — это или собственная фамилия, или имя любимой собаки. Используют также дату рождения, номер водительского удостоверения или место рождения. Очень популярны слова «волшебник» или «глупец». Ты бы удивилась, узнав, сколько людей используют одинаковые слова или сочетание цифр!

— Но все равно догадаться сразу нельзя… — Шарлотта расчесала волосы, снова заколола их и бросила расческу в сумку.

— Большинство хакеров могут угадать пароль за десять попыток. И если они пытаются войти в систему, не снабженную программой защиты от многократного использования неправильных паролей, они в нее входят. Но, как я уже сказал, я уже кое-что о тебе знал, поэтому у меня была отправная точка. Когда я услышал эти тринадцать ударов по клавишам, то очень быстро сообразил, что у тебя за пароль.

Шарлотта вздрогнула. Она выбрала слова, о которых никто не мог догадаться. Свое настоящее имя.

Джонатан вдруг потянулся, встал из-за стола и, налив воды в чайник, поставил его на плитку.

— У нас осталось меньше четырех часов, и мне необходимо подзаправиться.

Расстегнув «молнию» на боковом кармане сумки, он достал пакет кофе, фильтры и коробку шотландского песочного печенья. Как только Шарлотта увидела знакомую упаковку в красно-желтую шотландскую клетку, на нее нахлынула волна радости и боли.

Им снова было семнадцать лет, и Шарлотта сидела на кровати Джонатана в его полуподвальном убежище. Они ели песочное печенье, и Джонатан показывал ей свою последнюю техническую новинку — компьютерную игру под названием «Понг», которая в то время имелась только в барах и игровых залах. Но у Джонни она была, потому что его отец, которому пришлось срочно вылететь в Перу на международную конференцию, решил утешить своего сына дорогой игрушкой. Джонатан ел, смеялся и говорил одновременно, объясняя, что игра сначала называлась «Пинг-понг», но фирме «Атари» пришлось изменить название из-за проблем с авторскими правами.

Были и еще веселые воспоминания. Когда шесть лет спустя дождливым вечером в Бостоне Джонатан объявил, что будет учиться в МТИ, они отпраздновали эту новость красным вином и все тем же печеньем, а потом медленно и с наслаждением занимались любовью в его квартире. Им было по двадцать три, они всю ночь планировали свое будущее, и при этом каждый радовался за другого. Она найдет лекарство против рака, а он создаст самый быстрый в мире суперкомпьютер. Кроме того, они непременно будут путешествовать, увидят мир.

— Мы остановимся на Босфоре, — говорила тогда Шарлотта. — И будем смотреть, как садится солнце за куполами и минаретами Стамбула.

— А в Венеции, — подхватывал Джонатан, — мы будем потягивать кофе капучино на площади Святого Марка и смотреть, как наступает прилив.

Они собирались все осуществить, все испробовать, вкусить от всех плодов, что им предложит жизнь. Когда на следующий день Шарлотта улетала в Сан-Франциско, Джонатан проводил ее в аэропорт. Она никогда еще не видела его таким сияющим и счастливым.

А год спустя он прислал ей тот сборник стихов, разрушив ее мир, положив конец их общим мечтам…

Джонатан выключил плитку, достал из сумки металлический складной конус. В сложенном состоянии он был плоским, а когда разворачивался, становился похожим на кружку. Джонатан вложил в него бумажный фильтр и насыпал две чайные ложки с горкой ароматного молотого кофе.

— Я никуда никогда не езжу без собственного кофе, — сказал он. — Ты по-прежнему пьешь черный? Если хочешь, у меня есть сливки в порошке.

— Мне черный, — ответила Шарлотта и вдруг спросила, удивив саму себя: — Джонатан, ты счастлив?

Он удивленно взглянул на нее, потом помрачнел и пожал плечами:

— Как и все, я полагаю.

Казалось, тема была исчерпана, но Шарлотта ничего не могла с собой поделать. Этот вопрос ей хотелось задать все последние восемь часов:

— У тебя удачный брак?

— Не могу пожаловаться, — все так же лаконично ответил Джонатан, и выражения его лица Шарлотта разобрать не смогла. Однако после короткой паузы он добавил: — Жить с Аделью удобно. Все предсказуемо.

Шарлотта отвернулась. Она знала, что, во всяком случае, для прежнего Джонни удобно и предсказуемо означало «скучно».

Джонатан смотрел на ее затылок, где выбивалась прядь волос, которую Шарлотта не заколола как следует. Ему вдруг захотелось протянуть руку и пригладить ее волосы, но сразу же вспомнилась Адель и их последний разговор по видеофону, пока Шарлотта была в кафе. В главах Адели стояли слезы, когда она говорила:

— Ты ведь сейчас с ней, правда? Квентин мне только сказал, что ты уехал по делу. Но ведь ты отправился спасать ее, верно?

Джонатан никогда не мог понять, почему тень Шарлотты, о которой он из осторожности никогда не говорил, все равно стояла между ними. Эта боль в голосе Адели… Что ему оставалось делать?

— Да. Я помогаю ей, — спокойно сказал он.

Как бы это ни было, Адель заслуживала честного ответа. Она заслужила хотя бы это…

Джонатан поставил чайник рядом с коробкой чая. Шарлотта проследила за ним взглядом, потом посмотрела на коробку.

— Я все не могу опомниться от моего сна, — проговорила она. — Что-то есть такое в этом чае…

— Ты же уже выяснила. Чай отравлен — так же, как те лекарства.

Шарлотта нахмурилась.

— Нет, есть что-то еще. Но я не могу… — Она посмотрела на него. — Джонни, моя бабушка верила во всякие суеверия, в то, что я считала просто старомодной бессмысленной ерундой. Она говорила мне, что мы принадлежим к длинной череде дочерей, выросших без матери, поэтому в трудный момент мы слышим материнский голос. Я никогда ей по-настоящему не верила, но бабушка говорила, что слышала голос своей матери много лет назад — когда ей пришлось жить в подвале, голодать, а продавать лекарства не удавалось. Она услышала голос матери, обратившейся к ней с небес, и этот голос подсказал ей, что нужно сделать, чтобы лекарства понравились людям, чтобы они покупали их. И сегодня ночью, когда я собиралась выпить этот чай… Джонатан, я тоже услышала голос! Ясно и четко — как я сейчас слышу тебя.

— И это была твоя мать?

— Откуда мне знать? Я никогда не слышала ее голоса. Но вот только что, сейчас, в моем сне, она снова говорила со мной о чае… Я должна о чем-то догадаться!

Джонатан испытующе смотрел на нее, словно старался проникнуть в ее мозг, увидеть своими глазами этот сон и понять его загадочное значение.