Он готов был нажать на курок и покончить с ней одним движением пальца, но, увидев, как ее глаза наполняются страхом, решил подождать. Просто убить ее было мало.

— Зря ты с ними не убежала, София. Но, может быть, это судьба распорядилась, чтобы ты умерла, как твой никчемный отец. Получив пулю в сердце.

— Джерри, нам надо идти. — Рене с ужасом смотрела на пистолет. — Ты что, хочешь ее застрелить? Ты с ума сошел. Это же убийство. Я ухожу, я не собираюсь быть соучастницей. Дай мне ключи от машины.

— Заткнись! — Он со злостью стукнул ее пистолетом по голове, и Рене рухнула на пол.

— Как идеально все получается. Ты должна это оценить, София. Рене подожгла винодельню. Она давно мечтала с тобой разделаться. Затем она проникла в твою комнату, чтобы подложить улики против тебя. Ты застала ее здесь, началась борьба, пистолет выстрелил. Тот самый пистолет, — добавил Джереми, — из которого ранили Дэвида Каттера. Ты мертва, ее судят за убийство. Разве не замечательно придумано?

— Зачем ты это делаешь?

— Никому не позволено безнаказанно надо мной насмехаться. Вы, Джамбелли, считаете, что вам принадлежит весь мир. Теперь у вас ничего не останется.

София взглянула на оранжевое зарево в окне за его спиной.

— Все это из-за моего отца? Из-за оскорбления, которое он тебе нанес?

— Оскорбления? Авано украл у меня жену, украл мою честь. Он был лживым и нечистым на руку.

— Да, он был таким. — Все на пожаре, подумала она, никто ее не хватится, не прибежит ей на помощь. — Только и ты немногим лучше.

— Если б у нас было время, мы могли бы обсудить этот вопрос. Но мне надо торопиться, так что… — Джереми поднял пистолет. — Чао, бамбина.

— Пошел ты к черту, — спокойным голосом ответила она.

Когда раздался выстрел, София отшатнулась, словно от удара. И с изумлением посмотрела на маленькую дырочку у него на рубашке, из которой сочилась кровь.

На лице Джереми Деморни мелькнуло выражение ужаса и недоумения, затем он вздрогнул всем телом и упал. Стоящая в дверях Хелен опустила пистолет.

— Господи. Тетя Хелен. Он хотел меня убить.

— Я знаю. — Хелен вошла в комнату. — Я вернулась сказать, что наши мужчины уже на винодельне, огонь скоро потушат. И тут увидела…

— Он хотел меня убить. Так же, как убил моего отца.

— Нет, девочка, он его не убивал. Это я его убила. Это я, — повторила она, роняя на пол оружие. — Мне очень жаль.

— Вы сошли с ума.

— Из этого самого пистолета. Он достался мне после смерти отца, и я его так и не зарегистрировала. Не знаю, почему в тот вечер я взяла его с собой. У меня не было намерения убивать Тони. Я… Он требовал денег. Снова требовал денег.

— О чем вы говорите? — София обняла Хелен за плечи. В комнате пахло порохом и кровью. — Я ничего не понимаю.

— Тони шантажировал меня нашим сыном. Линкольн его сын.

— Пожар почти потушили. — Пилар замерла на пороге. — София! Что тут у вас произошло?

— Стой, мама, не входи. И ни до чего не дотрагивайся. — Дыхание у Софии все еще было прерывистым, но это не мешало ей быстро думать. — Нам тоже не надо здесь оставаться, тетя Хелен. — Она потащила ее на террасу. — Рассказывайте скорее. У нас мало времени.

— Это я убила Тони. Я предала тебя, Пилар. И себя тоже.

— Она спасла мне жизнь, — сказала София, не обращая внимания на канонаду, доносившуюся от винодельни, где начали рваться бутылки. — Джереми хотел меня убить. Так что случилось с моим отцом, Хелен?

— Он вымогал у меня деньги. В течение многих лет звонил. Он не требовал их напрямую, а просто заводил речь о Линкольне: какой он замечательный парень, какой умница, какие надежды подает. А затем спрашивал, не могу ли я одолжить ему небольшую сумму. — По щекам у нее текли слезы. — Я спала с Тони. Мы все тогда были молодыми. У нас с Джеймсом возникли проблемы, мы даже на несколько недель разъехались.

— Я помню, — тихо сказала Пилар.

— Однажды я столкнулась в городе с Тони. Он был такой неотразимый и такой внимательный. Но все равно мне нет оправдания. Ведь если б я не согласилась, ничего бы не произошло. Потом мне было очень стыдно. Когда я поняла, что беременна, я сказала Тони. Он выслушал меня так, словно я сообщила ему, что собираюсь сменить прическу. И спросил, не ожидаю ли я, что он станет всю жизнь расплачиваться за то, что в тот вечер так необдуманно поступил. — Хелен уже с трудом сдерживала рыдания. — В результате расплачиваться пришлось мне.

— Значит, Линкольн — сын Тони.

— Нет, он сын Джеймса, хоть в нем и нет его крови. — Она посмотрела на Пилар молящими глазами. — Джеймс ничего не знает, и Линкольн тоже. Я как могла старалась загладить свою вину. Перед мужем, перед сыном, перед тобой, Пилар. Я была молодая и глупая, но я все равно себя не простила. И я давала Тони деньги каждый раз, когда он просил.

— Но однажды поняла, что больше не можешь платить, — продолжила за нее Пилар.

— На вашем рождественском празднике он сказал, что нам надо встретиться. В тот день я впервые ему отказала. Его это разозлило. Он пригрозил рассказать все Джеймсу, Линкольну и тебе. Я не могла идти на такой риск. На карту была поставлена судьба моего сына, моего мальчика. Вернувшись домой, я вынула из сейфа пистолет. Он лежал там много лет. Сама не знаю, почему я о нем вспомнила. И почему взяла его, отправляясь на эту встречу. Я была как в тумане. У Тони играла музыка, на столе стояла бутылка хорошего вина. Он сидел и рассказывал мне про свои финансовые неприятности. Он держал себя так, будто мы старые добрые друзья. На этот раз ему потребовалось двести пятьдесят тысяч. Но ведь он подарил мне такого чудесного сына. Не знаю, как пистолет оказался у меня в руке. Я не сразу поняла, что выстрелила, а лишь когда увидела кровь на его белой рубашке. Он смотрел на меня с удивлением и досадой. Я поехала домой и постаралась убедить себя, что ничего этого не было. С того дня я все время ношу пистолет с собой.

Цепь событий, подумала София. Но иногда эти цепочки необходимо разрывать.

— Сегодня вы воспользовались им, чтобы спасти мне жизнь.

— Я тебя люблю, — просто сказала Хелен.

— Я знаю. А теперь слушайте, что здесь сегодня произошло. Слушайте внимательно. Вы вернулись с пожара и увидели, что Джереми угрожает мне оружием. Оба пистолета принес он, хотел спрятать их в моей спальне, чтобы свалить на меня вину за свои преступления. Когда мы с ним боролись, один из пистолетов, тот, из которого убили моего отца, упал на пол возле двери на террасу. Вы его подняли и выстрелили в Джереми, прежде чем он успел выстрелить в меня.

— София…

— Именно так все и было. Правда, мама?

— Да. Именно так. Ты спасла мою дочь.

— Но я не могу…

— Можешь. Ты хочешь загладить свою вину передо мной? — спросила Пилар. — Если ты меня любишь, ты сделаешь так, как сказала София. Тони ее отец. Кто, если не она, имеет право решать?

— Джереми умер. Он убивал, угрожал, рушил судьбы, мстя за глупый поступок моего эгоистичного папочки. Сегодня все что закончилось. — София наклонилась и поцеловала Хелен в щеку. — Спасибо. За то, что я осталась в живых.

Поздно ночью София сидела в одиночестве на кухне, пила чай с коньяком и вспоминала, как давала показания, а затем, когда наступила очередь Хелен, сидела рядом с ней и держала ее за руку.

Правосудие не всегда оказывается таким, как мы ожидаем. Так, кажется, сказала тогда Хелен. И вот оно свершилось, неожиданное правосудие. И не важно, что Рене была в истерике и без конца твердила Клэрмонту и Магуайр, что Джереми был сумасшедшим убийцей и что он под дулом пистолета заставил ее приехать с ним на виллу.

Жизнь порой бывает противной, подумала София.

Слава богу, теперь в доме тихо. Ее размышления прервало появление матери и бабушки.

— Как тетя Хелен? — спросила София.

— Наконец уснула. С ней все будет в порядке. Но она собирается подать в отставку. После того, что случилось, ей будет трудно оставаться судьей. — Пилар поставила на стол две чашки. — Я маме обо всем рассказала.