Кортеж двигался к Парижу. Точно живой дракон, играя разноцветьем одежд и блеском оружия, медленно подползал к столице – грозный, но справедливый, несущий жителям порядок и покой. Громкие звуки труб оглашали подступавшие к дороге леса и редкие перелески.
– Гонец! – послышалось впереди. – Папский гонец!
– Женечка! – позвал Лис. – Ты там с Гизеллой?
– Да. Вдовствующая государыня ни на шаг от себя не отпускает. Ее преследуют кошмары. В каждом встречном она видит убийцу. Параноидальное состояние. Кажется, случай не клинический. Скорее всего, неврастения. Запущенная. Но она действительно нуждается…
– Женя! Классика жанра: больной нуждается в уходе врача. И чем дальше уходит врач – тем лучше. Это как раз относится к тебе.
– В каком смысле?
– В диагностическом. Выпиши Гизелле больничный и займись делом. Как ты думаешь, какого рожна здесь нарисовался папский гонец?
– Не знаю. Быть может, привез от его святейшества поздравления новому государю?
– Ага. Святейший понтифик так огорчился, что не может лично чмокнуть в лобик новоиспеченное духовное чадо, что велел гонцу, не дожидаясь, пока величество пожалует в ставку, мчать ему навстречу с горячим папиным приветом.
Рупь за сто, шо-то такое произошло, чему бы лучше не происходить.
– Но что такого могло случиться?
– Вот это, красный свет на моем пути, тебе и следует выяснить. Скорее всего, гонец пожелает говорить с Дагобертом с глазу на глаз. Но ты уж, будь умницей, напой Гизелле, что мало ли, мол, чего там, в Ватикане, задумали и кто, мол, знает, от кого этот дипкурьер на самом деле явился. Пусть упрется и не отходит от сына. А ты, как придворная целительница и широко известная в узких кругах боевая единица…
– Сергей! Я попросила бы, – перебила Евгения.
– Тимуровна! Не привередничай, другим разом попросишь. Словом, будь рядом с Дагобертом, когда заструится источник информации. Уяснила?
– Да, – обиженно, но четко отозвалась девушка.
– Ну, тогда трибуны замерли в ожидании репортажа.
Гонец свалился на руки подоспевших воинов личной стражи юного кесаря.
– Кесарь, умоляю, – едва шевеля губами, выдохнул вестник. – Три дня без единой остановки…
Дагоберт III снисходительно кивнул и дал знак слугам разбить шатер для аудиенции на видневшейся впереди небольшой поляне.
– Вас накормят и дадут отдохнуть, – начал было повелитель франков.
– Прежде я должен переговорить с вами, – заплетающимся от усталости языком прошептал чуть живой гонец. – Кроме того, что сказано в послании его святейшества, – он вяло хлопнул себя ладонью по груди, где хранил драгоценный документ, – я должен сообщить на словах, – гонец закрыл глаза, обмяк на руках стражников, теряя сознание, но тут же вскинулся, – и без промедления мчать обратно.
– Ох, не нравится мне эта спешка. – Лис повернулся к Бастиану.
– Что-то не так?
– Валет, ты меня удивляешь! Разве в школе вундеркиндов не учат складывать два и два? Разуй глаза и смотри босиком. Если наследник святого Петра не устраивает свои традиционные два притопа, три прихлопа и обходится без торжественных песнопений и колокольного звона, если он не дожидается, пока новоиспеченный государь доедет до столицы, распакуется, умоется и воссядет на папашин трон, то у него основательно печет под мантией. А это, мой сверх меры одаренный друг, уж точно попадает под определение «что-то не так».
Между тем слуги государя споро разбили шатер, поставили кресла для кесаря и его матери. Благородная дама Ойген встала рядом. Обессиленного папского гонца, в нарушение всякого этикета, уложили на импровизированную лежанку.
– Государь, – начал он, еле шевеля губами, – беда! Грозный враг идет к нам из-за Балканских гор. Он уже занял Истрию и Далмацию. Вся Ахея, Македония и Монтенегро под его властью. Его разъезды то и дело нарушают италийские рубежи. Это дикие варвары, не знающие ни Бога, ни закона. Они идут, убивая, грабя и сжигая все на своем пути. На знамени их начертан дракон.
Лис снова активизировал связь.
– Карел, где тебя носит? Почему, когда группе нужен бронированный кулак, мы имеем на его месте шиш, даже без масла?
– Мы тут с Фрейднуром упражняемся, – пустился в объяснения кронпринц Нурсии. – Я ему показываю бросковую технику дзюдо.
– Ладно, будем считать, шо «до» ты уже преподал, а «после» – как-нибудь в другой раз. Ты слышал, шо сейчас Евгения Тимуровна из приемного покоя транслировала?
– О кочевниках? Да, слышал. Я только не помню, это готы или лангобарды?
– О редкостная сакура, не согнувшаяся под грузом познания![1] Это не готы, и даже не металлисты, и уж подавно не лангобарды, которых при известном желании можно считать рокерами. Это другая напасть, и пока мы ничего о ней толком не знаем. Цивилизация этого мира не подряжалась идти по дороге, вымощенной желтыми страницами наших учебников истории.
А потому, дети мои, поскольку из стадии боевых хомячков вы уже переползли на очередную ступень эволюции, начинайте сражать старого Лиса искрометностью своей сверхчеловеческой сообразительности. Я хочу слышать, чем вас напрягают вести с холмов[2]. Если, конечно, колесницы мыслей уже устремились по бездорожью ваших извилин.
– Дракон на знамени? – неуверенно предположил Карел.
– Верно, мой храбрый Железный Дровосек. Соображаешь, если захочешь, – не скрывая удовлетворения, отметил Сергей. – Это можно считать нелепым совпадением, но, может быть, и нет.
– Разрешите вопрос, господин инструктор, – вклинился в разговор Ла Валетт, – разве после въезда Дагоберта в Париж мы не возвращаемся на Базу?
– Положа руку на колчан, я бы не стал безмятежно на это надеяться. Как подсказывает мой опыт, в случае подобных исторических казусов господа разработчики возбуждаются и, шо та бабуля, опасающаяся оставлять деток наедине с мармеладным тортом, требуют у руководства засунуть оперативников поглубже в очередное пекло.
– Но мы же только стажеры! – напомнила личный психолог-консультант.
– А-а! Ну да. Я все время забываю, шо у вас сейчас по расписанию дневной сон, затем коллоквиум по пользованию горшочком и полдник с рыбьим жиром.
– Господин инструктор! – от лица всей группы обиженно взмолился могучий герцог.
– Ладно-ладно, не плачьте. Молока с пенкой не будет. Так шо подтяните штанишки и приготовьтесь утереть нос – сначала себе, потом врагу. Театр военных действий уже замер и готов рукоплескать. Увы, наличие кресел в зрительном зале не гарантируется.
– Господин инструктор, – снова вмешался в разговор сладкоголосый менестрель. – Я тут запросил Базу по поводу нашествия…
– Ну-ка, ну-ка! Что же поведали лучшие головы Института своим обутым стопам и оружным дланям? Ну, в смысле, нам с вами.
– Дело в том, – пустился в пространные объяснения Бастиан, – что примерно в это время Балканские страны и впрямь страдали от нашествия союза кочевых племен, именовавшихся аварами.
– Ну да. Шо-то такое слышал. С тех пор столкновение автомобиля с перебегающим дорогу столбом именуется аварией.
– Не смею вас перебивать, господин инструктор, но хотелось бы вернуться к делу.
– Ладно, коптильник разума, – недовольно отозвался Сергей, – возвращайся.
– Так вот. Я уточнил, можно ли считать вышеупомянутое нашествие аварским.
– И каков был ответ?
– К сожалению, неоднозначный. По времени очень похоже, многое совпадает. Однако любимой эмблемой аварского каганата был грифон. Ну, знаете, это такое мифическое животное. Нижняя часть львиная, верхняя – орлиная.
