Вскоре после приезда в Апиа нас пригласили знакомые самоанцы.

— Приходите к шести, — сказали они, — у нас будут еще несколько человек, неофициально.

Неофициально — это значит, что мужчины приходят в пестрых рубашках без галстуков, а женщины — кто в чем. Они могут явиться в спортивном платье-костюме или бальном туалете. Но, как правило, надевают длинное пестрое платье муумуу. Мы оделись так, как рекомендует обычай и туристический справочник, и ровно в шесть остановились перед домом семейства Б.

Наш приезд вызвал у хозяев растерянность. Какая-то женщина в неглиже, украшавшая веранду цветами имбиря и пальмовыми листьями, с визгом скрылась в доме. Куча детей сначала застыла от удивления, а потом заревела так, что свора собак, почувствовав опасность, обступила нас с яростным лаем.

— Ты уверен, что это здесь? Признайся, что ты перепутал день или адрес.

— Ничего подобного. Утром я видел Б. в конторе, и он сказал, что мы увидимся с ним вечером. Может быть, я перепутал время?

Нет, все было правильно. Смущенная хозяйка дома вышла на веранду:

— Простите за беспорядок. Да, сегодня. Только знаете, если у нас гостей приглашают в шесть, они приходят в восемь.

В восемь собралось человек сорок — по самоанским представлениям, небольшая вечеринка для узкого круга. Напитки лились нескончаемым потоком. Несмотря на сухой закон, был джин, виски, бренди и пиво, а с ними подали таро и плоды хлебного дерева, поджаренные наподобие хрустящего картофеля. Люди пили и веселились, но никто не напился. В девять мы попытались распрощаться, ссылаясь на маленького ребенка и свою занятость, но милые хозяева ничего не хотели слушать.

— Это исключено. Сейчас мы немного закусим. Не пойдете же вы домой голодными!

В десять наши робкие напоминания о доме и ребенке были безапелляционно отвергнуты из-за «закуски», которую «сейчас подадут на стол». В одиннадцать я уже перестала чувствовать голод и усталость, а после третьей рюмки виски на пустой желудок мне стало весело. Помню, как хозяйка объясняла мне язык цветов «а ля Самоа»: цветок за левым ухом — значит девушка незамужняя, за правым — солидная матрона. В двенадцать меня уже ничего не интересовало. В час принесли «небольшую закуску».

Столы расставили полукругом. Посреди этой подковы аппетитно возвышался огромный подрумяненный кабан с головой и копытами. Он выглядел как живой, а в его пасти и под хвостом кокетливо торчали цветы гибискуса. Рядом с кабаном вздымались горы таро, вареных плодов хлебного дерева и зеленых бананов, элегантные сверточки палусами, рыбины, целиком запеченные в листьях хлебного дерева, цыплята и миски консервированной говядины. Отдельно стояли стопочки красных крабов и омаров, жареные палоло и морские водоросли лиму, которые напоминают кисти мелкого зеленого винограда и издают резкий запах йода. Салаты зеленые и салаты овощные, помидоры и печеная дыня, итальянские макароны и индийское карри, китайское блюдо — побеги молодого бамбука — все это соседствовало с сосисками и тортами, политыми розовой глазурью. На другом конце стола мы обнаружили кусочки таро в кокосовом креме с коричневым тростниковым сахаром и маленькие китайские пирожные.

Сначала мы попробовали неизвестные нам самоанские блюда. Больше всего нам понравилось палусами.

— Как готовится это блюдо? — спросила я хозяйку дома.

— Очень просто. Густой крем из мякоти кокосового ореха заворачивают в листья таро, поливают морской водой, обязательно морской, потому что в противном случае оно будет приторным, и запекают в уму. Но если тебе понравились эти самоанские блюда, ты должна попробовать палоло.

Она принесла мне на тарелке что-то черное, внешним видом напоминающее тоненькие макароны. Я взяла в рот несколько ниточек.

— М-м-м… роскошь. Похоже на икру. А что это?

— Морские черви.

Я поперхнулась, на глаза навернулись слезы, но что я могла поделать? Я проглотила и еще нерешительно ковыряла вилкой в черных нитках, когда ко мне подошла знакомая англичанка.

— Что у тебя? Палоло? — спросила она, нервно жуя ножку цыпленка. — Берегись, несколько дней назад у меня после палоло был «самоанский живот».

— А-а-а… только этого мне не хватало! — Я уже успела наслышаться столько ужасного о «самоанском животе». Впервые я услышала об этой болезни несколько дней назад на очень официальном коктейле. Две дамы тянули потихоньку шерри и вели со мной стереотипную беседу:

— Откуда вы приехали? Из Голландии? Из Польши? О, это интересно. А где вы живете? В Варшаве? И туда возвращаетесь? Ага, понимаю.

Наступила минута неловкого молчания. Затем одна дама обратилась к другой:

— Не вижу Марселя. Что с ним?

— У бедняги «самоанский живот».

Тут они снова вспомнили обо мне.

— Вы, кажется, врач? Что вы можете сказать о «самоанском животе»?

Я облилась потом, а зубы мои застучали о край бокала. Я ничего не могла сказать. Я никогда даже не слыхала, что у самоанцев животы не такие, как у остальной части человечества… Но прежде чем я успела что-то выдавить из себя, дамы уплыли к другой группе гостей.

Однако уже на следующий день мы столкнулись с «самоанским животом», оказавшимся исключительно отвратительным пищевым отравлением, которое очень распространено среди местного населения. И в этом нет ничего удивительного, так как традиционное питание островитян — глумление над всеми принципами диеты. Иначе говоря, они потребляют слишком много углеводов и жиров и очень мало белка. Основу меню островитян составляют насыщенные крахмалом, вызывающие полноту клубни таро, зеленые бананы, тааму и плоды хлебного дерева, которые они едят так, как у нас хлеб и картофель. Эти продукты в избытке поставляют «топливо» организму и способствуют отложению жиров. А как же протеины? Казалось бы, рыба, крабы, двухстворчатые моллюски и другие морские животные, которыми кишит море вблизи Самоанских островов, должны были легко покрыть недостаток белков. Кроме того, у островитян есть птица, свиньи, коровы…

Вот что писал о Самоа, заселенных, по предположениям, раньше других островов Тихого океана, исследователь полинезийских культур Эндрю Шарп в своих трудах о древней колыбели полинезийцев «Самоанские острова изобиловали всеми видами съестных морских продуктов. Шесть месяцев в году плоды хлебного дерева представляли собой источник свежих овощей самого высокого качества, пригодных для консервирования путем ферментации. Поля таро требовали ухода только тогда, когда самоанцы не хотели тратить силы на поход в горы за корнями батата, которые в избытке обеспечивали их всю остальную часть года. Здесь были также бананы, свиньи и домашняя птица, не считая собак и крыс. Может быть, когда первые люди прибыли на архипелаг, уже не все это было там, но на Самоа с самого начала имелись обильные источники пищи».

И тем не менее здесь столько голодных детей, столько беременных женщин и детей, страдающих от анемии и недостатка белка… Самоа ежегодно ввозит продукты из-за границы: яйца, масло, сыры и мясо из Новой Зеландии, рыбные консервы из Южно-Африканской Республики, мороженое рыбное филе и овощи из Европы. В 1965 г. ассигнования на импорт продуктов питания составили 1 016 968 самоанских фунтов[35]. Самое важное из импортируемых продуктов — мясо (консервированная говядина — почти 20 тыс. фунтов, свежее мясо — 84 300 фунтов). Импорт рыбных консервов был равен 135 тыс. фунтов, а мороженой рыбы — 20 445 фунтов. Серьезной статьей импорта в скромном валютном бюджете страны являются фрукты и овощи — 31 126 фунтов. За тот же самый период было ввезено машин и оборудования на сумму 468 198 фунтов, а полная сумма экспорта с реэкспортом составила 2 083 417 фунтов. Красноречивые пропорции. А это был урожайный год, год перед ураганом…

В Индонезии говорят, что Ява съедает остальные острова. О Самоа можно сказать, что оно само съедает себя и свой бюджет.