47. Когда слоны были переправлены, Ганнибал поместил их и конницу позади остального войска и двинулся вперед вдоль реки по направлению от моря на восток, как бы подвигаясь внутрь материка Европы. Истоки Родана находятся над самою углубленною частью Адриатического залива к западу от него, в северных склонах Альп; река течет в направлении к зимнему западу⁸* и изливается в Сардинское море. На значительном протяжении она течет по такой долине, северную часть которой занимают кельты, ардии¹¹⁵, тогда как вся южная сторона граничит с северными склонами Альп. Равнины Пада, о которых мы говорили с большими подробностями, отделяются от долины Родана вышеупомянутыми высокими горами, начинающимися от Массалии и тянущимися до самой углубленной части Адриатики. Через эти-то горы перевалил теперь Ганнибал из области Родана и вторгся в Италию.

Некоторые из писателей, рассказывающих об этом переходе, с целью поразить читателей необычайностью упомянутых стран незаметно для себя впадают в двойную грубейшую ошибку против истории: они вынуждены говорить неправду и противоречить себе. Так, представляя Ганнибала недосягаемым полководцем по отваге и предусмотрительности¹¹⁶, они в то же время изображают его человеком несомненно бессмысленнейшим. Потом, будучи не в состоянии провести свое повествование к развязке и найти выход из вымыслов, они вводят богов и божеских сыновей в историю действительных событий. То изображая Альпы столь крутыми и труднопроходимыми, что через них нелегко было бы перевалить не только коннице и тяжеловооруженному войску вместе со слонами, но даже и легкой пехоте, то рисуя нам эти страны в виде пустыни, в которой Ганнибал вместе со всем войском должен был заблудиться и погибнуть, если бы путь им не был указан каким-либо божеством или героем, — историки совершают этим названные выше ошибки.

48. Во-первых, можно ли вообразить себе полководца менее рассудительного и менее ловкого, чем был бы Ганнибал, который, ведя за собою столь многочисленное войско и возлагая на него самые смелые надежды относительно успеха всего предприятия, не знал бы, как говорят эти историки, ни дорог, ни местностей, ни цели похода, ни тех народов, к коим шел, ни того, наконец, возможно ли задуманное им предприятие. Действительно, то, на что не отваживаются люди, потерявшие все, во всем отчаявшиеся и пускающиеся с войском в неизведанные страны, то самое историки приписывают Ганнибалу, питающему несокрушимую уверенность в удачу своего дела. Подобно этому рассказы их о пустыне, крутизнах и недоступности стран явно обличают их лживость. Так, они не знали, что обитающие по Родану кельты не раз и не два до появления Ганнибала, но многократно, не в давнее время, но весьма незадолго до того переходили Альпы с многочисленными войсками для борьбы против римлян в союзе с занимающими равнины Пада кельтами, о чем мы говорили уже выше. Не знают историки и того, что в Альпах живет многолюднейший народ. Ничего этого не ведая, они утверждают, что явился некий герой и указывал пути карфагенянам. Вот почему неизбежно они испытывают те же трудности, что и сочинители трагедий. Эти последние все нуждаются для приведения своих драм к развязке в божестве и машине¹¹⁷, потому что в основу произведения выбирают положения ложные и противные здравому смыслу. С историками по необходимости случается то же самое; они также вынуждены выводить героев и богов¹¹⁸, потому что основа их повествования невероятна и ложна. И в самом деле, разумный конец невозможен, если нелепо начало. Во всяком случае Ганнибал поступал вовсе не так, как рассказывают эти писатели; напротив, он принимался за дело с большою осмотрительностью, в точности разузнал и достоинства страны, в которую решился вступить, и отчужденность населения ее от римлян; в местах труднопроходимых он пользовался туземными проводниками и путеводителями, которые готовы были делить с ним его судьбу. Мы говорим с уверенностью, ибо о событиях этих получили сведения от самих участников, местности в них осмотрены нами лично во время путешествия, которое мы совершили через Альпы ради изучения и любознательности.

49. Между тем римский военачальник Публий три дня спустя после того, как карфагеняне снялись со стоянки, прибыл к месту переправы через реку и изумлен был чрезвычайно, когда узнал, что неприятель ушел: он был убежден, что карфагеняне ни за что не отважатся пройти в Италию путем, занятым множеством варваров, на коих нельзя полагаться. Поэтому, когда Публий увидел, что карфагеняне все-таки отважились на это, он поспешил назад к кораблям и посадил на них свои войска. Брата своего он послал на войну в Иберию, а сам пустился морем в обратный путь в Италию, желая предупредить неприятеля и через Тиррению прибыть к альпийскому перевалу раньше Ганнибала. Ганнибал после четырехдневного непрерывного пути от места переправы явился к так называемому Острову¹¹⁹, стране густо заселенной и плодородной, которая названа так по своему положению. Родан и Исара, омывая эту землю с обеих сторон, придают ей у места своего слияния заостренную форму. По величине и наружному виду Остров походит на так называемую Дельту в Египте с тою разницею, что одну сторону этой последней составляет море, которое и соединяет русла здешних рек, между тем как Остров замыкается горами труднодоступными или, можно сказать, вовсе недоступными, с неудобными проходами.

По достижении Острова Ганнибал узнал, что два брата¹²⁰ на нем находятся между собою в распре из-за царской власти и стоят друг против друга с войсками. Когда старший из них звал Ганнибала к себе и убеждал помочь ему в достижении власти, Ганнибал согласился в ожидании от того несомненной и скорой выгоды для себя в тогдашнем положении. Вместе со старшим братом он напал на младшего и помог выгнать его, за что от победителя и получил сильную поддержку, именно: этот последний не только доставил войску Ганнибала в изобилии хлеб и прочие припасы, но заменил старое, испорченное оружие новым и своевременно обновил все военное снаряжение. Кроме того, большинство воинов он снабдил платьем, обувью, чем значительно облегчил перевал через Альпы. Наконец, что всего важнее, карфагеняне боялись перехода через землю галатов, именуемых аллобригами¹²¹; брат-победитель со своим войском прикрывал их с тыла, чем и обезопасил для них этот переход, пока карфагеняне подходили к альпийскому перевалу.

50. В течение десяти дней пройдя вдоль реки¹²² около восьмисот стадий. Ганнибал начал подъем на Альпы, причем подвергался величайшим опасностям. Ибо до тех пор, пока карфагеняне находились на равнине, все мелкие начальники аллобригов воздерживались от нападения частью в страхе перед конницей, частью из боязни сопровождавших их варваров. Но по возвращении в родную землю, когда войско Ганнибала вступило в труднопроходимые местности, вожди аллобригов стянули довольно значительное войско и заблаговременно заняли удобные пункты, через которые Ганнибалу необходимо было проходить. Если бы варвары сумели сохранить в тайне свои замыслы, они истребили бы войско карфагенян совершенно; но покушение их было обнаружено, и потому, хотя они и причинили противнику большой урон, но не меньший потерпели и сами. Узнав, что варвары заняли уже удобные пункты, вождь карфагенян расположился станом у перевалов и там выжидал, а вперед послал несколько галатов из числа своих проводников, чтобы разузнать замыслы врага и весь план его. Посланные исполнили поручение. Ганнибал узнал теперь, что днем неприятели в строгом порядке и бдительно охраняют занятые места, а ночью удаляются в близлежащий город. Соображаясь с этим, он придумал такого рода хитрость: взял с собою войско и на виду у неприятелей пошел вперед; приблизившись к теснинам, он расположился лагерем невдалеке от неприятеля. С наступлением ночи Ганнибал велел зажечь огни, большую часть войска оставил в лагере, а с храбрейшими воинами налегке прошел ночью узкий проход и, воспользовавшись обычным удалением варваров в город, овладел теми местами, которые раньше занял было неприятель.