– Что… что это такое? – Вика чуть прищурилась, пытаясь лучше разглядеть тонкие, едва заметные полосочки.

Ева решила больше не вредничать и пояснила:

– Отпечатки. Ногтей.

– Чего?.. Чьих?!

– Ее, разумеется! Она много времени проводила здесь. Думала свои худшие мысли. Они наполняли ее отчаянием. Она металась по комнате. Как раненый зверь. Чтобы найти выход, впивалась ногтями в стену. Жест отчаяния.

– Как ты это можешь знать?!

– А я это видела. В клинике.

Ну конечно… Родная мать Евы, хотя и побаивалась девочку, в больницу ее так и не отдала, но водила туда на обследование. К тому же в период между смертью Елены и днем, когда Марк взял ее под опеку, Ева успела побывать в психиатрической лечебнице. Поэтому поведение психов ей известно не только по собственному опыту!

– Эта дамочка пугает меня все больше… – пробормотала Вика. – Бр-р-р, мне тут уже жутко! Может, пойдем?

– Не спеши. Иди сюда… На, возьми.

Ева протянула ей одну из подушек с кровати.

– Спасибо, наверно… И что мне с этим делать?

– Понюхай. И не пялься на меня так. Либо нюхай, либо нет.

Касаться вещей убийцы, а тем более нюхать их, было не слишком приятно – и все же любопытство в Вике преобладало над брезгливостью. Осторожно вдохнув воздух возле подушки, она почувствовала густой, но вполне приятный запах.

– Что это?

– Лаванда. Похоже, на все подушки капнули по капле эфирного лавандового масла.

– Зачем?

– Пока не знаю.

Хотя здесь, пожалуй, все очевидно: для успокоения. Если Нина и правда была склонна метаться по комнате, со сном у нее были явные проблемы. Говорят, что вроде бы запах лаванды успокаивает…

Ева уже потеряла интерес к спальне и двинулась дальше. Зал с длинным столом, предназначенным для переговоров, ее не привлек. А вот в кабинете она задержалась. Отсюда вывезли все, а что не вывезли, то забрала полиция. Осталась только мебель, ничего не значащие канцелярские принадлежности да разбитый компьютерный монитор.

В подземелье создавалось чувство уюта. Каменные стены были обиты панелям из пробкового дерева, и из-за этого исчезало ощущение катакомб. Мебель тоже была деревянная, массивная, в равной степени дорогая и удобная.

Особенности интерьера Еву явно не волновали. Оглядевшись по сторонам, она взяла со стола нож для бумаги и подошла к стене. Даже под хлипким лезвием пробковая панель все же поддавалась, крошилась, опадая на пол. Вика затаила дыхание, ожидая, что сейчас там, в стене, обнаружится тайник, который пропустили полицейские и который найти могла только Ева!

Но нет, расковыряв панель, девочка постояла возле нее пару секунд, а потом отбросила нож на стол и потеряла к стене всякий интерес.

– Это что, все? – разочарованно осведомилась Вика.

– Да. Чего ты ждала?

– Чего-нибудь необычного!

– Я здесь не для того, чтобы фокусы показывать. Я собираю информацию.

– Да? И много насобирала, изуродовав стену?

– Дерево, особенно такое, хранит запахи хорошо. Оно их впитывает. Проникается ими. Я узнала достаточно.

Не считая нужным что-либо добавлять, Ева направилась к выходу. Вике оставалось лишь занять ее место и принюхаться к пробковой панели. И действительно, к ожидаемому запаху дерева примешивался еще один, достаточно характерный…

«Герань, – догадалась Вика. – Что за чертовщина… зачем все это?»

Задумавшись, она потеряла из вида Еву. Чтобы понять, куда направилась девочка, пришлось побродить по подземному лабиринту! Обнаружить ее удалось лишь в большом зале, вообще лишенном мебели, зато с обитыми звукоизоляционным материалом станами. Свет шел от ламп, закрепленных по контуру потолка, а в центре свисал металлический крюк.

– Она уставала от видео, – пояснила Ева, не дожидаясь вопроса.

Этого следовало ожидать. Те издевательства, которым по приказу Нины подвергались модели, становились все более жестокими. Но до последнего момента она все равно не участвовала, наблюдая за происходящим через камеру.

Видно, в ближайшее время она собиралась изменить и это. Вику открытие не порадовало, особенно притом, что ее тоже записали в модели!

– Ты уверена, что тут еще никого… ну… не убили? – поежилась девушка.

– Уверена. Перестань трястись. Могу сказать, что когда она отсюда бежала, краска еще не засохла. Она бы не стала торопиться при таких развлечениях. Ей кайф в том, чтобы все было медленно и долго. Нет, она не успела. Но если бы успела – не остановилась бы.

Когда Ева говорила все это ровным и лишенным эмоций голосом, помещение казалось совсем уж зловещим. О том, какую ауру оно бы приобрело, если бы развлечения Нины все же начались, оставалось лишь догадываться.

«Надо будет посоветовать Максиму избавиться от этого гадюшника, – решила Вика. – Продать и забыть… Жуть!»

– Здесь хотя бы пахнет только строительными материалами! – слабо улыбнулась она. Ничего смешного в этом не было, просто Вике хотелось отвлечься.

– Ошибаешься. Просто запах строительных материалов преобладает. Он перебивает другие запахи. У тебя недостаточно тонкое обоняние.

– А ты что унюхала, ищейка?

Иронии в вопросе было не так много. Ева порой поражала не только интеллектуальными способностями, но и тем, насколько идеально она владела собственным телом. Вике когда-то объяснили, почему это происходит, но принять столь необычное существо в своем ближайшем окружении все равно было непросто!

– Здесь пахнет гвоздикой.

– Неужели? – Вика еще раз принюхалась, но ничего не ощутила. – Ладно, поверю тебе на слово!

– Можешь верить, можешь не верить. Мне все равно. Но в каждой комнате чем-то пахнет. Растением.

– И… что? Это имеет какое-то значение?

– Очень может быть.

«Я скоро поеду в Москву! В Москву, наконец-то!»

Эти мысли заливались в голове счастливыми весенними птичками. Им январские холода помехой не были, они грели Юлю изнутри.

Она всегда знала, что ей должно повезти. Везет ведь красивым и смелым, так? А она как раз такая! Девушка каждой клеточкой своего тела чувствовала, что не должна тратить жизнь на провинцию. Это неправильно хотя бы с точки зрения глобальной справедливости! И вот мечта начала сбываться: ее ждет столица со всеми своими преимуществами и соблазнами.

При этом нельзя было сказать, что Юля надеялась исключительно на судьбу. Она каждый день что-то делала, чтобы приблизить этот момент: проводила вечера в клубах, знакомилась с заезжими москвичами, увешала все свои страницы в социальных сетях фотографиями и пачками отправляла снимки в модельные агентства.

Подруги над ней смеялись, говорили, что это не работает. Кому она нужна, если в той же Москве хватает красоток, уже приехавших туда? Но девушка не слушала все эти бредни. Они просто завидуют! Еще бы, у самих-то внешность такая, что коровы их за своих примут.

А она – другая. С детства Юля отличалась хрупкой комплекцией, не доходящей, впрочем, до худобы. Природа нарисовала ее тело изящными линиями, дополнила тонким личиком эльфа и копной каштановых кудряшек. Карие глаза, копирующие наивный взгляд олененка, никого не оставляли равнодушным. Поэтому когда ей позвонили из московского модельного агентства, она не была удивлена.

– У вас потрясающие данные, Юлия, – вещал приятный мужской голос. – Нельзя позволить, чтобы такая красота осталась незамеченной. Мы бы очень хотели работать с вами. Вам ведь уже есть восемнадцать? Разрешение от родителей не понадобится?

– Да, конечно, мне исполнилось восемнадцать в декабре! Все хорошо.

Она врала. До совершеннолетия Юле оставалось еще долгих два года. Но она давно подозревала, что ее возраст станет проблемой, поэтому на своих страничках скрыла его. А родители… ну что родители? У них еще две дочери есть и двухкомнатная квартира! Они даже рады будут, если в доме станет больше места. А она им помогать будет! Может… В любом случае, перестанет брать у них деньги, а это большой плюс!