– У него новый напарник. Прежний умер вчера. Как раз, понимаешь, перед праздником. Если бы не свежая партия ссыльных, старику пришлось бы таскать ядро в одиночку.

– Тот, кто умер, был твой? – поинтересовался Мбо.

– Нет, – сухо ответил главный почтальон. – Мой был предыдущий. Зацепок никаких, сообщников не обнаружено… Несчастный случай. Восемь случайных покойников за год! Можно подумать, они просто не выдерживают с ним рядом.

– Я бы не выдержал, – сказал Мбо Ун Бхе с непередаваемой интонацией.

Йемителми понимающе хмыкнул.

– Ты ведь можешь навестить его, знаешь ли, – осторожно предположил он.

Мбо поморщился.

– Плохая примета, – мрачно сказал он. – Считай, что я суеверен, племянник, но по своей воле я на Тюремный остров не явлюсь. Если Она, – Мбо выделил интонацией заглавную букву, – прикажет, тогда что ж, тогда поеду. Но без высочайшего повеления – нет и еще раз нет.

– Остров магов, – вежливо, но твердо поправил Йемителми. – Не Тюремный, дядюшка, а Остров магов.

– Почему бы вам не называть крысу крысой? – фыркнул военный советник Юга.

– Потому что к нам приезжают отдыхать и развлекаться, – вздохнул глава секретной службы архипелага.

– Ну, поскольку я здесь не отдыхаю и не развлекаюсь, – сварливо сказал Мбо, – я считаю себя вправе называть тюрьму тюрьмой. Можешь так и сообщить в докладе своему королю. Ты ведь представишь Орвелю доклад, о чем мы с тобой беседовали?

– Разумеется, – кивнул главный почтальон. – Но, знаешь ли, король Тарсинг – умный человек.

– Знаю, – вздохнул Мбо Ун Бхе. – Бедняга.

В дверь постучали. Двое слуг под предводительством адъютанта военного советника внесли в комнату уже сервированный столик, сплошь заставленный бутылками с вином, вазочками и блюдами со снедью.

– Хорошо, – проворчал Мбо. – А теперь все пошли вон быстро, мы сами будем наливать!

Слуги исчезли быстрее, чем он договорил. Военного советника Юга во дворце Тарсингов знали не первый год. Великолепный Ун Бхе потянулся за самой пыльной из бутылок.

– Аметист, – уважительно сказал Мбо. – Вдобавок хамелеон. Хорошее вино будит в человеке зверя, Йем, а плохое делает его скотиной. Аметист хамелеон – это очень хорошее вино. Давай сюда кубки.

– Твой зверь и без того не спит, дядюшка, – осторожно заметил Йемителми, подставляя кубок под гранатовую струю. – Ты злишься?

Красное вино имело фиолетовый оттенок и странно искрилось, будто в нем плавали серебряные блестки.

– Злюсь, – согласился Мбо, наливая племяннику точнехонько под ободок. – А ты бы на моем месте не злился?

– Я бы на твоем месте, – серьезно ответил главный королевский почтальон, – разнес тут все в щепки. Чтобы никому не взбрело в голову заинтересоваться, почему ты спокоен.

Мбо захохотал, расплескивая драгоценное вино.

– Да! – сказал он сквозь смех. – Да, именно! Ну – за победу над врагами!

– За победу, – тихо сказал Йемителми и ополовинил кубок. На его смуглых щеках медленно проступил румянец.

Мбо выпил до дна, прислушался к ощущениям и одобрительно хмыкнул.

– Хорошие погреба у Тарсингов, – сказал он. – Хорошо, что ты не бездельник, Йем. Бездельнику здесь жилось бы слишком вольготно.

Ун Бхе сделал паузу и даже кашлянул, предваряя переход к сложной теме.

– Скажи, племянник…

– Да, дядюшка? – отозвался помрачневший почтальон.

– Как твои магические чувства? – серьезно спросил Мбо Ун Бхе. – Нет ли признаков того, что они могут вернуться?

– Нет.

Йемителми отвернулся. Родственники помолчали.

– Нам тебя не хватает, – проворчал военный советник. – Я хотел бы снова видеть тебя среди Шерстистых.

– Я здесь на своем месте, – сухо сказал королевский почтальон. – Я жив, здоров и при деле. Могло быть хуже… Так что не надо, Тигр. Не береди мою тоску. Прошло три года. Привыкни уже к тому, что я больше не маг.

– Да, – сказал Мбо и с силой потер лицо ладонями. – Ты прав. Давай поговорим о другом. Что ты знаешь о шхуне?

– Из-за которой между Югом и Севером кухонные дрязги? – прищурился Йеми. – Ничего. Не считая того, что швыряться посудой и поливать друг друга помоями почему-то прибыли первые лица империй. Почему военные советники интересуются ничтожным делом, место которому – в пятом примечании к шестнадцатому дополнению при седьмом томе ежегодных взаимных претензий? Это интересно.

– Угу, – сказал Мбо, оставив без улыбки развесистую метафору, сооруженную главным почтальоном. – Это интересно. Я считаю, ты должен знать, Йем. Ты и, возможно, твой смышленый король. Но больше никто, понял? Та шхуна вернулась из двухлетних странствий по Великому океану.

– Двухлетних? – переспросил Йемителми. – Значит, капитану удалось пройти сквозь области магических бурь и пережить два сезона штормов?

– Именно, – хмуро сказал Мбо Ун Бхе. – Он побывал так далеко на западе, как никто до него. Он растерял всю команду, но выжил сам. И в одиночку привел свою дряхлую лохань обратно, в Длинное море.

– Немыслимо, – покачал головой главный почтальон. – То есть этого нельзя совершить без помощи магии… и все равно невероятно! Покойник был сильным магом?

– Нет, – буркнул Мбо. – У покойника был сильный артефакт… Налей-ка мне еще вина, племянник… То есть мы можем лишь предполагать, что артефакт мощный, поскольку он достался Северу.

– А! Так вот из-за чего спор, – пробормотал Йемителми.

– Магический предмет родом оттуда, – продолжал военный советник. – И это говорит о том, что в океане есть еще один континент или хотя бы острова. Там кто-то живет. И эти люди, или кто они там, теперь знают о нас больше, чем мы о них!

– Жрать траву! – выругался Йемителми. – Ты так говоришь, как будто они уже готовятся напасть!

– Привычка, – буркнул Мбо. – Лучше ждать нападения, которого не будет, чем наоборот.

Он потянулся за бутылкой, покрутил ее в руках и отставил. Налил себе сока.

– А что там за артефакт? – спросил Йемителми.

– Пока что мы его не видели, – поморщился Ун Бхе. – Собственно, переговоры были о том, позволит ли Север нам на него взглянуть. Они, конечно, заупрямились, но так, для порядка. Северяне отлично понимают, что в этом деле у нас общий интерес. Мы теперь знаем – океан не пуст и оттуда может кто-то прийти. А это многое меняет.

Королевский почтальон согласно хмыкнул. Военный советник Юга вздохнул:

– Теперь тебе известно примерно столько же, сколько и мне.

– Вот уж спасибо тебе, дядюшка, – буркнул Йемителми. – От лишнего знания подушка не мягчеет.

– Пожалуйста, – ухмыльнулся великолепный Ун Бхе. – Мягкая подушка тебе по должности не положена, верно? Ладно, налей-ка мне… Хм, чего бы нам выпить после аметиста?.. Чего-нибудь достойного, с одной стороны, а с другой – такого, чтобы голову надолго не затуманило… Вот что, племянник, будем пить медовый топаз. Наливай. Ну – за победу над врагами!

Йемителми послушно разлил по кубкам бледно-золотистое густое вино.

– За победу, – откликнулся он.

Сколько он знал брата своей матери – а знал он его всю свою жизнь, – тот пил только за победу над врагами, ни за что больше.

И всегда побеждал.

– Тиль, – грустно сказал сударь Вальерд Брайзен-Фаулен, – давай вернемся.

Его возлюбленная жена Тильдинна вздернула подбородок и ничего не ответила. Вальерд подавил вздох и попытался воззвать к благоразумию супруги.

– Мы пропустим завтрак, Тиль, – мягко заметил он, – а за него уплачено. Может быть, уже пропустили.

Тильдинна остановилась и смерила Вальерда презрительным взглядом.

– Завтрак? – фыркнула она. – Уплачено? О чем ты думаешь, Валь, и о чем ты говоришь, когда мы переживаем приключение? Приключение с большой буквы! Можешь возвращаться, я тебя не держу!

Задрав подбородок еще выше, чем прежде, сударыня Брайзен-Фаулен гордо двинулась вперед по пыльной узенькой тропке, пролегающей между заросших сорняками огородов. Вальерд тихонько вздохнул, а потом вздохнул еще раз, громко, потому что жена его все равно не слышала. Приключение? Ничего подобного. То, что происходило сейчас, он согласен был характеризовать словом «глупость», а еще точнее – словом «неприятность», но ничего мало-мальски интересного и привлекательного он в этом занятии не видел.