Как мы сказали выше, генерал Девьер, обер-полицеймейстер, исполнял обязанности воспитателя этих принцесс до тех пор, пока в 1725 году не был арестован и отправлен в ссылку князем Меншиковым.

В том же году, первом в царствовании императрицы Екатерины, цесаревна Анна Петровна была выдана замуж за герцога Голштинского и, вследствие честолюбия и стремления властвовать князя Меншикова, была отправлена в 1727 году в Киль, где и умерла.

Таким образом, принцесса Елизавета осталась одна, и императрица Екатерина приставила к ней воспитательницей мою жену, в то время вдову Михаила Алексеевича Салтыкова, родственника матери императрицы Анны, Прасковьи Федоровны, а наши две старшие дочери, Юлия Салтыкова и Софья Миних, и фрейлина Мавра Шепелева, вышедшая впоследствии замуж за Петра Ивановича Шувалова, стали фрейлинами; Мавра давно уже была посвящена в самое тайное.

Императрица Елизавета была от природы одарена самыми выдающимися качествами, как телесными, так и душевными. Еще в самой нежной юности, в возрасте двенадцати лет, когда я имел честь ее увидеть, она была хорошо сложена и очень красива, но весьма дородна, полна здоровья и живости, и ходила так проворно, что все, особенно дамы, с трудом за ней поспевали, уверенно чувствуя себя на прогулках верхом и на борту корабля.

У нее был живой, проницательный, веселый и очень вкрадчивый ум, обладающий большими способностями. Кроме русского, она превосходно выучила французский, немецкий, финский и шведский языки, писала красивым почерком; она любила пышность и порядок и от рождения питала страсть к строительству великолепных дворцов и церквей. Она любила все военное, и именно благодаря ей армия славно сражалась и победила столь хваленые тогда прусские войска, а российский двор стал самым блестящим в Европе, так как она ввела там французский язык и вкусы и манеры высшего общества. Она была очень обходительна, умела скрывать свои чувства и была настолько далека от жестокости и настолько человеколюбива, что, не желая проливать крови, не наказывала смертью ни убийцу, ни разбойников с большой дороги, ни других преступников. Именно таким образом чрезмерная доброта государей становится слабостью.

Однако она была непримирима, не столько по врожденной склонности сердца, сколько по внушению лиц, ее окружавших, потому что никогда не хотела простить ни графа Остермана, ни графа Левенвольде, ни Головкина, ни Менгдена, ни меня, ни моего сына, который никак не участвовал в моих ошибках, если можно назвать ошибками повиновение приказам императрицы Анны, моей государыни.

Она была чрезмерно сладострастна и была порождена в сладострастии, и часто говорила своим наперсницам, что она довольна только тогда, когда влюблена; но вместе с тем она была весьма непостоянна и часто меняла фаворитов, а так как эта слабость сопровождается обычно снисходительностью, то она позволяла своим фаворитам делать, что им хотелось, отсюда и полное расстройство финансов, которое произвел Петр Иванович Шувалов, отсюда и столько частных лиц, обогатившихся в то время, когда корона так нуждалась в деньгах; отсюда разорительные монополии и ужасный таможенный сбор; плохое состояние флота и полное уничтожение брянской и воронежской флотилий, о которых так много заботился Петр Великий; отсюда плохое состояние Ладожского канала, упадок города Кронштадта и столь вредные беспорядки по управлению рудниками Сибири; отсюда огромная цена, по которой продают водку, соль и табак, без чего нация не могла бы обойтись и из-за чего столько тысяч людей перенесли пытку и были вынуждены пойти с сумой по миру; отсюда эта жестокая и разрушительная война с королем Пруссии, в течение которой были пролиты потоки христианской крови, разорены и опустошены целые области, вывезены из России несметные суммы, при этом империя не получила никакой выгоды. Эта великая государыня скончалась оттого, что сильно сокрушалась об этом; рассказывали, хотя это и кажется невероятным, что всякий раз, когда она получала известие о победе, она проливала горячие слезы при сообщении о том, что было много убитых и раненых.

Первое время после своего восшествия на престол она собиралась вести дела так, как это было во время Петра Великого, ее несравненного отца; так, она уничтожила Кабинет и передала все дела в Сенат.

Но так как с 1756 года она ощущала, что ее здоровье и физические и душевные силы угасают, в том же году она учредила Совет, названный Конференцией, учреждение, которое по инструкциям и предписаниям стояло выше Сената, что, казалось, должно было снова заполнить пустоту, существовавшую во вред государству между самодержавной властью и властью Сената.

Но это новое учреждение, Конференция, было недостаточно, и большинство важных дел, касающихся союзов, дела военные и финансовые зависели от расположения и таланта лиц, бывших в фаворе; таким образом императрица больше не управляла, и произвол фаворитов составлял образ правления в царствование императрицы Елизаветы.

Она умерла 25 декабря 1761 года от мучительной и тяжелой болезни.

Петр Федорович, известный и почитаемый с 1741 года как внук Петра Великого, был провозглашен императором сразу после смерти императрицы Елизаветы, 26 декабря 1761 года.

Прежде всего он возвратил свободу государственным узникам, а именно: герцогу Курляндскому Бирону и его семье, мне и моему сыну с семьей, графу и графине Лесток. Другие же лица, сосланные в предшествовавшее царствование, как-то: граф Остерман, граф Головкин, граф Левенвольде и барон Менгден, — умерли в месте ссылки.

Император имел сердечное желание вернуть герцогство Шлезвиг-Голштинское; вероятно, именно в этих целях торопился заключить мир с королем Пруссии, чтобы иметь возможность использовать армию против короля Дании; но, не успев предпринять этот поход, он умер 6 июля 1762 года.

Этот государь был от природы горяч, деятелен, быстр, неутомим, гневлив, вспыльчив и неукротим.

Он очень любил военное дело и не носил другой одежды, кроме мундира; но он с каким-то энтузиазмом хотел подражать во всем королю Пруссии, как его личности, так и в военном деле; он был полковником прусского пехотного полка и носил его мундир, что, казалось, вовсе не соотносилось с его саном; точно так же король Пруссии был полковником российского второго Московского пехотного полка.

Император, по крайней мере некоторое время, снял орден Св. Андрея и носил прусский орден Черного Орла.

Неизвестны религиозные убеждения императора, но примечательно, что во время богослужения он был крайне невнимателен, вызывал возмущение тем, что ходил туда-сюда, чтобы поболтать с дамами.

Было также и нечто восторженное и в той поспешности, с которой он хотел выступить с российской армией, чтобы возвратить герцогство Шлезвигское и начать войну с королем Дании, которого нужно было, как он говорил, низложить и сослать в Малабар.

Напрасно ему представляли, что экспедиция опасна, потому что нужно было действовать в стране, где не было ни продовольствия, ни фуража, ни магазинов, что датский король опустошит герцогство Мекленбургское, через которое нужно будет проходить, и займет такую позицию, что атаковать его армии будет невыгодно; что датская армия, имеющая свободный тыл, не будет иметь нужды ни в чем, а русская — во всем, что император рискует, таким образом, потерпеть поражение в этом походе и потерять армию в самом начале своего царствования.

Через Волкова он приказал сказать Совету, что не желает слушать никаких предложений на этот счет. Принц Георг уже готовился выехать принимать командование армией, авангард которой уже выступил в поход, чтобы войти в герцогство Мекленбургское, а император хотел вскоре последовать за ним, чтобы лично переговорить с королем Пруссии и самому стать во главе армии.