По окончании визита нам показали палатку, которая стояла с другой стороны еще не застроенной улицы. Здесь семья проводила знойные ночи. Переезд в город не нарушил их привычек, и они жили так, как привыкли.

Нам трудно говорить о «старых привычках», потому что все, что мы относим к иной исторической эпохе, для Мавритании — ее сегодняшний день. Разделение общества на классы, соблюдение строгих законов ислама, уклад жизни, сложившийся на стоянках пустыни, прекрасно сочетаются с автомашиной, самолетом, радио, с современной, хотя и соответствующей этим традициям, архитектурой.

Здесь нельзя представить себе город без базара. В Нуакшоте имеется квартал, отведенный под строительство базара. Большая площадь, центр которой заполняют лавки и толпы прибывших из пустыни торговцев, обнесена стеной небольших, одноэтажных торговых помещений, где можно дешево купить, дешево поесть, дешево причесаться либо по-мавритански (парикмахеры здесь только для мужчин), либо по-негритянски (в основном дамские мастера). Чернокожие красавицы особенно много времени уделяют своей прическе: они заплетают густо вьющиеся пряди волос филфил в маленькие косички, создавая на голове фантастические и весьма замысловатые прически. Базар, однако, не столь экзотичен, как этого можно было бы ожидать на границе с Сахарой. В основном товары доставлены из Европы и Китая. Больше всего жестяной и эмалированной посуды, украшенной различными геометрическими узорами, лилиями и лебедями, европейских и сенегальских тканей, а также продовольственных продуктов, прежде всего консервов.

Своеобразной прелестью обладают маленькие ресторанчики: комната с длинными столами для посетителей и небольшая стойка сзади, выполняющая функции буфета. Сама кухня находится во дворе. На костре из древесного угля готовятся местные деликатесы. Меню не слишком разнообразно. Каждый ресторан готовит только определенный набор блюд, и, если посетитель пожелает то, чего нет в меню. он может пройти в соседний ресторан или любезный хозяин сам посылает слугу за заказанным блюдом.

Чаще всего в меню — «гуляш» из козьего, бараньего или верблюжьего мяса, а гарниром к нему служат либо рис, но не тот, что известен у нас — продолговатый, а мелкий, как пшено, либо просо, обильно чем-то политые. Необыкновенный вкус придают блюду местные пряные приправы. Вблизи Реки или моря такой «гуляш» могут заменить рыбой с острым соусом, а способы приготовления мяса и соусов многочисленны.

Такие ресторанчики в Нуакшоте посещают служащие, торговцы, путешественники, но в основном черные, значительно реже — светлокожие мавры, которые либо имеют в городе свои дома, либо питаются у соплеменников, живущих здесь постоянно. Европейцы не показываются в подобных заведениях, оберегая свою репутацию. Не удивительно, что наше посещение одного из таких ресторанов вызвало определенное, вежливо-сдержанное любопытство. Сразу же все подвинулись, чтобы освободить нам место на скамье, моментально появился мальчик, который принес нам, как и всем, доверху наполненные жестяные тарелки и алюминиевые ложки. Кроме этого на столах стояли стеклянные кувшины с водой. Немного погодя из кухни вышел сам хозяин. Мамаду Вальде с удовольствием проинформировал его о цели нашего путешествия и изложил все наши анкетные данные.

Чтобы познать страну, надо в первую очередь знакомиться в ней с тем, что для нее является специфическим, поэтому мы много раз посещали такие заведения, отдавая должное качеству блюд и кулинарным талантам их владельцев. Каждый раз мы выходили оттуда обогащенные каким-нибудь интересным знакомством или чем-то увиденным. Мы не можем сказать, что подобное сближение со страной и ее жителями как-то отрицательно отразилось на нашем престиже, от чего нас так часто предостерегали еще в Европе.

Нуакшот, новая столица Мавритании, — удивительный город, сохраняющий древние традиции и одновременно волнующий молодостью, размахом, перспективами. Он возник на пустом месте, в безводной и безлюдной пустыне. Строительство начиналось без реальных финансовых возможностей, полученный заем мог покрыть лишь часть расходов. В тот период у Мавритании еще не было своего бюджета и, как это ни парадоксально, не существовало независимого мавританского государства, которое было провозглашено только спустя три года после принятия решения о строительстве столицы и через два года после начала строительных работ. О развитии города свидетельствуют цифры: в 1959 году Нуакшот вместе с ксаром насчитывал около 2 тысяч жителей, в 1963 году — 11 тысяч, в 1968 году — около 20 тысяч, а в 1971 году — около 40 тысяч. Не следует забывать, что самой актуальной проблемой для города остается вода, а население всей страны составляет полтора миллиона жителей.

Прочные связи с традициями позволили возвести не копию современных европейских городов, а город, в котором выдержан подлинный мавританский характер. Архитектура президентского дворца, министерств школ, больницы, даже дипломатических представительств прекрасно сочетается с канонами традиционной архитектуры ксаров. В Нуакшоте, как и в других городах, множество палаток во двориках и на малопосещаемых улицах. Черное население юга Мавритании в массовом порядке заселяет город, оставляя на нем свой отпечаток.

Вдоль берегов реки Сенегал находится зона аллювиальных почв, увлажняемых здесь более обильными, чем где бы то ни было, осадками. Она называется Шеммама. В отдельных районах население использует воды Реки, строя примитивные оросительные каналы. На сенегальском берегу сельское хозяйство развито намного лучше, чем в Мавритании. Там можно увидеть большие площади, занятые под одну культуру, главным образом рис, с современной оросительной системой, которая находится в ведении государства. На мавританской стороне все еще тысячи мелких землевладельцев обрабатывают свои маленькие поля. И тем не менее эта в полтора десятка километров шириной зона — житница Мавритании. Достаточно сказать, что ⁵/₆ производимого в стране проса, которое служит основной крупяной культурой, производится в Шеммаме.

Крестьяне, живущие у Реки, — негры — ничем не отличаются от своих соплеменников на сенегальской стороне. От Сен-Луи до населенного пункта Боге страна заселена в основном волоф, дальше вверх по Реке — тукулер, от населенного пункта Каэди начинается территория сараколе, пришедших с северо-востока, из сахарского района Ход. Эти народы составляют большинство на некоторых участках долины. Однако это не означает, что население, живущее вдоль Реки, как, впрочем, на территории почти всей Западной Африки, однородно. В селениях кроме преобладающих народностей проживают также представители других негроидных групп, а также берберы, смешанные с арабами, которые занимаются здесь преимущественно торговлей, приобретают у крестьян продукты и с выгодой продают в глубинных районах страны.

Климат долины Реки тяжелый, и не потому, что слишком жаркий. Температура в общем не превышает 30 °C, однако влажность воздуха чрезвычайно высока, а душные ночи не приносят облегчения. Влажность благоприятствует буйной растительности. Здесь возделывают прежде всего просо и сорго, причем десятки их разновидностей. Просо, как я уже говорила, — это настоящее богатство долины и составляет основную статью вывоза в отдаленные районы страны. Кроме него высевается небольшое количество ячменя и пшеницы, кое-где кукурузы и даже риса. Сажают фасоль «небе», батат, дыни и арахис, из которого получают столь популярное в африканской кухне масло.

К северу от Шеммамы осадки еще сравнительно обильны, и в период дождей в низинах собирается вода. Влаги хватает на то, чтобы засеянное здесь просо выросло и созрело. Обычно эти поля небольшие, и не каждый год они получают достаточно влаги, чтобы можно было собрать урожай. В районе Лкжужта я видела пустыню, где сравнительно недавно колосились поля проса, но вот уже четыре года не было дождя, и вся растительность погибла.