— Ну конечно, и грязь, которую мы никак не могли смыть, тоже "групповая галлюцинация".

— Да, это верно, — согласился Дэвид. — Но насчет Сокровищ он, должно быть, прав. Вспомни-ка. Когда церковь вокруг нас зашаталась, мы ведь не видели, что делали, и все попадали, и нас так бросало, что мы и сами не понимали, где мы и что происходит. Ведь правда?

— Да, пожалуй.

— Значит, даже если мы держали в руках настоящие Сокровища, — продолжал Дэвид, — они вполне могли у нас из рук выпасть и мы, сами того не замечая, могли схватить вместо них что-то другое.

— Я меча из рук не выпускал, — проговорил Роланд.

— Но это могло случиться.

— Если ты готов поверить в это, тогда и в Сокровища тоже можешь, — сказал Роланд. — Ну а как насчет того, что было дальше? Телевизор, и бритва, и твоя теория насчет генераторов?

— Да, все это довольно подозрительно, — согласился Дэвид. — Но могло быть и просто совпадение. К тому же все это случилось давно. А с тех пор ничего больше не происходило.

— В том-то и дело! — сказал Роланд. — Но ведь мы их зарыли! А если вырыть, все начнется сначала!

— На это не надейся, — возразил Дэвид. — Теперь отец на этом месте свои лучшие цветы посадил. Попро­буй тронь их, он с тебя голову снимет,

Дэвид и Роланд посмотрели в окно. Роланд хотел было еще что-то сказать, но то, что он увидел, заставило его замолчать.

Мистер Уотсон стоял, пригнувшись, в нескольких шагах от куста роз, который он только что посадил. Рядом лежали другие кусты с корнями, обернутыми в полиэтиленовые мешки. Мистер Уотсон осторожно подкрался к клумбе. Он протянул руку... отдернул... подошел ближе.... еще ближе... и вдруг отпрянул назад, словно его укусили. Дэвид с Роландом ясно видели: он повторил эту операцию дважды и оба раза от­скакивал. Мальчики бросили учебники и выбежали в сад.

— Что случилось, пап? — спросил Дэвид.

Миссис Уотсон тоже подбежала к мужу и теперь на­пряженно всматривалась в розы.

— Этот куст, — отвечал мистер Уотсон. — "Миссис Э.Р. Бэрроклаф". От него бьет током.

— Током?

— Ну, не совсем, но только я хочу к нему прикоснуться, как раздается щелчок и руку мне начинает по­калывать.

—У тебя волосы наэлектризованы, Фрэнк, — замети­ли миссис Уотсон. — Как интересно, смотрите, мальчи­ки. Должно быть, где-то гроза.

Она протянула руку к розам — послышался треск.

— Осторожно, милая, — сказал мистер Уотсон.

—Ничего особенного, пап, — произнес Дэвид.—Это статическое электричество.

Роланд обежал весь сад, притрагиваясь к кустарникам, деревьям, стенам, забору.

— Здесь ничего, — крикнул он.

Роланд подошел к клумбе и протянул руку. Тр-реск!

— Только в этом месте.

И он строго глянул на Дэвида.

— Роланд, беги в дом, посмотри, не падает ли баро­метр, — велела миссис Уотсон. — Надеюсь, Хелен и Ник не попадут под дождь.

Роланд вошел в дом. Лицо его раскраснелось, он быст­ро дышал.

Барометр висел на стене в гостиной. По сравнению с прошедшим днем он слегка поднялся.

— Совпадение! — сказал Роланд. — Ха!

Он смотрел на барометр, как вдруг парадная дверь за­дрожала, послышалось жужжание, негромкое, но внятное. Роланд слышал его и раньше, но только теперь, ког­да Дэвид пожаловался ему на дверь, он обратил на это внимание.

Дверь снова завибрировала, на этот раз вибрация про­должалась дольше. Роланд отошел от барометра. Прохо­дя мимо двери, он услышал шаги на крыльце. Ошибить­ся было невозможно. Звук шагов по тротуару был один, а по крыльцу — совсем другой. Крыльцо было выложе­но плиткой, и шаги по нему раздавались четко и звонко. На крыльцо кто-то взошел.

Не дожидаясь стука в дверь, Роланд отдернул портье­ру. Крышка почтового ящика, вделанного в дверь, была откинута, и в образовавшуюся щель Роланд увидел чей-то глаз.

Он быстро задернул портьеру и прижал ее к двери. Послышалось легкое движение, ручка двери повернулась. Однако дверь была заперта на английский замок, она дрогнула, но не поддалась. За дверью кто-то дышал.

— Кто там? — спросил Роланд. Никто не ответил. Дверь все гудела. Роланд выскочил в сад.

— В парадную дверь кто-то ломится! — закричал он. Вид у Роланда был такой испуганный, что мистер Уотсон уронил лопату и, обогнув угол дома, бросился к две­ри. Он увидел Хелен и Николаса, которые как раз подво­дили свои велосипеды к дому.

— Кто там был на крыльце? — спросил мистер Уотсон.

— Я никого не видел, — ответил Николас. Крыльцо было пусто, улица тоже.

— Кто-то смотрел в щель от почтового ящика, а по­том пытался вломиться в дверь, — проговорил Роланд. — Только что... полминуты назад.

— Не может быть, — возразила Хелен. — Мы как раз отпустили педали и катили по улице: хотели посмотреть, кто из нас доедет до дому первым. Мы целый час по ули­це ехали.

— К дому никто даже близко не подходил, — сказал Николас.

— Нет, подходил! — закричал Роланд. — Я их слы­шал, а когда портьеру отдернул, я увидел глаз! Он в щель глядел!

— Кому это нужно? — возразил Николас. — Что бы онтам, кроме портьеры, увидел?

— Сознайся, это ты Роланда пугал, Ник? — спросил мистер Уотсон.

— Я? Нет!

— Если ты, то я тебе снова скажу: я этого не потер­плю! Ты уже достаточно взрослый, нечего глупые шутки шутить!

— Но это не я, отец!

— Ну хорошо, — произнес мистер Уотсон. — Чтоб этого больше не было!

— Но я правда кого-то видел! Честное слово, видел!

— Пойдем-ка со мной домой, Роланд, — предложила миссис Уотсон. — Ты же знаешь, вечно ты сам себя рас­страиваешь.

— Но, мам, я видел кого-то, правда!

— Я в этом не сомневаюсь, — сказала миссис Уот­сон. — Только нельзя давать волю воображению. Ты у нас слишком нервный, вот в чем беда. Надо поосте­речься, а не то заболеешь.

У Роланда оказалась температура — 101 градус[7]. Мис­сис Уотсон дала ему аспирин и уложила в постель. Она приготовила ему легкий ужин и посидела с ним, пока он не успокоился.

Когда остальные дети отправлялись спать, им велели не шуметь, чтобы не разбудить Роланда. Не зажигая огня, они на цыпочках поднялись наверх.

— Ну заходите, голубчики, — сказал Роланд.

На следующее утро статическое электричество исчезло. Розовый куст вел себя нормально.

Когда дети возвращались домой из школы, уже тем­нело, так что Роланд мог осматривать сад лишь по ут­рам, после завтрака. Прошел понедельник, а за ним — вторник, среда. Все было спокойно. Роланд придумывал себе всевозможные занятия, чтобы никто не понял, что он наблюдает: шел за углем, выносил золу, кормил птиц. Он заметил, что крошки, которые падали ближе к кусту, птицы брали последними и что воробьи и грачи никогда не слетались туда, чтобы вырвать друг у друга корку, как они делали по всему саду. Подлетит какая-нибудь птич­ка, схватит кусок, а остальные подождут, пока она отле­тит подальше от куста, и только тогда на нее набросятся. В четверг утром Роланд завтракал, когда миссис Уотсон бросила в окно подгорелую корку. Она упала на до­рожку и лежала там нетронутой. Роланд видел, как одна птица слетела с тумбы, но вдруг, уже над самым садом, затормозила в воздухе, метнулась в сторону и вернулась на тумбу, где и устроилась, ероша перья и качая головой. Через несколько минут она сделала еще одну попытку, но результат был тот же. Другие птицы не приближались. Роланд поскорее выбежал в сад, В соседнем саду за за­бором птиц было множество, но все они молчали. Ро­ланд пересек дорожку. Стоило ему подойти к кусту роз, как волосы у него на шее зашевелились, а ладони стало покалывать.

На переменке перед последним уроком Роланд тайком пронес в класс свой плащ — это дало ему возмож­ность исчезнуть, как только прозвенел звонок. Прямиком через футбольное поле и еще милю бегом до стан­ции — так он поспел на электричку, уходившую на полчасараньше той, которой он обычно возвращался. Роланд плюхнулся на сиденье в вагоне. Рубашка вылезла у него из брюк, прилипла к спине. Ему казалось, что он сейчас задохнется — в вагоне было жарко натоплено. За­то домой он попадет засветло!