– Да. А вы, вероятно, следователь? – Она продолжала плыть по своему сну, как по прохладной зыбкой реке.

– Нам надо поговорить. Пойдемте, здесь есть зона отдыха, там стоят диваны, тихо, и нам никто не помешает.

Ухоженная огромная пальма с промытыми листьями, кожаные диваны. Как много тяжелых слов услышали они за свою жизнь во время посещения больных родственниками и бесед с врачами, сколько человеческой боли им пришлось увидеть!

– Скажите, Вероника, как давно вы знакомы с Денисом Борисовым?

– Почти три года. Из них два мы состоим в браке.

– Вы знаете, что его обнаружили в своей квартире… Судя по обстановке и состоянию квартиры, ваш муж проживал там какое-то время. То есть вы жили с ним раздельно. Вы поссорились?

Вероника тотчас вспомнила все подобные сцены из кинофильмов, которые крутят по всем каналам круглые сутки. Криминальные истории, убийства, свидетели, суды, адвокаты…

– Это официальный допрос? – спросила она неуверенно.

– Да. Но вы можете не отвечать, если не хотите.

Но если она не ответит, кто знает, может, тогда они, не дай бог, заподозрят ее?

В эту минуту раздался звонок ее телефона. Номер не определился.

– Алло?

– Ма, у меня все хорошо. Никому не верь. Я люблю тебя! Не переживай.

И все. Гудки.

Ей стало трудно дышать. А лицо – она это почувствовала – просто запылало.

Макс! Объявился! Что означают его слова «никому не верь»?! Где он был всю ночь?

«Убью его, урода… Лучше бы его вообще не было в нашей жизни…» – вспомнила она его слова, обращенные к Денису.

Макс?! Нет, этого не может быть! Он хороший мальчик. Он не способен на убийство, а ведь это – незавершенное убийство. Незавершенное! То есть человек, пырнувший Дениса ножом в живот, хотел его убить, как же иначе? Но им не может быть Макс, не может быть…

Сейчас следователь начнет допытываться, из-за чего произошла ссора, и если она скажет правду – из-за Макса, из-за его невозможности терпеть рядом с собой Дениса, то она тем самым подпишет ему приговор. Господи, да с ней ли это все происходит?!

– Я буду говорить только в присутствии адвоката.

– Хорошо. Тогда мы поедем в прокуратуру. Сообщите своему адвокату, чтобы и он подъехал туда. Время дорого, как вы понимаете. Все слишком серьезно.

– Я не арестована?

– Нет, конечно.

– Значит, я могу сейчас поехать домой?

– Да, можете.

Лицо следователя изменилось. Вместо дежурной озабоченности на нем отразились недовольство, досада.

– Извините…

Она встала и быстрым шагом направилась в сторону ординаторской. Нашла врача, оперировавшего Дениса, начала задавать ему вопросы. Выяснила, что состояние мужа тяжелое, никто не может гарантировать благоприятного исхода дела.

Ординаторская с ее белыми шкафами, чайным столом, кафельным полом и огромными окнами тотчас распалась на пазлы, которые никак не могли собраться вместе, во рту у Вероники появился неприятный железистый привкус, после чего наступила темнота.

Она пришла в себя от мерзкого запаха нашатыря.

– Очнулись? – Она увидела склоненное над ней лицо медсестры в белой шапочке. – Вот и хорошо. Вставайте! Вот так. Быть может, мы позвоним кому-нибудь из ваших близких, чтобы они приехали за вами?

Вероника подумала, что самые близкие ее люди – это Денис и Макс. Макс исчез, Денис – исчезает…

Она приняла сидячее положение на диване, огляделась по сторонам. Ординаторская была ярко освещена лампами дневного света. Она терпеть не могла этот леденящий душу свет. Ее дом был полон разного рода светильниками с традиционными, источавшими теплый желтый или оранжевый свет, лампочками.

Позвонила подружке Ларисе. И уже набирая ее номер, она вдруг вспомнила о матери. Это как же надо было выпасть из реального пространства, чтобы забыть собственную мать?! Или же то подсознательное, что двигало ею в тот момент, само решило за нее, кто ей по-настоящему близок? Получается, что подружка Лариса, а не мама.

Мама. Она с самого начала была против ее брака с Денисом. Предупреждала Веронику, что только Макс пострадает от этих семейных перемен. Лучше бы ей оставаться любовницей Дениса, а не женой. Тогда она останется и с Максом, и с Денисом. И будет одновременно свободна. Вот что она, ее мама, Зоя Гертель, бывшая актриса, женщина сложной судьбы (как о ней обычно писали в местных газетах) и страшная эгоистка (о чем пресса, конечно, умалчивала), думала обо всем этом.

Ларису Вероника дожидалась сидя на том же диванчике, где разговаривала со следователем. Вернее, с которым она отказалась разговаривать, чем наверняка вызвала его подозрения.

И тут вдруг – еще одно озарение. Витя! Вот кому ей нужно позвонить! Виктор Иконников, друг Дениса, хороший, надежный человек, которому можно довериться и все рассказать. К тому же он может помочь и с адвокатом. Конечно, у него у самого полно забот, все-таки маленький ребенок, работа, сложные отношения с женой, бывшей танцовщицей. Но друзья на то и существуют, чтобы помогать в трудную минуту. А сейчас – как раз такая минута. К тому же Денис при смерти. Смерть – какое холодное, ядовитое слово!

Она позвонила Виктору.

– Виктор, это Вероника… Привет… Тут такое дело…

Она принялась сбивчиво рассказывать ему о том, что произошло в последние часы сегодняшнего дня.

– Так он жив?

– Слава богу, жив, – вздохнула она. – Но в очень, очень тяжелом состоянии. Ему сделали операцию, зашивали все внутри… Тот, кто это сделал, ранил его ножом в живот. Это, как говорит доктор, очень опасное ранение.

– Ты молодец, что, во-первых, ничего не сказала следователю. Понятное дело, что тебе нужен хороший адвокат, и я займусь этим вопросом – немедленно и безотлагательно. И во-вторых, ты хорошо сделала, что позвонила именно мне. Постарайся взять себя в руки, успокойся. Главное, что Денис жив. Все остальное устроится. Хотя постой… А зачем тебе адвокат? Они что, подозревают тебя?

– Нет, не думаю… Зачем мне было убивать Дениса… Но я думаю, – Вероника перешла на шепот, – думаю, что они подозревают Макса, вот в чем дело!

Вот она и озвучила то, что так мучило ее все это время. Макс! Что он хотел сказать ей своим звонком, о чем предупредить? Неужели это он пытался зарезать Дениса?! Ее нежный и чувствительный мальчик?! Нет, это невозможно!

– Ты что, Вероника?! Как они могут подозревать мальчишку четырнадцати лет?

– Ему почти пятнадцать.

– Ну и что с того?

– Понимаешь, Макс не ночевал дома, я не знаю, где он был… А недавно он позвонил мне и сказал, чтобы я не переживала и никому не верила… Он сказал примерно так: «…У меня все хорошо. Никому не верь. Я люблю тебя! Не переживай…»

– Думаешь, он как-то причастен к этому… к покушению на жизнь Дениса?

– Я не знаю! Но он не пришел домой, я – повторяю – не знаю, где он был весь вечер и всю ночь, а теперь наступил день, и вдруг – этот звонок. Виктор, мне страшно! А что, если Денис умрет и окажется, что во всем виноват Макс?.. Он глупый, может, он пришел к нему и они повздорили еще раз, Макс схватил со стола нож… Боже, мне кажется, что не выдержу всего этого…

– Ну, во-первых, Денис все-таки жив. А это говорит о том, что, когда он очнется, вспомнит, с кем он поссорился и кто ранил его ножом. А у Макса просто могут быть свои дела, вот и все! Он мог, наконец, влюбиться.

– Так что же мне сейчас делать?

– Поезжай домой и постарайся уснуть. Тебе нужны силы. А я найду адвоката…

– Постой! Как – домой?! Мне нужно в прокуратуру, с адвокатом! Меня там ждут!

– Хорошо. Поезжай туда, а я постараюсь уладить этот вопрос. У меня есть на примете один очень хороший адвокат.

– У меня есть деньги, дома, в сейфе, ты только скажи, сколько нужно, и я заплачу.

– У меня тоже есть деньги. Я благодаря Денису хорошо устроился и неплохо зарабатываю. Думаю, сейчас настал мой черед сделать что-нибудь для него. Он же мой единственный близкий друг.