В тот день и Вероника была близка к истерике. Она смотрела то на Макса, раскрасневшегося, взмокшего, растрепанного и несчастного, выплевывавшего упреки и обвинения, то на Дениса, побледневшего и стиснувшего зубы, и понимала, что надо что-то сделать, чтобы весь этот кошмар кончился. Она даже представила себе, как идет в ванную и режет себе вены, но от представленного ей стало еще хуже. Что она этим докажет? Покалечит себя, позволит поставить себя на учет к психиатру, но самое ужасное – еще больше травмирует и без того ставшего очень нервным Макса.

Глаза ее в тот момент были полны слез, в теле дрожала каждая жилка, оно казалось слабым, хрупким. Она вдруг в какой-то момент поняла, что заболела. Что не может сдвинуться с места. Она оказалась в тупике, уткнувшись носом в воображаемый угол, такой ослепительно-белый, оштукатуренный и пахнущий влажным мелом. Влажным от ее слез, которым не было конца.

Да что в конце-то концов произошло? Ведь ничего такого, что могло бы довести подростка до такого состояния. Неужели это и есть та самая ревность мальчика к отчиму, о которой она так много читала, но к которой оказалась совершенно не готова?

Денис тем же вечером ушел. Собрался, взяв самое необходимое, сказал ей, что не хочет причинять боль Максу, ему, вероятно, нужно время для того, чтобы осознать, что мама вышла замуж, и ушел. Она, глядя ему в спину, перед тем как закрыть за ним дверь, хотела спросить: «Ты вернешься?» Но – не спросила. Почувствовала себя брошенной не только сыном, но и мужем. Вместо того чтобы успокоить ее, приласкать, как это бывало раньше, прижать к себе и сказать: «Мол, ничего, все утрясется, мы вместе все это переживем», – он ушел. И спина, которую она провожала взглядом, казалась ей тогда чужой. Пришел чужой мужчина, на два года стал ей родным, а потом, словно ему надоела эта роль, вновь стал для нее чужим.

– Ну и уходи, – проговорила она тихо, едва шевеля губами. Ее челюсть словно свело судорогой. Ей было так худо, что она плохо помнила, как вообще закончился этот день, этот вечер.

Спустя несколько минут ушел и Макс. Ушел – и не вернулся ночевать. Правда, позвонил, сказал, что заночует у Капитана. Капитан – было прозвище его лучшего друга, одноклассника Сергея Капитанова. Хорошая семья, родители – люди творческие, музыканты, вечно на гастролях… Неизвестно, чем подростки занимаются, пользуясь тем, что их не контролируют. Скорее всего, играют в свои компьютерные игры, погружаются в сказочные миры… Хотя, может, они курят и пьют пиво? От Макса в последнее время все чаще и чаше пахло табаком и алкоголем. Вернее, именно пивом.

Денис ушел, и жизнь Вероники остановилась. Сначала она воспринимала его уход как предательство, потом заскучала, целыми днями плакала. Денис не звонил, и это было самым страшным. Значит, он действительно бросил ее! А ведь мог бы позвонить, спросить, как она, жива ли, здорова?

Макс, видя, что мать плачет, злился на Дениса еще больше. Называл его уродом, хлопал дверями, швырял предметы, шипел какие-то еще, одному ему известные ругательства, и видно было, что он не успокоился с его уходом, что продолжает нервничать. Вероника предположила, что Макс где-то в глубине души уже и пожалел о том, что способствовал уходу Дениса.

Подружка Лариса без колебаний прокомментировала поступок Дениса как трусость в ее классическом виде. Испугался трудностей, не сумел найти общий язык с мальчишкой.

– Поскольку это вы внесли изменения в его жизнь, вы и должны были приложить все усилия, чтобы Макс не страдал, – заявила она безапелляционным тоном. – Надо было дать ему больше свободы. Хочет он играть сутками напролет в свои игры – пусть играет. Все лучше, чем шататься по улице. И замечания могли бы ему не делать. И пусть бы он ел свои котлеты, хоть десять штук за раз! Не обеднели бы! И какая разница, собственно говоря, в какой семье воспитывался сам Денис и что там его мать накладывала ему в тарелку, макароны или гречку? Это его жизнь, а у вас с самого начала было заведено есть котлеты без гарнира.

– Лара, ну при чем здесь котлеты?!

– Котлеты действительно ни при чем. Но вот Денис-то раздражался каждый раз, когда видел, как твой Макс ест! И это тоже плохо. Надо было Максика оставить в покое, время все расставило бы на свои места. Как мазала ты ему хлеб маслом, так и надо было продолжать. И вообще, тебе сыну своему надо было уделять больше внимания. Видишь, Денис целыми днями пропадает на работе, а ты предложила бы Максу отправиться куда-нибудь: на пикник, на рыбалку, на концерт его любимой группы… или просто поехать с ним по магазинам и купить ему то, что он хочет. Не просто дать ему деньги, а поучаствовать в его жизни, попытаться понять, чем он живет, что ему хочется иметь, что ему нравится.

– Сейчас-то я все это понимаю, – Вероника умывалась слезами, – но тогда мне казалось, что мы с Денисом…

– Да не с Денисом надо было, а вам вдвоем – только ты и Макс! Он не должен был почувствовать, что ты отдалилась от него, что любишь Дениса больше.

Лариса не представляла, что своими разговорами она еще больше ранит Веронику.

После ухода подруги с ней случилась настоящая истерика. Вероника так плакала, что голова ее словно бы до краев наполнилась слезами и гудела, болела, кружилась. Макс нашел ее в спальне, под одеялом, когда ее колотила нервная дрожь.

– Мудак он, твой Денис! Ну, подумаешь, поссорились, в какой семье не бывает? Уйти, хлопнуть дверью – самое простое, что можно было сделать в этой ситуации. У меня нервы сдали, признаю, но он-то – мужик, должен был вытерпеть и найти в себе силы, чтобы успокоить тебя. Ты-то в чем виновата? Ма, ты что, действительно так любишь его?

Она что-то промычала в ответ. Лицо ее опухло от слез, глаза вообще не открывались.

– Убью его, урода… – процедил сквозь зубы Макс. Глаза его – голубые – заблестели, щеки разрумянились. – Лучше бы его вообще не было в нашей жизни!

– Ну что ты такое говоришь?!

– Он бросил тебя, понимаешь? Ему не нужны трудности. Он ведь женился на тебе, а не на мне и моих проблемах! Ему нужна была только ты, я вам только мешал… Лучше бы я ушел… Сняли бы для меня квартиру, и все бы спокойно жили…

– Макс, но тебе же только четырнадцать!

– Скоро уже пятнадцать. Я взрослый, может, ты не заметила?

– Но не настолько же взрослый, чтобы жить отдельно!

Ей вдруг стало жаль его, своего маленького Макса, с которым они до ее встречи с Денисом так спокойно и дружно жили, преодолевая трудности, безденежье, болезни. И пусть в ее жизни не было ярких любовных переживаний, зато был Макс, его любовь, их взаимопонимание и нежность. Но ей захотелось испытать всю полноту своей женской жизни, захотелось под мужское крыло, и – чем все это обернулось? Сейчас Макс озвучил то, о чем думал, вероятно, все эти два года, скрывая, как ему тяжело уживаться вместе с чужим для него мужчиной: жить отдельно, самостоятельно! Не рано ли ему отрываться от нее, от матери? Она всегда знала, что Макс будет рядом с ней вплоть до того дня, пока не пожелает создать собственную семью, заиметь жену, детей. Но до этого еще лет десять как минимум.

Нет, она не предала Макса, она не променяла его на Дениса, это – другое. И что же ей теперь делать? Может, на самом деле забыть Дениса, развестись с ним, даже не встречаясь, через адвоката, и продолжать жить дальше, как раньше, с Максом?

Время шло, Денис не звонил, не приходил – он исчез. Но и Макс тоже, казалось, одичал и теперь позволял себе все чаще и чаще ночевать у Капитана. Она знала, что они проводят ночные часы в клубах, на дискотеках, гуляют с девчонками, и как-то повлиять на сына, заставить его больше времени проводить за учебой у нее не хватало духа. Просто не было сил на убеждения, нравоучения, на скандалы. Хотелось зарыться под одеяло и ждать, ждать звонка от Дениса. Почему он не звонит? Пусть он обиделся на Макса, но зачем вымещать свою обиду на ней, на Веронике? Разве он не понимает, как ей больно, как тяжело?