На наш крик ответили! Мы снова закричали сквозь рыдания и слезы. На этот крик снова ответили. Несколько минут ничего не было слышно, кроме эмоциональной переклички.

Капитан первым обрел самообладание. Мы умолкли, когда услышали, как он разговаривает с приближающимся судном своим обычным вызывающим тоном:

– Эй, на корабле! Эгей! Что за корабль!

– «Сент-Леон» из Испании. Ради бога, помогите нам!

– Мы сами хотим спастись, – ответил наш капитан.

– Мы умираем от голода и жажды. Пришлите нам еду и несколько матросов для работ на корабле и сообщите ваши условия.

– Мы дадим вам еду, но сами нуждаемся в матросах. Перебирайтесь к нам на борт, мы дадим вам провизию в обмен на людей, – сказал капитан.

– Доллары! Доллары! Мы заплатим вам деньгами в тысячекратном размере, но не можем прислать людей. У нас негры на борту, они заразили нас офтальмией, и мы совершенно ослепли.

При упоминании этого ужасного совпадения среди нас на несколько мгновений воцарилось гробовое молчание. Его прервал припадок смеха, к которому я сам присоединился. Прежде чем закончилось наше безумное веселье, мы по звукам проклятий со стороны испанцев услышали, как «Сент-Леон» удаляется от нас.

Этот корабль, по всей вероятности, пошел ко дну, поскольку не достиг никакого порта.

Тот моряк, который сохранял зрение дольше всех, раньше всех стал видеть. Только благодаря его усилиям, а также Провидению Божьему и милости блаженных святых мы находимся сейчас, 21 июня 1819 года, в нескольких лье от Гваделупы. Сам я почти выздоровел. Врач и еще одиннадцать членов экипажа неизлечимо ослепли. Капитан перестал видеть одним глазом, та же участь постигла четырех других матросов. Пятеро могут видеть двумя глазами, правда не в полную силу. Среди рабов тридцать девять полностью ослепли, остальные или видят одним глазом, или имеют другие дефекты зрения.

Этим утром капитан вызвал на палубу всю команду и негров. Показались берега Гваделупы. Полагаю, он публично хотел поблагодарить Господа за наше чудесное спасение.

– Вы уверены, – спросил помощник, – что груз застрахован?

– Уверен, – ответил капитан. – Каждый потерянный раб застрахован. Кроме того, не хотите ли вы, чтобы я превратил свой корабль в госпиталь для слепых негров? Они и так обошлись нам дорого. Выполняйте свою работу.

Помощник собрал с помощью других членов команды тридцать девять совершенно слепых негров. К ногам каждого привязали балласт. Затем бедолаг сбросили в море.

Вероятно, самой старой и влиятельной в мире является Аболиционистская партия Великобритании. И именно там в течение нескольких веков процветала насильственная вербовка во флот, не упраздненная до запрета работорговли. Из-за этой несправедливой системы множество британских моряков, рожденных свободными, были обречены на жизнь во многих отношениях худшую, чем жизнь черного раба. На военном корабле условия были жестокими, дисциплина настолько суровая, что она ломала психику тех людей, кто не был закален испытаниями. Однако ни слова не вымолвили о жертвах рекрутчины стенавшие о бедных африканцах, оторванных от родных берегов, английские ораторы и поэты. Но если бы их черные подопечные, подобно завербованным матросам, стояли между ними и их противниками, они сделали бы все возможное, чтобы держать их там до тех пор, пока существовала бы угроза их самодовольному комфорту.

Этот берег невольников Западной Африки располагается между рекой Сенегал сразу к северу от островов Зеленого Мыса и местностью, где протекает река Конго, шесть градусов широты южнее экватора. Это прибрежная низменность с многочисленными песчаными пляжами, хотя большая ее часть граничит с районами дельт, покрытых ядовитыми болотами, через которые вьются бесчисленные протоки малых речушек, пронизывающих страну. Здесь имеется несколько гаваней, и торговое судно вынуждено искать якорную стоянку на отмелях у устья какой-нибудь реки или становиться на рейд на безопасной дистанции от берега, в то время как торговля осуществляется при помощи каноэ и лодок, которые носятся на больших волнах, накатывающих на песчаный берег. Местность густо заселена неграми, в течение почти четырех столетий она поставляла рабов, в которых нуждались острова Вест-Индии и обе Америки. Эта торговля была неотделима от жестокости, болезней и смерти. Остров Горе и Гамбия – Золотой Берег и Берег Слоновой Кости – Вида, Старый Калабар и Бонни – вот некоторые названия, которые имеют соответствующее значение в связи с отвратительной торговлей человеческой плотью.

Незадолго до открытия Гвинейского залива португальскими мореплавателями и по крайней мере за два десятилетия до того, как Колумб отправился из Палоса, в Лиссабоне был учрежден невольничий рынок, на котором продавались негры с побережья Гвинеи. От мавров португальцы узнали о проживании к югу от великой пустыни многочисленных чернокожих людей, принадлежавших к расе, проклятой Богом, и предопределенных быть рабами.

К 1502 году к причалу на Гаити пришвартовался первый корабль с грузом африканцев, предназначенных для работы в рудниках. С тех пор невольничий флот курсировал к побережью Гвинеи и оттуда почти до самой отмены рабства в Бразилии в 1888 году.

Сначала рабов выторговывали у негров прибрежных деревень за золото или воск, доставленные невольничьими судами. Затем один за другим такие корабли шли вдоль побережья на некотором расстоянии, подбирая нескольких негров в одном месте, немного слоновой кости или золота – в другом. На некоторых стоянках невозможно было найти ни рабов, ни слоновой кости, требовалось много времени, чтобы добыть приличный груз. Побережье становилось гибельным для европейцев, и торговля с коварными неграми представляла чрезвычайную опасность. Вскоре был принят план насаждения вдоль невольничьего берега с небольшими интервалами малых поселений европейцев. Их, защищенных фортами, порой значительного размера и мощи, называли невольничьими факториями, а в обязанности главы фактории или командира входили переговоры с неграми и стимулирование их к организации экспедиций с целью охоты за рабами. Приведенных из глубины страны рабов покупали в ходе бартерного обмена, а затем до прибытия невольничьих кораблей помещали под охрану в сараи или пакгаузы, известные как загоны для рабов.

Такого рода фактории были основаны англичанами, французами, голландцами и португальцами вдоль всего западного побережья, от островов Зеленого Мыса до Конго. Местность для них обычно выбирали близ устья какой-нибудь реки для того, чтобы облегчить поставку рабов. Иногда факторию строили в более прохладном и здоровом месте – на небольшом острове у побережья.

Стены крупных фортов огораживали значительное пространство земли, на котором строились казармы, пакгаузы для товаров и загоны для рабов. Хижины негров, обслуживавших факторию, выносились за стены форта, но под защиту его орудий. Главным британским фортом был Кейп-Кост-Касл на Золотом Берегу. Неподалеку располагался Сент-Георг-дель-Мина, сооруженный португальцами, но затем перешедший в распоряжение голландцев. Французы построили в устье Сенегала форт Людовик и еще один – на острове Горе, недалеко от островов Зеленого Мыса. Форт Джеймс располагался в Гамбии, имелись важные форты в Анамабо, Аккре и Виде. Большинство таких фортификационных сооружений, оснащенных 50–60 орудиями, были неприступны для негров и даже выдерживали постоянные осады европейцев.

Под командой губернатора или коменданта находились солдаты, нанятые для службы в компании, и некоторое число клерков, механиков и мелких посредников, ответственных за транспортные связи между городами страны. Эти люди поднимались в верховья рек на борту маленьких парусных судов или на вооруженных лодках и обменивали европейские товары на рабов, золотой песок и слоновую кость, доставленные неграми. Иногда они открывали своего рода магазины или торговые предприятия в городах, оставались там на несколько месяцев, к вящему удовольствию местных царьков или вождей. Многие из этих людей были объявлены дома вне закона или нуждались в средствах к существованию. Поэтому они стремились наняться в экспедицию к побережью Африки, где могли вести относительно праздную жизнь с небольшими неудобствами или вовсе без них. Там они имели возможность совершенно свободно удовлетворить любую человеческую страсть, будь то необузданное пьянство или сношения с негритянскими девушками. Они понимали, что пагубный климат мог постепенно довести их до гибели, поэтому для многих изгнанников, лишенных связей с родиной, это была «короткая, веселая жизнь».