— Как бревно. Вообще не помню, как заснула. А ты?

Джаред пожал плечами:

— Нормально, я думаю. Для меня.

— Ты спал больше часа?

— Нет, не совсем.

— Ты вообще не спал, так? — Я состроила недовольную гримасу.

— Мне нужно было о многом подумать, — признался он. Потом, заметив мое огорчение, нагнулся, поцеловал меня в темя и прижал к себе. — Есть много вещей, о которых мне нужно думать прямо сейчас.

— Каких, например?

— Как насчет того, чтобы принять душ, а я пока приготовлю завтрак? Вафли подойдут?

— Вафли — это прекрасно. Не меняй тему.

Джаред усмехнулся:

— Не хочу начинать день с перетряхивания всякого мусора. Давай проведем утро нормально, ладно? У тебя через два часа тестирование, а мне надо готовиться к поездке на Литтл-Корн. Когда разберемся с этим, тогда и наговоримся вусмерть, к твоему удовольствию.

Я пропустила насмешку мимо ушей.

— Литтл-Корн. Мм… Гамак. Солнце, пляж, океан… звучит даже лучше, чем вафли.

Я встала с постели, по пути в душ сняла футболку, скомкала и бросила в корзину для белья. Шаги Джареда замерли; я улыбнулась, услышав его тяжкий вздох.

Следующие дни пролетели быстро. Не успела я оглянуться, все контрольные были написаны, тесты пройдены, работы сданы, и колледж остался в прошлом на время весенних каникул. Ночь с пятницы на субботу я провела у Джареда, но даже тепло его рук не принесло мне покоя — я была слишком взволнована, чтобы спать. В субботу мы паковали вещи, и я дразнила Джареда дюжиной бикини, которых накупила перед поездкой.

И вот настало воскресенье. Меня просто распирало от восторга, когда я вступила на бетонированную площадку перед ангаром. Синтия наняла реактивный самолет, как всегда делал отец. Раньше я этого не понимала, но, когда увидела, как выкатили и стали загружать нашими вещами целые контейнеры, мне стало ясно: летать обычными рейсами нам совершенно невозможно. Я попыталась вспомнить предыдущие каникулы, прошерстила память, но ничего похожего на Гейба или Джареда, управляющих погрузкой и отдающих распоряжения, когда я иду на посадку, не нашла. Ничего. В памяти остались только улыбающиеся лица бортпроводников и я сама, держащаяся за крепкую руку отца.

Я поднималась по трапу вслед за Синтией и старалась не смотреть на Джареда. Он передавал наш багаж человеку в синем летном комбинезоне. Не знаю точно, сколько людей обслуживали наш отъезд из страны, но выглядело это как тщательно спланированная тактическая операция. Хотя я понимала, зачем все это, бурная активность, развернувшаяся вокруг самолета, казалась мне бессмысленной суетой.

Джаред с головой погрузился в дела. Похоже, ему приносила облегчение эта работа — отдавать приказания, оговаривать мелкие детали перелета, прибытия на место и возвращения. Люди, осуществлявшие погрузку, работали быстро и старательно, будто боялись ошибиться. Когда Джаред говорил с рабочими, те стояли смиренно, как послушные ученики перед экзаменатором. От Джареда волной исходила властная уверенность: я тут главный и у меня все под контролем. Мое сердце учащенно билось.

Один раз Джаред оглянулся, чтобы найти меня взглядом. Я махнула ему рукой. Он тепло улыбнулся, а потом повернулся к команде с суровым выражением на лице.

Я насчитала один большой контейнер и три маленьких. Багаж был погружен, включая полный набор принадлежностей Синтии. Моя мать никогда не ездила налегке.

Джаред покончил с указаниями и стал подниматься на борт; я пыталась унять возбуждение. Он протопал по трапу в белой накрахмаленной рубашке и джинсах; словно порыв ветра пронесся вдоль прохода… мимо меня. Вот так-то.

Я состроила разочарованную мину — бровки домиком. Джаред намеревался всю поездку демонстрировать, что он мой защитник, ничего больше. Первым побуждением было скрестить руки на груди и надуть губы, но я сдержалась, так что мне не пришлось выслушивать лекцию Синтии о первоочередных задачах Джареда.

И тут он плюхнулся на пустое кресло рядом со мной, пристегнул ремень безопасности и устало вздохнул, а потом поцеловал меня в лоб.

— Ну и много же работы, когда я один. Надо было взять с собой Бекса. — Джаред тихо рассмеялся.

Некоторое время я смотрела на него, сосредоточив все внимание на том, чтобы сердце не выскакивало из груди, а улыбка оставалась всего лишь вежливой. Мне не хотелось, чтобы Джаред узнал о моей тайне: я впадала в экстаз от мысли, что во время поездки он не только мой охранник, но и мой парень, одновременно и в равной мере.

— Я под впечатлением.

— Так вот оно что! А я-то думал, чего ты такая встревоженная? Решил даже, что у тебя внезапно развилась боязнь полетов.

Я почувствовала, как лицо заливает краска. Вот, значит, почему он обернулся ко мне с погрузочной площадки и подбодрил улыбкой. Он уловил мои ощущения, пока я за ним следила.

Притворившись обиженной, я заявила:

— Никогда не боялась летать.

Лицо Джареда выражало недоумение.

— И что же тебя впечатлило?

Я пожала плечами:

— Как ты отдавал распоряжения: и как на тебя реагировали. Увидела впервые. Это было очень… притягательно.

— Ах вот оно что! Интересно, — сказал Джаред и ненадолго задумался.

— О, не только это. Ты впечатляешь меня постоянно, — поправилась я, следя за его лицом.

Джаред откинулся на спинку кресла и посмотрел мне в глаза. Ему явно нравился этот разговор.

— Правда? А вот над этим, думаю, мне стоит еще потрудиться, — улыбнулся он и склонился ко мне.

Я ждала поцелуя, но Джаред взял в руки концы ремня безопасности и защелкнул пряжку у меня на животе.

Я улыбнулась и вздохнула, глядя в иллюминатор на служащих аэропорта, сновавших по взлетной полосе. На шее я чувствовала теплое дыхание Джареда; он смотрел в окно через мое плечо. Перед поездками я всегда чувствовала воодушевление, но сейчас к нему примешивался восторг от сознания того, что пять дней мы проведем с Джаредом практически наедине. Как тут усидеть на месте?

— С тобой все в порядке? У тебя сердце готово лететь впереди самолета, — шепнул Джаред мне на ухо.

— Я просто счастлива, — ответила я, продолжая смотреть в окно.

Пилот обратился по громкой связи к моей матери; он сообщил номер нашего рейса в очереди на взлет, ожидаемое время полета и погоду в Никарагуа.

Самолет тронулся, и мы, как в такси, выехали на взлетную полосу. Джаред взял меня за руку, наши пальцы сплелись. Он взирал на меня светлыми серо-голубыми глазами; на его лице играла довольная улыбка. Я смежила веки и тоже улыбнулась, самолет резко набирал скорость. И вот фюзеляж дернулся — наш летательный аппарат превратился в невесомую, грациозную птицу, как только оторвался от земли.

Джаред сообщил мне, что с большого острова на Литтл-Корн гостей обычно доставляет водное такси. Однако в маленькую лодку не поместятся ящики с дорогим оборудованием для скрытого наблюдения. Поэтому он нанял судно большего размера, а от причала до Каса-Игуана, где мы остановимся, нас повезет машина.

— Просто предупреждаю: когда прибудем на место, ты меня не увидишь несколько часов. Я буду выстраивать периметр и размещать оборудование. Синтия зарезервировала три домика. Она будет в гранд-касита…[12]

— Разумеется.

— …а у нас с тобой де-люкс-каситас. Домики приютились на краю скалы. Не так уж плохо.

— Скалы? А где же пляж?

Джаред улыбнулся своей самой терпеливой улыбкой:

— Близко. В двух минутах ходьбы. Домики на скале более уединенные. Там не о чем беспокоиться.

— Мой ангел-хранитель со мной. О чем мне беспокоиться? — Я усмехнулась и поцеловала его в уголок рта.

Мои слова вызвали у Джареда улыбку, и он продолжил:

— Мне нужно время осмотреться и все наладить, а ты пока сможешь распаковать вещи и устроиться в своей комнате.

— Обживать три домика, по-моему, напрасный труд. Не лучше ли мне поселиться у тебя, пока ты все устраиваешь?

Джаред покачал головой. Моя затея его позабавила.