— Ты преследуешь меня?

— С тобой все в порядке? — спросил он, намеренно пряча в тень лицо.

— Что ты здесь делаешь, черт побери?! — крикнула я.

Джаред встал и протянул ко мне руки, но я покачала головой. Он замер и нахмурился:

— Нина, подойди сюда.

— Мне нужны ответы, Джаред. Ты ворвался в мою жизнь, заявил о своих чувствах ко мне. Ты не даешь свой номер и не берешь мой.

Я сделала шаг к нему, а он ко мне.

— Нина, я знаю, ты расстроена, но все будет хорошо.

Голос Джареда звучал спокойно и утешительно, даже слишком, как будто он пытался отговорить меня от прыжка в пропасть.

— Я стою посреди улицы, выпучив глаза, и кричу на тебя, Джаред! Почему ты не спросишь, что не так? Почему ты вообще никогда ни о чем меня не спрашиваешь?

Джаред немного подумал — вроде бы мои наблюдения его удивили, — а потом сделал еще один шаг ко мне с протянутыми вперед руками, как будто просил позволения оказать мне поддержку.

— Ты действительно испытываешь ко мне какие-то чувства? Или ходишь за мной следом просто потому, что тебе меня жалко? Я что, этакая трагическая фигура, лишилась отца, превратилась в старую калошу и ты решил заняться благотворительностью?

В глазах Джареда вспыхнула злоба, он опустил руки и сказал:

— Ты прекрасно знаешь, что это неправда.

Он подошел еще ближе, не пытаясь скрыть обуревавшие его эмоции: в глазах застыло страдание; ему так хотелось, чтобы я подошла; мои слезы причиняли ему боль. Я потянулась к нему, и он без промедления обхватил меня руками.

На несколько мгновений в объятиях Джареда я расслабилась, тепло его рук создало ощущение уюта. Он наклонил голову и прижался щекой к моему темени:

— Это больше чем просто чувства, Нина. Ты должна это знать.

Я посмотрела на него снизу вверх влажными от слез глазами:

— Тогда почему ты не…

— Что? — спросил Джаред.

Я покачала головой, но он прижал меня к себе и взглядом умолял, чтобы я не таилась.

— Скажи мне.

— Почему ты не пытался поцеловать меня?

Вид у Джареда был ошарашенный, а потом он сосредоточил взгляд на моих губах. Я наблюдала, как менялось выражение его лица: желание, внутренний конфликт, решение. Что все это означало, мне было невдомек, а потому я просто прикрыла веки и положила голову ему на грудь, помня, что его губы находятся совсем близко. Джаред сжал меня крепче, а потом слегка отстранился. Я открыла глаза; чувство унижения окатило меня волной. Вдобавок к мучительному смущению по щекам опять потекли слезы.

Джаред закрыл глаза и поморщился, как от боли:

— Я не хочу врать тебе.

Щеки еще горели от унижения, но теперь гнев перекрыл все. Меня просто взбесили его невнятные полуответы. Все время он предлагал мне какие-то обрывки правды, да и те в обертке из некой сомнительной неопределенности, и тут мое терпение истощилось.

Видя негодование в моих глазах, Джаред издал тяжелый вздох, потом отпустил меня и, перейдя улицу, остановился у внушительных размеров черного мотоцикла, припаркованного за скамейкой. Не оглядываясь, он повернул ключ. Двигатель затарахтел; потом, когда Джаред несколько раз нажал на педаль газа, мотор взревел, мотоцикл съехал с тротуара и помчался по улице.

Выходные прошли, как будто их и не было. Мы с Бет сходили на баскетбольный матч, а после вместе с Ким присоединились к компании Райана, Джоша, Такера и Чеда. Мы играли в воздушный хоккей и ели начос. Говорить о Джареде я упорно отказывалась, даже с Бет. Я не могла заставить себя объяснить друзьям, отчего впадаю в ярость при любом упоминании о нем.

Райану, похоже, нравилось такое изменение в моем настроении. Однажды вечером он позвонил и попросил помочь ему с химией. Мы сидели на полу в моей комнате в общаге совсем одни.

— Нет… вот так… — Я сжала губы, исправляя последнюю строчку.

— Чед сказал, что в прошлом году завалил этот тест, — ворчливо произнес Райан.

— У Чеда не было такого учителя, как я, не так ли? — Я бросила в Райана карандаш, отскочивший на пол.

— Учитель или не учитель, а этот тест на засыпку.

— Ты утратил веру в меня?

— А ты не передумала насчет моего предложения? — ухмыльнулся Райан.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Я пожала плечами, прикидываясь дурочкой.

— Все ты понимаешь. Ничего страшного, если ты еще не… если ты в конце концов… — Он широко улыбнулся.

— Я абсолютно уверена, что свидания меня еще долго не будут интересовать.

— Я подожду, — без промедления ответил Райан.

Следующая неделя оказалась на редкость тусклой. Я не встречалась ни с Джаредом, ни с мистером Доусоном, да и предложения от Райана больше не поступали. Бет все время где-то пропадала. Меня даже никто не потащил на баскетбол.

Я не покидала территорию университета для прогулок с целью проверить свою теорию и вообще старалась никуда не выходить, а внутри разрывалась на части: очень хотелось увидеться с Джаредом, но в то же время одна мысль о случайной встрече с ним заставляла меня болезненно морщиться. Я дала себе слово прогонять мысли о нем, даже если мне придется делать это тысячу раз в день.

Собравшись для работы в группе, мы с Райаном заняли свои обычные места с намерением поработать над его очередным академическим кризисом. Ким проводила время, пуляя старательными резинками в Джоша, а Бет и Николь, новая девочка в группе, сравнивали конспекты.

Джош перехватил в воздухе один из посланных Ким резиновых снарядов и зевнул:

— Когда мы снова куда-нибудь сходим?

Ким пожала плечами:

— Не знаю. А когда ты хочешь пойти?

— Не думаю, что Нина согласится, — намекнула Бет.

Все посмотрели на меня, на лицах — смесь сочувствия и напряженного ожидания. Как бы мне хотелось отвести от себя эти взгляды!

— Конечно, я на все согласна, — сказала я, стараясь сохранить небрежный тон.

На самом деле мне было тревожно: если мы опять пойдем той же компанией в то же место, не напросимся ли мы сами на повторение истории; увидеть там снова Джареда я была не готова. И в то же время я беспокоилась: а вдруг он не придет?

— Ты уверена? — спросила Бет, подаваясь вперед на стуле.

— Давайте пойдем завтра, — предложил Джош Райану.

— Я как она, — ответил Райан и подтолкнул меня локтем.

— Во вторник? Какие могут быть развлечения вечером во вторник? — простонала я.

— Какие мы себе устроим, — сказал Райан.

По пути в «Эндрюс» я высказывала Бет недовольство идеей идти куда-то вечером учебного дня. Кажется, эта перспектива ее ничуть не тревожила, и я бросила настаивать. Когда мы ввалились в комнату, зазвенел мой мобильник.

— Привет, мам! — зевнула я в трубку.

— У тебя усталый голос, Нина. Ты высыпаешься? — спросила она.

— Да, просто сегодня был длинный день, — сказала я, откидывая одеяло.

— Ладно, тогда я быстро. Хотела сказать тебе, что сегодня я говорила по телефону с Томасом. Он хотел извиниться, что не перезвонил тебе. Ты пыталась связаться с ним, дорогая?

— Э-э-э… да, пыталась. — Я не ожидала, что Томас станет звонить маме.

— Правда? А зачем ты ему звонила?

Я решила, что держаться как можно ближе к правде — это наилучший выход.

— Ну, несколько недель назад я была у папы в кабинете и заметила несколько неподписанных бумаг. Я не хотела беспокоить тебя этим, вот и позвонила мистеру Розену.

— Ты была у отца в кабинете? Зачем?

— Думаю, я просто соскучилась.

— О, — тихо сказала мама, — жаль, что меня в этот момент не было рядом.

— Ничего, мам. Это я должна была сделать сама.

— Ты не думай об этих бумагах, дорогая. Тебе не стоит беспокоиться. У Томаса в конторе есть копии всех бумаг отца, и все они уже просмотрены. Я все еще не могу… убрать их со стола.

— Понимаю, — сказала я, вспомнив о ноже для разрезания бумаг, которым воспользовалась. Мама наверняка пока ничего не заметила. Сомневаюсь, заходила ли она вообще в кабинет Джека. — А папа когда-нибудь обсуждал с тобой внезапно возникающие сделки с недвижимостью?