В другой ситуации один или два Человека-Верблюда меня бы не пугали. Но сейчас обе мои руки были крепко прикованы толстенной цепью к стене. Человек-Верблюд вытащил огромный термокаутер, который долго пролежал в очаге, поднял его раскаленным докрасна кончиком в воздух и с удовольствием оглядел его.

– Хе-хе-хе-хе. Как только хозяин вернется – развлечется с тобой как следует. Сколько интересного он с тобой сделает. А я ему помогу. Никто не собирается убивать тебя быстро. Ты будешь очень долго страдать. А в конце концов умрешь. Всякую скотину, забывшую страх перед богом, всякую скотину, что посмеет пальцем дотронуться до хозяйки, ждет жуткий конец. Вааще.

В подвале и правда собрали различные орудия пыток, Человек-Верблюд не обманывал. Тиски, чтобы плющить пальцы, воронка и шланг для пыток водой, пестики для льда, щипцы, плети с шипами, а на полке с пластинками – сборники Тома Джонса и «Аббы».

– Вашей хозяйки трогать пальцем я и не думал, вааще, – сказал я, а потом поправился: – Не прикасался я к вашей хозяйке.

Не знаю, на каком диалекте говорил Человек-Верблюд, но, похоже, я заразился от него этим «вааще».

– Я только ведь ей чаю налил.

Человек-Верблюд расхохотался и громко пукнул.

– Так-так, так-так, я все понял. Твои глаза в тот момент просто горели похотью. Наливая ей чаю, ты думал об оральном сексе. По твоему взгляду это было сразу понятно. Я вааще не дурак.

– Вовсе нет. Я думал о тертой редьке, которую буду есть на ужин, – сказал я.

– Вот, видишь. Видишь. Все именно так, как я и говорю, – самодовольно произнес Человек-Верблюд.

– Эй, стой-ка. Что значит – «именно так»? – возразил ему я, однако Человек-Верблюд не желал меня слушать.

– Ты будешь долго страдать в этом подвале, а потом умрешь. Вааще. Хе-хе-хе-хе.

А я ведь и правда думал о тертой редьке.

Больше всего на свете я не люблю автоответчики. Поэтому, узнав, что мама установила себе дома автоответчик, я специально поехала к ней – высказаться. Дорога от моей квартиры до нее занимает больше часа на электричках с пересадкой. Но поскольку я была просто в бешенстве, то решила лично сказать маме об этом автоответчике.

Я нажала кнопку звонка маминой квартиры на третьем этаже комплекса «Блю Скай» в Ханакоганэи, но мамы не оказалось дома. Вместо нее дверь открыл автоответчик в облике моей мамы.

– Вы позвонили Торияме по номеру 66947984. В настоящий момент меня нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала, – сказал мне автоответчик. После чего прозвенело мелодичное «динь-дон».

– Мама, что за шутки? Я на дух не переношу автоответчики. Они заставляют говорить, но это же одностороннее общение. Я не собираюсь разговаривать с твоей машинкой. Бесит меня это, – бросила я со злостью.

Но, приглядевшись повнимательней, я поняла, что автоответчик и правда очень похож на маму. Даже мелкие морщинки в уголках глаз, появившиеся у нее с возрастом, были те же. И я даже немного пожалела, что не сдержалась и высказалась резче, нежели следовало.

– Ну, лично к вам у меня претензий нет, – сбавила я тон. – Мне просто в принципе не нравится сам факт существования автоответчиков. Я совершенно не хотела задеть ваших чувств. Я говорила это лишь своей маме.

Автоответчик в мамином облике покачал головой и сказал:

– Ничего страшного, Кёко. Даже не думайте. Ведь мы автоответчики. Что бы про нас ни говорили или думали, ничего не поделаешь.

– После ваших слов мне и правда неловко, – сказала я. Такое чувство, будто я – новая жена в семье, которая третирует свекровь.

– Раз вы здесь, может, войдете и выпьете чаю? Нам подарили мармелад «Торая»[14],– предложил мне автоответчик.

– Да, с удовольствием, – ответила я. Ведь я ужасно люблю мармелад «Торая».

Готовы? А теперь давайте представим.

Перед вами маленькая комната. На третьем или четвертом этаже. В окно видно другое здание. В комнате никого нет. Вот входит мужчина. Ему еще нет тридцати, он бледен. Возможно, у него и красивое лицо, но сказать затруднительно. Он худощав, ростом 172 сантиметра или около того.

Ну что, получилось?

У него в руках дорожная сумка из черного винила. Мужчина ставит ее на стол в центре комнаты. Кажется, в сумке что-то тяжелое. Мужчина открывает молнию на сумке и достает то, что внутри. Сначала – черные женские чулки. Не колготки, а именно чулки, такие носили раньше. Всего он вытаскивает около дюжины чулок. Но его, похоже, чулки совершенно не интересуют, он толком и не смотрит на них, просто бросает на пол. Затем из сумки появляются черные туфли на высоком каблуке – он тоже бросает их на пол. После этого – большую магнитолу. Глянув на аппарат, мужчина без особого интереса ставит его на пол. Судя по виду, мужчина все больше раздражен. Затем из сумки появляются пять или шесть пачек сигарет. Крупный план. Мужчина срывает ленточку с пачки, вытаскивает сигарету и закуривает. Затянувшись два-три раза, качает головой и тушит сигарету о подошву ботинка.

Тут неожиданно звонит телефон. Дзынь-дзынь-дзынь. Мужчина осторожно снимает трубку.

– Алло? – спокойно спрашивает он. Ему что-то отвечают. – Нет, вы ошибаетесь, – говорит мужчина. – Совершенно ошибаетесь. Я не держу кошку и не курю сигарет. А сырных крекеров не ел уже лет десять. Вот именно. Я не имею никакого отношения к событиям на ветке Фукутияма. Абсолютно никакого отношения. Вы меня поняли? – И мужчина вешает трубку.

Из дорожной сумки возникает полупустая пачка сырных крекеров. Потом опять чулки. На сей раз мужчина сильно растягивает один чулок, затем проверяет его на свет. Роется в кармане брюк, выгребает всю мелочь и высыпает в пустую вазу рядом. Растянутый чулок он тоже засовывает в вазу.

И тут в дверь стучат. Тук-тук-тук. Мужчина прячет вазу в углу комнаты и осторожно открывает. В дверях стоит лысый коротышка с красным галстуком-бабочкой. Свернутой в трубочку газетой коротышка тычет в мужчину и твердо говорит.

Итак, вопрос.

Что же сказал лысый коротышка?

У вас пятнадцать секунд. Тик-так, тик-так.

Вы, полагаю, пришли сюда купить молока? Ну что, не в бровь, а в глаз?

Нет-нет, не утруждайте себя ответом. Можете ничего не говорить, мне и без того понятно, уж по крайней мере – это. Я двадцать четыре года продаю здесь молоко. Я как завидела вас, сразу же смекнула. Ага, вот человек хочет молока, ему до того захотелось выпить молока, что он специально проделал такой путь. Ну, правда здорово? Хе-хе-хе, ведь не зря я продаю молоко уже двадцать четыре года. Стоит издалека и мельком взглянуть на человека – и сразу все ясно.

Но, несмотря на это, я не продам вам молока. Да, именно так, хе-хе-хе, не могу я продать вам молока. Вам продать не могу. Даже если вы будете рыдать и умолять меня, осыпать меня деньгами, вам я молока не продам. Наверняка вы подумали – отчего же? Почему только мне молока не продадут? Может, я что-нибудь плохое сделал? Хе-хе-хе. Вы ведь так уже подумали, верно? Нет-нет, вы не сделали ничего плохого. Ничего не сделали. Все дело в том, что я не хочу продавать вам молока. Неразумно? Просто эмоции? Хе-хе-хе. Вы поняли меня?