Теперь она достает косметичку и начинает красить свое невинно чистое лицо. Она красит губы красной помадой, пудрит нос, подводит глаза черным карандашом. Будто не было мужчины. Где вы видели его? Эта загадочная девушка, которая совсем недавно была парнем, утрет нос любой признанной красавице – сколько силы в ее взгляде, жестах, красоте. Ее черные облегающие штаны начинают вводить в ступор всех внимающих и сводить с ума. Что происходит?

Приходит вторая девушка. Это точно девушка! Бесполое существо начинает ее целовать. Так страстно и так нежно. Она полностью покоряется чарам нашей героини. Проходит ночь, и утром она уходит. Знакомый для зрителей образ просыпается с щетиной на лице и в желтом платье. И вдруг образ исчезает. Куда он делся? Следующие картины размышляют вместе с нами.

Алкоголь, сигареты, беспорядочный секс. Тусклый свет, яркие цвета, утро, ночь, бардак в отеле. Вещи на полу – и мужские и женские. Вроде бы становится все ясно. Но не берд все это? Юноша с грудью или девушка с щетиной? Кто оно? Что это за создание без пола? Все это рождает все больше идей.

Евы больше нет. Теперь здесь Афродита. Это она была в начале, в первых снимках. Еще пару фотокартин – Гермес. Это отец. Он предпоследний в этом мире. Последней предстает Ева. Теперь понятно, кто она есть. Ребенок греческих богов, ребенок Афродиты и Гермеса. Ева – Гермафродит.

Все те, кто понимали это, были в изумлении от столь неординарной идеи в разножанровых представлениях Маринелли. Фотохудожник заложил образ мифического Гермафродита на Земле, в человеке, в обществе. И это был фурор.

Пресса не миновала данный факт. По лондонским телеканалам стали транслировать новость, которая была лишь стартом в этой новой эре искусства, создаваемого Маринелли.

- Это не ново. Но именно сейчас андрогин может покорить мир, как когда-то, в Древнем Мире. – говорил Маринелли журналистам.

Он добился своего. Он привлек внимание к себе и своей выставке. Различные специалисты в сфере аукциона стали измерять данную концепцию сотнями тысячами фунтов стерлингов. И это превозносило Малколма до седьмых небес. Наконец-то его признали. Наконец-то, его имя у всех на языке. Но не менее чем самим Маринелли, люди интересовались той самой загадочной персоной на большинстве его полотен. Кто эта девушка? Либо она – гермафродит? У нее уникальная внешность. Бесполый потомок богов.

Сама Ева присутствовала на выставке в день ее открытия. Она даже позвала с собой Астрид, чтобы та поглазела. Так же она звонила Генриху и приглашала его. Тот с вечными проблемами со свободным временем еле нашел для себя пару часов, дабы прилететь в Лондон ради такого повода. И им повезло. Ведь в первый день не было того безумия, что начало твориться дальше.

У всех началась «болезнь» по внешности Евы Адамс. Кто-то называл ее богочеловеком на земле, то есть тем самым Гермафродитом, кто-то опровергал ее истинность и мнимый, наигранный образ. Но все говорили только о ней. Даже Генрих узнал об истинном гермафродитизме Евы только сейчас (что знали до этого лишь Астрид и Малколм). Теперь Ева не скрывала этого. Она гордилась собой.

Ева чувствовала, что ей пора раскрыться. Невероятно удачные фотоснимки Малколма были лишь тому подтверждением. Никто не видел такого до них. Ева настаивала Малколму говорить все, как есть: она гермафродит, сирота и прочее. И СМИ тянулись к этой творческой чете. То, что она так долго скрывала, наконец, должно было стать ее главным достоинством. Единственное, о чем она не могла поведать, так это о том, что знала лишь ее лучшая подруга.

Для Лондона стало обыденным разговаривать о Еве Адамс. Это продолжалось месяц, не стихая. После волны панка, глэм-рока и готики Англия жаждала чего-то нового и столь необычного. И это «новое» народ нашел в Еве Адамс. Она не была сценичным образом или субкультурой. Она была отдельным миром. Никто никогда ни о ком не говорил так со времен Ziggy Stardust Дэвида Боуи. И Еву тешили такие сравнения. Ей нравилась роль мессии в собственном видении мира. Но она знала, что в отличии от крашеных глэм-рокеров она берет естественностью в образе, невинной бесполостью.

Все газеты пестрили бесполыми первыми страницами, как то: «Пришествие Гермафродита», или «Малколм Маринелли открыл миру Гермафродита», или «Кто такая Ева Адамс? Банальный фейк, или богочеловек на земле?». Все эти названия невероятно веселили Еву и внушали ей оптимизм.

Когда работы Малколма приобрели за сказочные деньги, ему досталось 150 000 фунтов стерлингов. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым. Ева была на седьмом небе от счастья, когда ее пригласили на один из местных телеканалов, так как СМИ уже не могли терпеть интригу Евы Адамс.

Они с Малколмом пошли делать покупки в лучшие бутики Лондона. Первое, что купила себе Ева, так это леопардовую шубу, в которой она и явилась в телестудию. Малколм рассчитался с долгами, выплатил кредит, и так же приоделся, чтобы подчеркивать свой статус свежеиспеченной знаменитости. Он был без ума от бежевых пиджаков, и он не мог не приобрести себе подобного. Одевшись не беднее Евы, Малколм примкнул к Еве в телестудию, так как его там тоже ждали.

Это случилось в канун дня всех влюбленных, в одной из ежедневных женских передач, которых было пруд пруди на местных телеканалах Лондона. Но все сегодня смотрели только эту передачу. Ева Адамс была впервые в эфире.

Некая брюнетка среднего возраста, со стрижкой каре, в синем деловом пиджаке представляла собой телеведущую. Она сидела справа от телезрителей, лицом к огромному дивану, на котором располагались герои сегодняшней телепередачи.

Ева до сих пор пыталась адаптироваться к столь резкому вниманию к своей персоне. «Неужели это со мной?» - думала она, пытаясь отлично держаться в кадре, держа все в своей голове. Малколм, как всегда, не любил снимать свои солнцезащитные очки (особенно, последним временем) и сидел так, широко расставив ноги, низко отперевшись на спинку дивана, делая вид абсолютной не возмутительности.

- Приветствую вас, мои дорогие гости! Напоминаю телезрителям, что сегодня у нас в гостях культурный бум и его творец: Ева Адамс и Малколм Маринелли. – начала телеведущая, - Наконец-то вы решились на открытый разговор, ребята! Вы так нашумели этой зимой!

- Ахах… да! – произнес Малколм, потирая свою щетинистую бородку на лице.

- Насколько я знаю, ваши фотографии в общей сумме оценили в пять нулей. Это очень дорого! – говорила телеведущая.

- Совершенно верно. – кратко говорил Малколм.

- Это прорыв!

- Вполне. Я извечно бедный фотохудожник даже не рассчитывал на подобный успех. И я бы не добился этого без помощи моего физического воплощения музы – Евы. Когда мы только познакомились с ней, у меня были лишь планы. Теперь я вижу лишь результаты. – разговорился Малколм.

- То есть, вы признаете, что Ева напрямую повлияла на ход вашей карьеры?

- Безусловно!

Ева немного смутилась в этот момент. Единственное, что она могла сделать, так это улыбнуться. Как человек вежливый. В глубине у нее была неимоверная гордость за саму себя.

- Ева. Всех волнует один и тот же вопрос, который возник почти сразу – вы истинный гермафродит, или это всего лишь образ, концепция, замысел? – обратилась к Еве телеведущая.

Ева зная, что будет говорить много, вздохнула, перед тем, как начать свою речь:

- Да. Я – гермафродит. Это довольно редкое биологическое явление у людей. Но это не значит, что его не бывает, или люди, которые имеют это – изгои. Нет. Ни в коем случае! Признаюсь честно, раньше я стеснялась всего этого. Я пыталась скрыть свою истинную биологию. Все время было легче притворяться девчонкой, чем объяснять то, почему ты не такой как все. Но в один момент я осознала, что хватит скрывать то, кто ты есть на самом деле. Пусть говорят тебе в спину или в лицо, пусть показывают пальцем, насмехаются или жалеют. Главное – не врать самому себе. Мне надоело жить под маской. Пусть люди воспринимают меня такой, какая я есть. Пусть они будут не терпимы к правде. Но лишь благодаря ней можно добиться признания. Я не люблю льстецов! Все они лживы! Лишь правда дает шанс на успех.