Они вошли в дом, в доме было несколько комнат, старая еще советская мягкая мебель, уютные белые кружевные занавесочки на окнах, умывальник мойдодыр и все остальное что представляло себе обычный сельский стиль, включая работающий белый холодильник Бирюса.

— О, а как это? — спросил сталкер указывая на холодильник.

— Как, как, известно как. Десяток «батареек», «леденец», трансформатор на 220 вольт и вперед светить — не пересветить, на мой век хватит. Вам комната вон там — он указал сталкерам рукой, уборная на улице кто хочет идите сейчас, я посмотрю чтобы Пес не шалил. Потом спать, и вам советую вечером Егор, пойдем с тобой по артефакты, да помощников мне искать.

Сделав свои дела путники разошлись по комнатам и по кроватям. Растянувшись во весь рост в уютной кровати с высокими перьевыми подушками, в одном нижнем белье Бобр очередной раз удивился, «а ведь правда Зона все дает человеку — живи не хочу. Только что же нам жить мешает?», чувствуя что ему крайне необходимо чье-то еще авторитетное мнение относительно его вопроса он спросил у Валеры, лежащего рядом.

— Валер, слушай, а что это мы все воюем и воюем в Зоне. То с мутантами, то друг с другом, то опять с мутантами. А я ведь погляжу тут же и жить можно. Даже электричество есть. А яблоки какие ты видел? Я только в детстве по пол яблока мог съесть Алма-атинский Апорт, а тут такие что и сейчас не осилил, выкинул.

— Я тоже выкинул — подтвердил Валерий. — жаль, вкусные яблоки. И вообще, несмотря на разнос всей экологии, плотность биологических объектов здесь очень высокая, корма хватает всем, даже с избытком. Монолит излучает, вот и растет все и вся.

— Так а что же мы все бьемся и бьемся, а Валер? — сталкер перевернулся на живот. — чего бы взять и не жить вот как Лесник например? А?

— Понимаешь Егор, — начал ученый — мы же, человечество, то есть всю нашу историю воевали друг с другом, охотились на животных, садили их на цепь, делали от себя зависимыми. А еще истребляли непокорных, опасных, особенно себе подобных. Люди привыкли выживать, потому что думали раньше что у них, то есть у нас не хватало ни знаний ни сил чтобы спокойно жить. Прибежала толпа с дубинками поколотила тех у кого дубинок меньше, увела баб и весь разговор. А теперь посмотри мощности у человечества поднялись в десятки раз, а сознание и отношение к окружению осталось прежним. А Человечек самостоятельно думает по-своему, а если в толпе то так как думает самый примитивные ее индивид, а самый примитивный кричит, отберем, убьем или отберут, убьют. Вот так и привыкаем мы отбирать и убивать.

— А что же делать тогда? — приподнимая голову спросил Егор.

— Отношение свое менять, сталкер, отношение. Вот Зона нам и показывает, как его менять. Иначе раз, и нет человечества. Дубинки-то нынче помощнее будут.

— А как менять? В смысле мы же и не боимся никого вроде, ну там на Большой земле.

— Ошибаешься, мы все боимся. Кто начальства, кто работы, кто отсутствия начальства, кто отсутствия работы, продуктов несвежих, продуктов свежих, сахара, соли, жить с водкой, жить без водки… да нет ничего такого чего бы человечество не боялось. Главное что для воодушевления и радости мало места остается, любить человечество по другому начинает, за что-то, при условии, старается выживать среди себе подобных, а не использовать результаты и возможности своих достижений. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что не выгодно это тем кто… ну вот точно как та тварь которая меня на дерево затащила, и зверей других, тех что криком померли. Вот такие которые закрывают нам простым людям глаза, и заставляют поверить в грустные картины, чтобы мы боролись, дрались между собой, украсть норовили, выживали. И ведь получается у них, казалось бы ерунда, а ведь получается утащить то нас на дерево, чтобы ножками не по земле шли а на месте подвешенные были. Куда деваются смелые, отчаянные подростки, которые желают всем счастья и даром? Всем, всем? через десять лет? А я скажу куда они деваются, они вот как та скотина висят в деревьях с паразитом в голове, и кричат тому что видят, а она тварь смеется потому что суть у нее такая, ей всегда мало. Людям всегда мало, несмотря на то что достаточно.

— Страх то какой. — поежился сталкер — ты мне весь сон разогнал Валер, как я теперь спать буду? И что нет выхода если в таком лесу там на Большой земле жить?

— Есть наверное. И главное что человечество все это знает, а поверить боится.

— Во что поверить?

— В силу свою поверить боится. Потому и сделаны так все системы, чтобы человека недоразвитым немного оставлять. Чтобы он думать только о еде мог, да о завтрашнем дне со страхом.

— В какую свою силу? — спросил Бобр.

— В себя, сталкер, в себя. — ответил ученый и замолчал.

Бобр лежал глядя в потолок уже минут тридцать. Из соседней комнаты слышался храп Лесника. Наконец сталкер решительно встал и как был босиком вышел из комнаты, затем прошел на кухню и чуть скрипнув наружной дверью вышел на улицу. Чернобыльский пес лежал у порога.

Сталкер сел рядом с ним на крыльцо. Одновременно запуская обе руки ему в густой загривок и притягивая его морду к себе. — хочешь я тебе колбасы вынесу? — внезапно обрадовавшись, что может что-то дать мутанту спросил сталкер. Уродливая собачья голова с пятисантиметровыми клыками лизнула его лицо. — я мигом — счастливо улыбнувшись шепнул сталкер. Через минуту вернувшись с третью палки от колбасы он скормил ее виляющему хвостом чернобыльцу. — у-у-у псина — теребя могучий загривок по детски радовался сталкер преодолевший собственный страх.

Сзади скрипнула дверь. Ну улицу вышел Лесник с ружьем и папиросой в руках. Лесник улыбался.

— Подвинься Пес — аккуратно подтолкнул он чернобыльца ногой, тот встал сошел с крыльца и улегся ниже. Лесник сел рядом с Егором раскуривая папироску с душистым самосадом.

Выспавшись и поев, Лесник начал собираться в лес.

— Дед, а куда это ничего что ночь скоро наступит? — спросил Егор не упаковывая рюкзак.

— День, ночь, в лемму все едино. А артефакты шибче виднеются особливо те по которые мы пойдем.

Ученный сидел за столом и ковырял АИК.

— Послушайте Бобр, вы бы не могли помочь? Поносите регистратор пожалуйста с собой. Он не тяжелый. — попросил Валера.

— Нажимать ничего не надо?

— Нет, он уже включен, заряда батарей хватит на двадцать четыре часа. Корпус противоударный да и сам он без подвижных элементов, так что не бойтесь, следить за ним не надо.

— Хорошо, не надо так не надо. — согласился сталкер и подставил открытый рюкзак ученому. Тот засунул прибор внутрь и несколько секунд прилаживал его внутри.

— Ну что готов? — спросил Лесник

— Да.

— Пошли.

Скрипнула открываемая дверь, за дверью стоял чернобылец по кличке Пес и поскуливая ждал Лесника.

— Что не терпится? — весело спросил он у Пса, — ну пошли. — он открыл калитку и чернобылец легкой рысью выбежал наружу.

Люди вышли следом. На Рыжий Лес опускалась ночь, выглянувшее из-за туч уходящее закатное солнце окрасило красным светом и без того рыжие вершины деревьев, они откликнувшись на прощальный взгляд светила, допущенного на миг в это место и вспыхнули миллионами маленьких огней полированных ветром и выбросами оранжевых листочков с острой как бритва коемкой. Рыжий Лес пробуждался и готовился жить своей другой ночной жизнью.

Размеренно ступая за Псом, Лесник рассказывал сталкеру суть предстоящего похода.

— Сейчас пойдем к ручью, проверим что там. Намедни плоти снизу сюда прибегали воду искали, никак, вода туда не доходит, обрывает ее где то. Может деревом ручеек привалило, может еще что, глянем. Потом пойдем на опушку, кабанчиков проверим. Они у меня там на выпасе, посчитать надо, да подлечить одного, подрали его собаки.

— Дед, а как ты сало добываешь, тут же вроде радиоактивное все. — спросил Бобр, намереваясь по порядку узнать, как же столь удачно Лесник делит кров со всем Рыжим Лесом.