Ринпунгпа начинает путешествие своего посланца с того, что посылает его в паломничество по Тибету. Пробудив более глубокую осознанность, воплощаемую этим йогом, он фокусирует её на знакомом содержании поверхностного сознания. Там он постепенно различает проникающее влияние культуры и окружения. Он видит, как они сформировали его восприятие себя и мира, и как они определяют характерные для него способы мышления, чувства и действия. Так он приобретает некоторое знание о себе, которое позволит ему проникнуть в корни своего "я" и в конце концов освободиться от его иллюзий. В то же время из некоторых слоёв своего поверхностного сознания (таких как религиозные чувства и идеи, отразившие влияние глубинных уровней ума на тибетские культуру и общество) он извлекает прозрения и вдохновение. Это происходит, когда йог получает благословения от лам и святынь, путешествуя по Тибету. В частности, гора Кайлас и образ грядущего будды Майтреи вселяют в него устремлённость к достижению пробуждения — то самое, что даёт Ринпунгпе мотивацию и направление, нужные для внутреннего путешествия. Всякий, кто желает достигнуть и пробудить самый внутренний ум, должен начать с исследования тех условий, которые сделали его таким, каков он есть. Он не может позволить себе игнорировать содержание своего поверхностного сознания: в нём есть ценные источники мудрости и сил, равно как и вещи, которые ему нужно знать о себе, чтобы избавиться от иллюзий своего "я".
Следующий этап путешествия уводит йога за границы Тибета в красивую долину Кашмира. Описанные в поэме легендарные города с домами, полными драгоценностей, и людьми в белом напоминают полудрёму, переживаемую при погружении в сон. Здесь Ринпунгпа, по-видимому, уже покидает своё поверхностное сознание и вступает в радостное состояние мечтаний на границе бессознательного. Поскольку он может легко привязаться к нему и потерять свою мотивацию к дальнейшему продвижению, это идиллическое состояние ума представляет собой первое из основных препятствий, которые он должен преодолеть во внутреннем путешествии. Поэма указывает йогу помнить свою цель и игнорировать соблазнительные взгляды красивых синеглазых женщин. Они воплощают сексуальные фантазии, угрожающие пробудить мощные желания, которые он не сможет контролировать. Лишь гораздо позже, когда он встретит девушек в стране мифических существ, он уже достигнет этапа, на котором сможет безопасно пользоваться энергией, которая содержится в таких желаниях.
Оставив Кашмир позади, йог вступает в ошеломляющий горный лабиринт, полный обманчивых дорожек, которые могут завести в никуда. Теперь Ринпунгпа погружается собственно в незнакомый и дезориентирующий мир подсознания. Не зная обходного пути, он рискует забрести в такие области ума, из которых нет возврата. Приняв неверный путь, он может легко заблудиться в дорожках безумия. На этом этапе он может лишь открыться таинственному внутреннему водительству, которое приходит, когда он отбрасывает эгоистические амбиции и посвящает все свои усилия благу других. Как показывает лежащий впереди тёмный лес, ему придётся идти слепо, пока он не привыкнет к густой тьме подсознательного и не приобретёт осознанности, необходимой, чтобы видеть, куда он идёт. Свирепые с виду, но дружелюбные всадники, встречающиеся на пути, открывают тот вселяющий уверенность факт, что многое из того в подсознании, что кажется враждебным, в действительности вполне может помочь, если распознать в нём то, чем оно действительно является.
Река за лесом, по-видимому, совмещает в себе замораживающие и бурные свойства Ситы и Сатвалотаны из текста Танджура. Подобно взгляду Медузы-горгоны, прикосновение её брызг превращает человека в камень. Такая судьба представляет самую полную форму привязанности, какую можно только вообразить — предельный результат усилий по фиксации ума в неизменном образе себя. Ум становится заперт в нём из-за неверного желания "я" достичь бессмертия в материальной форме, что в действительности есть смерть для духа. Потому река воплощает сущность всех бессознательных сил, противодействующих освобождению, а в бурном её характере мы можем узреть грубую и нечистую природу страшной энергии, которой обладают эти силы. Йогу удаётся преодолеть эту обманчивую преграду с помощью ветвей, перебрасывающих его через её смертоносные брызги. Как естественные символы жизни и роста, ветви представляют источник внутренней жизненности, которыми Ринпунгпе удаётся воспользоваться для преодоления сил привязанности, которые он обнаруживает внутри себя.
Благодаря этому скачку, превосходящему препятствия, он вступает в блаженное состояние внутренней лёгкости и безмятежности, символизируемой спокойным парком на берегу реки. Всё теперь появляется спонтанно, без нужды в усилии: оленье молоко, питательные плоды и прохладная тень ожидают йога, чтобы удовлетворить его потребности. Такие состояния очевидного достижения случаются во внутреннем путешествии всякий раз, когда он преодолевает какое-либо значительное препятствие подсознания и позволяет проявиться более глубокому уровню ума. Но это не длится долго — после спокойного парка следует страшный лес. Путешествие, похоже, состоит из ряда обескураживающих открытий: только начинаешь думать, что достиг состояния постоянной безмятежности, как вдруг выявляется ещё более глубокий хаос, который зачастую оказывается ещё хуже, чем что-либо пережитое ранее. Так происходит, потому что эти состояния дают всё более ясное осознание, которое вскоре открывает в подсознании ещё более глубоко подавленное содержимое, с которым нужно разбираться. Таким образом, во внутреннем путешествии кажущиеся отступления в действительности являют собой знаки прогресса.
Пугающие существа леса за парком символизируют то свирепое содержание подсознательного, с которым Ринпунгпа должен теперь столкнуться. Хищные и разрушительные импульсы подавленной ярости, жадности и зависти восстают в форме хищных животных, демонов и других поедателей плоти. Смертоубийство, происходящее в лесу, символизирует внутреннюю битву, которую ведут эти борющиеся между собой импульсы — те самые внутренние конфликты, которые высасывают энергию и ограничивают осознанность. Ведьмы, принимающие образ людей днём и львов и тигров ночью, символизируют иллюзорную и переменчивую природу подсознательных сил, которые теперь пытаются разорвать сознание Ринпунгпы на части. Вместо того, чтобы пытаться избавиться от этих сил, что было бы лишь их подавлением и усилением их власти над ним, Ринпунгпа принимает их как свои собственные импульсы. Более не гневные из-за подавления, более не заточённые там, где они томились, они теряют свой яростный характер и прекращают изливать на него свой изматывающий гнев. Направив на угрожающих ему существ своё сострадание, йог рассеивает их ярость и жажду убийства.
Выбравшись из леса, он выходит на берег огромного водного пространства, которому, как кажется, нет конца. Более не ограниченный боязнью диких импульсов внутри себя, Ринпунгпа внезапно ощущает всё величие подсознательного и его моментально захлёстывает это переживание. Как можно пересечь безмерные области ума, лежащие перед ним? Вследствие добродетельных поступков, совершённых в прошлом, йог обнаруживает лодку и попутный ветер, которые ждут, чтобы быстро перенести его через воды. Согласно обычной буддийской метафоре, образы лодки и ветра символизируют тело и силу кармы. Используя их с мудростью и умением, можно пересечь воды иллюзии — обширные и обманчивые просторы подсознательного, отделяющие Ринпунгпу от чистой осознанности самого внутреннего ума.
Пустыня, которую приходится пересечь затем, символизирует характерный этап всех мистических исканий — непереносимое чувство духовной жажды и отчуждения, которое приходит, когда нужно оставить некогда вдохновлявшие, а теперь отжившие идеи и чувства, которые уже исчерпали свою полезность и стали препятствиями для дальнейшего прогресса во внутреннем путешествии. Здесь йог страдает от страшного жара солнца — опаляющего осознания своих недостатков. Поскольку внешняя защита со стороны утешительных иллюзий больше невозможна, он должен посмотреть внутрь, ища средства для того, чтобы выдержать этот болезненный переход. Тайная луна, которую он активизирует мистическим потиранием своих миндалин, указывает на визуализируемую каплю серебристо-белого семени, воплощающую импульс к просветлению. Когда Ринпунгпа пробуждает энергию этого импульса, она ощущается как прохладная, утоляющая жажду жидкость, текущая по телу и оживляющая его дух. Будучи чем-то вроде нектара бессмертия, она даёт ему силу справиться со своими недостатками и продолжить путь к освобождению.
