Гойхман — он уезжал воссоединяться с родственниками; Вертлиб — идеалист, был одержим идеей «строительства еврейского государства»; Найда и Вишинский — откровенные мещане, потребители, решившие «предложить» себя капитализму — авось подойдут; Шполянский — авантюрист… Разные люди, разные мотивы толкали их к «перемене мест», а итог? Итог один — полнейший крах. И слово Родина они уже теперь пишут с большой буквы…

В папках ОВИРа, которые лежат у меня на столе, не десятки, а сотни таких вот писем. Несколько заявлений прислал Б. Г. Товбин. Этот электромеханик уезжал из Ленинграда скандально, клевеща па нашу Родину, на Советскую власть. Всего год выдержал он на «земле обетованной», сполна испив нашу безработицы, стяжательства, коррупции. Бежал в Вену. Проклинает Израиль, сионизм, капитализм. Встречая на улицах австрийской столицы советских туристов, грустно спрашивает: «Как там у нас, в Союзе?»

С. О. Шульман выехал в Израиль с женой и сыном. Теперь он пишет, что это — «результат сионистской пропаганды, безрассудных национальных предрассудков. Государство Израиль не является нашей родиной. Эта страна принадлежит не трудящимся массам, а капиталистам». Клянет себя за непоправимую ошибку А. Г. Ханукаев, у которого в Ленинграде остались родные («Если бы у меня были враги, — с горькой иронией пишет он, — я бы всем им выдал визы на постоянное жительство в государстве Израиль»).

«Я не могу описать в этом заявлении всего того, что мне пришлось узнать, увидеть, пережить, понять, — это признание Э. Д. Кучинской, — Только здесь я поняла по-настоящему, что такое полное одиночество и какая я чужая в этом страшном и бесконечно чужом и чуждом мне мире, в который я попала по собственному недомыслию и легковерию».

«Мы попали в страну, в которой нет душ, сердец, где все построено на деньгах и ненависти друг к другу, — пишут из Чикаго 3. А. и А. Е. Мирлины. — Нам здесь невыносимо тяжело… Трудно подобрать слова, чтобы выразить наше бездонное, безграничное отчаяние…»

«Родных, землю, культуру, с которой связана вся жизнь, никто не заменит… Такое мнение не только у меня. Но все молчат, а лица их выдают, — строки из присланного в ОВИР письма А. М. Каплун. — Я завидую не только людям, живущим на Родине, но и животным, растениям… Вы по-настоящему не можете себе это представить: ведь вы — Дома… Я знаю, что не привыкну и не смогу жить. Да и не хочу привыкать…»

Ю. Знаменский после фамилии поставил в подписи под своим письмом из Вены следующие слова: «Когда-то режиссер и думал, что буду ставить хорошие патриотические спектакли». Знаменский с семьей — женой и двумя детьми — выехал по израильской визе. «Доведенный до последней степени отчаяния, кровью своего измученного сердца пишу вам это письмо… Мой выезд — результат трагического недоразумения, моей великой наивности… Каждый день за рубежом для нас мука… Мы гибнем. Здесь у людей каменные сердца, в трудную минуту не помогут… Наверное, надо выдворять людей за рубеж только в порядке наказания… Сил нет, и будь проклят этот западный мир, мир эксплуатации, человеческого неравенства, нравственного убожества… Каждый вечер я ворую на рынке деревянные ящики, чтобы протопить нашу прожорливую печку и дать детям тепло. До чего я дошел… А дети все время плачут… Мать пыталась зарезать их ножницами…»

Письма из Израиля, Америки, ФРГ, Австрии, Канады, Австралии… Горькие письма. И пожалеть, по-человечески пожалеть их авторов еще можно. Но простить не могу. Мы довольно редко открываем свои паспорта, но с детства привыкли и гордимся гражданством СССР. И это гражданство — не разменная монета, не плацкартный билет, который можно по прихоти компостировать на любой станции в любой стране. Каждого из них, когда они подавали документы на выезд в Израиль, предупреждали, что при выезде они потеряют советское гражданство, о роковых последствиях совершаемого шага, пропасти между сионистской пропагандой и израильской действительностью, между советским и буржуазным образом жизни. Многие это поняли, к сожалению, слишком поздно.

И все же, как ни обрабатывает их сионистская пропаганда, эти люди не могут, как видно, забыть, что есть на свете государство, где человек человеку брат, где человека не оставляют в беде. Забыли они только самую «малость»: это уже не их государство…

Замечательный еврейский писатель Менделе Мой-хер-Сфорим писал когда-то: «Для нас страна, где родились и умерли многие поколения наших предков, в которой мы сами родились и умрем, — наша родина. Никакая сила не в состоянии разорвать кровный союз, связывающий нас и наших детей с почвой России». Писал он и на иврите, и на идише и широко переведен на русский язык. Мудрые слова!

Говорят, что нет таких случайностей, за которыми бы не проглядывалась закономерность.

Допускаю, и вполне, что туристам из Великобритании, супругам Уильяму и Клэр Френкел, не по душе пришлась компания их соотечественников, с которыми они прибыли в Ленинград, или, предположим, не понравилась программа, предложенная им «Интуристом». Во всяком случае, когда вся тургруппа осматривала музеи, супруги гуляли по Невскому, а когда, наоборот, гид проводил экскурсию по Невскому проспекту, английская чета предпочла знакомиться с метрополитеном…

Не поручусь, что именно в такой последовательности супруги проявляли свою «самодеятельность». В конечном итоге они заблудились и настолько растерялись, что за советом, как проехать в гостиницу, обратились не к многочисленным в тот час прохожим на улице, а в частную квартиру.

Собственно, в этом нет ничего странного. Никто не обязывает туриста строго следовать программе, и он вправе знакомиться с городом, как ему заблагорассудится — в соответствии со своими вкусами, интересами, настроением. Короче, это небольшое приключение английской пары выглядело бы случайным недоразумением, если бы…

Если бы, вернувшись в Лондон, Уильям Френкел не дал интервью русской редакции Би-би-си, а в редакцию «Ленинградской правды» не поступило письмо от жильца той самой квартиры, в которую «случайно» позвонили «заблудившиеся» англичане.

А вот за этими фактами уже проглядывается закономерность столь очевидная, сколь — как это помягче выразиться — неприглядная.

В потоке грязных инсинуаций по адресу нашей страны, в клеветнических измышлениях разного рода «советологов» и «кремленологов», подвизающихся на неблагодарном поприще антисоветизма и антикоммунизма, далеко не последнее место занимают сегодня вопросы культуры.

Отметим, наши недруги не настолько наивны, чтобы голословно отрицать достижения Советского Союза в области культуры. За шесть с лишним десятилетий Советской власти они столько раз, как говорится, садились в лужу, что хоть с зубовным скрежетом, но вынуждены признавать: да, СССР в области культуры — во всем широком спектре этого понятия — занимает ведущее место в мире. В стране, где всего полвека назад три четверти населения были неграмотны, сегодня три четверти граждан имеют высшее и среднее образование. У нас издается больше, чем в любой другой стране мира, книг, больше библиотек, клубов, театров. Наш народ по праву называют самым читающим в мире.

Подлинная революция в области культуры произошла в бывших национальных окраинах страны. Народы, некогда сплошь неграмотные, не имевшие своей письменности, по уровню образования, науки, культуры оставили далеко позади так называемые цивилизованные страны. Книги, брошюры издаются в СССР на 89 языках народов нашей страны, на 57 публикуются газеты, на 44 — журналы, на 67 языках ведутся передачи радио и телевидения.

Наши литература и искусство, национальные по форме, социалистические по содержанию, пронизанные духом высокого гуманизма, интернационализма, человеколюбия, получили поистине всемирное признание. И этот культурный рост, интеллектуальный и духовный потенциал общества являются той базой, тем фундаментом, на котором растет и крепнет экономическая мощь нашего государства, множатся достижения его науки.