К ним с ясной улыбкой подошел мальчик в малиновом бархатном пиджаке и проводил к столику. Юлька уселась, с удовольствием отметив изумленное выражение, на миг мелькнувшее в глазах мальчика. «Пусть порадуется, бедняжка, – подумала она. – Такого он даже при всей своей многоопытности не видел…» Она закинула ногу на ногу, придирчиво оглядываясь по сторонам. Мальчик подал им меню.

– Саша, сделай нам хороший ужин, – сказал ему как старому знакомому Женя. – Блесни.

– Да уж, пожалуйста, – пробормотала Юлька, изучая карту. «Матушки! – крикнула она про себя. – А это что?! Цены?! Ото… Помидоры фаршированные… Пятнадцать долларов… Мясо по…»

– Юль, можно я по своему вкусу тебя угощу?! – почти умоляюще сказал Женя. – А?! Ну позволь, я выберу!

– Пожалуйста! – охотно согласилась она. «Если он разорится, сам будет виноват…»

И Женя стал называть: жюльенчик, куропатку с травками по-охотничьи, фруктовую закуску, много чего.

– Ты красное или белое? – обратился он к Юле.

– Все равно… – Юлька вдруг почувствовала себя здесь бедной родственницей, и ей стало неуютно и грустно.

Саша удалился на кухню. Юлька подняла взгляд на Женю.

– Ну, как тебе здесь? – не скрывая торжества, спросил он. – Шикарное место, правда? И главное – зал маленький, народу мало, место непроходное… И почти вся публика – постоянная.

– Я в восторге, – вяло отозвалась Юлька. – Только вот этот Саша мог бы больше походить на Есенина.

– Ну, не будь так строга, – возразил он. – Сейчас мы вкусненько поедим…

Юльку вдруг передернуло.

– Тебе холодно? – заботливо спросил Женя. – Может, накинешь мой пиджак? Странно, здесь даже душно… Юль, ты, кажется, чем-то недовольна?

«Отвечай, свинья! – сказала она себе. – Скажи ему, что это прекрасный воскресный вечер, что ты всем страшно довольна, что он очень мил… Отвечай человеку, видишь, как он тебе, дуре крашеной, старается угодить. Не порть вечер ему и себе!» Но вместо этого она произнесла:

– Этот Саша… Он смотрел на меня, как на привидение.

– Юля…

– Ты будешь со мной спорить? – вяло спросила она. Ощущение бесконечной тоски подступило к ней. Руки холодели, во рту появился мерзкий металлический привкус. Она сглотнула комок, застрявший в горле. «Ничего себе. Что же это такое? Как будто что-то случилось или вот-вот случится… Что-то странное…»

– Юля, ты мне очень нравишься, – тихо сказал он.

– Правда? – так же тихо переспросила она.

– Да. Я говорил тебе об этом, и не один раз. Что с тобой? Я сделал что-то не то?

Он сцепил руки, словно в отчаянии. Она не могла отвести глаз от его пальцев. На безымянном пальце левой руки блеснуло крохотным зеленым камешком золотое кольцо. Она еще вчера вечером обратила на него внимание, но толком так и не рассмотрела. И сейчас не могла отвести глаз от него. Узкая золотая полоска, треугольник из трех крохотных, почти с булавочный укол камешков – бриллиантов, судя по всему, и в середине, как маленький глаз насекомого – изумрудик.

– Красивое… – сказала она.

– Что? – Он перевел взгляд на свои руки. – А, это отец подарил. Юля, скажи, что я сделал не так? Клянусь тебе, что сделаю все, чтобы ты стала такой же веселой, как вчера. Ну, хочешь, уйдем отсюда? Тебе здесь не понравилось, да?

– Очаровательное местечко… – Ее рука непроизвольно метнулась к горлу. Она приподнялась со стула и тут же опустилась на место.

– Что с тобой?

Его голос донесся издалека. Удушье, черное, тяжелое удушье наваливалось на нее. Как будто кто-то схватил ее за горло и сильно сдавил. Голова закружилась. Кажется, она вскрикнула, потому что услышала словно бы эхо своего крика. Потом все исчезло. Она пришла в себя в каком-то странном месте. Над ней был низкий белый потолок. Рядом с ее головой торчал из стены кран умывальника. Больше она не видела ничего. Повернула голову. Комнатка, скорее похожая на коридор, – узкая и длинная. Одна дверь в начале, другая – в конце. Чьи-то голоса за одной из дверей. Она села на диванчике, взъерошила руками волосы, с удивлением увидела морковные пряди, вспомнила, что перекрасила их сегодня специально для этого свидания. Вспомнила, где она, должно быть, находится. Подумала о Жене.

«Где он? Пусть отвезет меня домой. Домой! Мне больше ничего сегодня не надо. Боже, какая я невезучая. Какая я нелепая».

Дверь, из-за которой слышались голоса, открылась, и в коридорчик вошел Женя. Он был бледен как мел.

– Юлечка, любимая, что с тобой такое? – В его голосе прозвучало такое искреннее сочувствие, что Юлька едва не расплакалась.

– Я не знаю, Женя, что со мной… Черт-те что со мной!

– А вчера? – Он присел перед ней на корточки и заглянул ей в глаза: – Вчера было то же самое?

– Да, – кивнула она.

– Точно так же? Когда мы с тобой танцевали?

– Да… Если бы я знала почему… Никогда в жизни, поверь, не падала в обморок…

– Это не просто обморок… Ты как будто… Знаешь, ты делала руками такие движения, как будто тонула…

– Я задыхалась. Не могла дышать. Знал бы ты, как это страшно, – простонала Юлька, закрывая лицо руками. – Не смотри на меня. Я страшная после этого припадка.

– Ты прекрасная. Я тебя люблю.

Она посидела секунду, не отнимая рук от лица. Потом отняла их и с изумлением посмотрела на него. Молодой, холеный, красивый парень в дорогом белом пиджаке сидел перед ней на корточках и признавался ей в любви на второй вечер после знакомства. Парень смотрел на нее серьезно и был, судя по всему, в здравом уме, так что сомневаться в его словах не приходилось. Но тогда ей приходилось сомневаться в собственном рассудке.

– Женя, – с расстановкой сказала она, – посмотри на меня, посмотри очень внимательно.

– Я только и делаю, что смотрю на тебя, начиная с первой минуты, как только увидел.

– Да? И что же ты видишь?

– Девушку, которую я люблю! Почему ты спрашиваешь?

– Потому что, мой милый, такие принцы, как ты, не влюбляются в таких девушек, как я.

– Какой я принц?…

– Принц, принц… – Она закурила, с наслаждением затянувшись сигаретой, и почувствовала себя почти в норме. – Сам подумай, кто ты, а кто я?

– Кто я, ты уже знаешь. Ничтожество, если ты это хотела сказать.

– Ну к чему такая самокритика. – Она жестом остановила его. – У тебя прекрасное прошлое, чудесное настоящее и замечательное будущее.

– Ты так думаешь?

– А разве не так? Папа адвокат, мама… Кто мама? – почти грубо спросила она.

– Никто, – растерявшись, ответил он.

– Как ты?

Он хотел что-то ответить, но сдержался и только сжал губы. Но глаза его на миг стали злыми.

«А жаль, что не ответил, – подумала она. – Тогда точно все было бы кончено».

– Ну ладно, милый. Значит, папа обеспечивает всем вам райскую жизнь, а тебе и маме можно просто быть никем. А вот мне и моей маме, мой милый, чтобы жить, надо быть кем-то. Слышишь, надо где-то пахать, чтобы что-то жрать.

– Юля…

– Помолчи! Мне противно тебя слушать. Ты опять скажешь, что влюбился в меня и не понимаешь, почему между нами ничего невозможно.

– Скажу, – кивнул он. – И буду повторять это до тех пор, пока ты не выбросишь из головы свой бред.

Она вдруг поникла.

– Скажи, за что я на тебя взъелась?

– Не знаю! – в сердцах ответил он. – Думаю, просто так. Потому что никаких реальных причин для этого не вижу.

– Знаешь, я просто-напросто тебе не верю, – призналась наконец она. – Не верю я, что ты в меня влюбился. Этого не может быть.

– Но это так, боже мой!

Юлька понуро смотрела на него, а Женя, заметно волнуясь, снова схватил ее за руки.

– Пойми же, я люблю тебя, люблю, люблю, слышишь! – Он повторял эти слова, будто бы злясь. – Можешь ли ты понять, наконец!

– Хотела бы, – кивнула Юлька. – Но трудно.

– Уф. – Он отпустил ее и сел на диванчик. – Нет больше сил. Ты меня вымотала.

Юлька вздохнула. Посмотрела на его ссутулившиеся широкие плечи. Вздохнула еще раз, со значением. Он поднял голову.