— Я… я не хочу. Я не пойду.

— Лорна! — закричал Пол.

— Я пойду к тете Дженни.

— Тетя Джинни здесь. Посмотри — вон она. — Отец резко развернул девочку за плечи и показал ей рукой на проем двери, залитый светом. — Идем, идем домой немедленно.

Лорна не двинулась с места и продолжала стоять, прижавшись спиной к машине.

— Я хочу пойти к тебе, тетя Дженни.

— Хорошо, я не возражаю, только давай сначала зайдем в дом, а то мы тут все окоченеем.

— Ладно, я зайду. Но только на минуту. — Голос Лорны звучал холодно, отчужденно. Казалось, она вдруг сразу повзрослела на несколько лет.

Девочка вошла в кухню. Мэгги поднялась ей навстречу и сказала:

— Присядь на минутку, дорогая, и выпей чашечку горячего шоколада. Я приготовила его так, как тебе нравится.

Мэгги говорила и вела себя так, словно ничего особенного не произошло, но Лорна вдруг закричала высоким, срывающимся голосом:

— Я не хочу никакого шоколада, Мэгги. Я вообще ничего не хочу. Не хочу!

— Джинни, — устало сказал Пол, — проводи, пожалуйста, доктора в гостиную и налей ему чего-нибудь выпить. — И, бросив взгляд на своего друга, добавил: — Я сейчас.

Когда доктор Прайс и Дженни вышли с кухни, Пол взял Лорну за руку и проговорил:

— Пойдем со мной.

Они направились в его рабочий кабинет. Лорна шла не торопясь, в любой момент она была готова выдернуть свою руку и убежать. Оказавшись в комнате, девочка села в кресло. Она ждала объяснений.

Наклонившись над взлохмаченной черной головой, Пол мягко сказал:

— Лорна, посмотри на меня.

Вместо ответа, она слегка отшатнулась от него.

— Не стоит избегать разговора, Лорна. Нам все равно придется прояснить этот вопрос до конца.

Доктор вдруг сам испугался, когда девочка резко повернулась к нему и, глядя ему в лицо, спросила:

— Разве как-то можно прояснить этот вопрос, па?.. Послушай, я хотела назвать тебя «папа», но у меня не получилось. Ведь ты не мой отец. Ты мне даже не родственник.

— Ты ошибаешься. — Он присел перед ней на корточки и прижал к груди ее руку. Его голос вдруг стал странно хриплым. — Я твой отец. Самый что ни на есть настоящий. Я твой отец. Это слово имеет только одно значение. Я люблю тебя, Лорна. Я люблю тебя.

— Когда ты узнал, что я не твоя дочь, разве ты мог чувствовать ко мне любовь?

Блестящие темные глаза Лорны пристально смотрели в лицо Полу, требуя ответа, правды. И он дал ей то, чего она так жаждала.

— Да, ты вправе задать такой вопрос. Сначала у меня было только раздражение, досада, злость. Я не хотел тебя видеть, я в буквальном смысле оттолкнул тебя. Но однажды, когда я плохо обошелся с тобой, ты заплакала, и мы посмотрели друг другу в глаза. Точно так же, как мы делаем это сейчас. В тот момент все и случилось. Я знал, что уже люблю тебя, что ты моя. Но самое главное, мне даже никогда и не хотелось иметь своего собственного ребенка. Мне хватало тебя. И с годами моя любовь к тебе только усиливалась.

— Но ведь ты же не мой отец.

Пол почувствовал, как к горлу подступил ком, у Лорны покатились слезы, задерживаясь на мгновение на длинных черных ресницах. Она заговорила — ее голос дрожал и прерывался. Этот словесный поток, обрушившийся на него, давал ясное представление о том, что сейчас испытывала девочка. Агония, отчаяние, страх, боль. Вынести это было практически невозможно.

— Мой отец — японец. Да? Так? Несколько лет назад одна девочка в школе сказала, что я немного похожа на китаянку или японку. Я ненавижу ее за это. Пусть уж тогда лучше на китаянку. Говорят, все японки грязнули. — В ее голосе снова послышались еле сдерживаемые рыдания. Она резко выдернула из ладоней Пола свою руку.

Он встал перед Лорной на колени и нежно погладил ее руку, затем мягко проговорил:

— Твой отец был лишь наполовину японцем. Это очень талантливая нация, здесь нечего стыдиться… Что? — Он чуть ближе поднес свое ухо к губам девочки.

Она едва слышно шептала:

— На войне… на войне, говорят… они действовали ужасно.

— На войне любая нация становится жестокой. И еще, Лорна, послушай, что я тебе скажу. — Пол взял ее за подбородок и повернул лицо дочери к себе. — Твой отец неплохой человек. Я… я только однажды видел его, но успел оценить, насколько он привлекателен. И ты такая же красивая. Это самое тяжелое для меня. Эта мысль не давала мне покоя. — Когда она положила голову ему на плечо, Пол прижал девочку к себе и продолжил: — Если бы ты была моей дочерью, комбинацией моих генов и генов твоей матери, ты никогда бы не стала такой красавицей, как сейчас.

— О, папочка!

Услышав, как легко она снова назвала его «папочкой», он вздохнул с облегчением. Лорна подняла голову и торопливо проговорила:

— Что же мне теперь делать?

— Делать? — Его брови удивленно поползли вверх.

— Я не могу остаться здесь. Я не могу. Не могу. Я просто не могу сейчас смотреть на маму. Понимаешь?

— Может, ты хочешь уехать в какую-нибудь школу?

— Возможно. — Она на мгновение задумалась. — Да, скорее всего, так и следует сделать, но пока я останусь с тетей Джинни. Можно, пап?

— Но тетя Джинни завтра уезжает. Она собиралась в путешествие.

Лорна протянула руки и взяла отца за лацканы пиджака. Ее пальцы сильно дрожали.

— Ты можешь попросить ее, чтобы она взяла меня с собой?

— О, но, Лорна…

— Пожалуйста, папочка, пожалуйста. Мне нужно уехать отсюда куда-нибудь. Хотя бы ненадолго. Я не могу… я не могу оставаться рядом с мамой. И не только из-за того, что случилось сегодня. Это… О! — Она стала раскачиваться в кресле из стороны в сторону.

— Что же это? Объясни мне.

— Нет-нет. Не проси меня об этом. Не могу. Иди и спроси тетю Дженни. Пожалуйста, папочка, пожалуйста.

— Хорошо, хорошо. — Он поднялся. — Иди к Мэгги, поешь что-нибудь, а я поговорю сейчас с Дженни.

У входа в кухню Пол слегка подтолкнул дочь в спину, а сам направился в гостиную, где его дожидалась Дженни. Она сидела на диване и смотрела на огонь. Услышав шаги, женщина резко повернула голову.

— А где… где Джон? Он уже ушел?

— Нет. — Она отвернулась. — Я попросила его взглянуть на Бет.

Рассеянно выслушав ее, Пол направился к шкафчику с вином. Наливая себе виски, он спросил:

— Джинни, у меня к тебе просьба. Если это только возможно. Ты не могла бы взять с собой Лорну?

— Что ты имеешь в виду? К себе сегодня ночью?

Доктор приблизился к ней с бокалом в руках:

— Нет, в Швейцарию. Боюсь, у нас с ней могут возникнуть проблемы, если она останется сейчас в доме. У меня такое ощущение, что она вряд ли захочет жить здесь. Я даже уверен в этом.

— Разумеется, я возьму ее с собой.

— Тебя это не сильно огорчит? То есть я, конечно, понимаю, что прошу о слишком многом, но у меня сейчас безвыходная ситуация…

— Но я с удовольствием возьму ее с собой. Ты же знаешь, как я ее люблю. Вопрос заключается в другом… И нам необходимо об этом поговорить, хочешь ты этого или нет. Возможно, мне вообще не стоит никуда ехать. Бет больна. Если она останется с тобой и Мэгги, кто будет ухаживать за ней?

— Джинни. — Он сделал пару глотков из своего бокала и продолжил: — Сейчас меня больше всего интересует Лорна. Она перенесла сегодня настоящий шок, и, если мы не примем какие-то меры, она снова убежит. — Он допил виски, поставил бокал на стол и сказал: — Я приглашу медсестру поухаживать за ней, если дело зайдет уж так далеко. И завтра я посмотрю, что еще нужно сделать по дому. Но, Джинни, — Пол очень близко подошел к Дженни, — я буду тебе премного благодарен, если ты все же возьмешь ее отдохнуть вместе с собой.

Она молча посмотрела ему в глаза, а затем отвернулась и сказала:

— Нам пора идти. За ее вещами я приду завтра утром.

Они уже шли по коридору, когда на лестнице появился Джон Прайс. Он спускался очень медленно, и выражение лица у него было довольно странное. Дженни подошла к нему, вопросительно глядя ему в глаза:

— Что с ней? — Она была медсестрой, поэтому сразу заметила эту легкую «странность». Не получив ответа, она снова задала свой вопрос: — Что с ней?