Литмир - Электронная Библиотека

12 часов 00 минут. Только что высадившиеся разрозненные подразделения морских пехотинцев приводятся более или менее в порядок. Полковнику Шупу удалось восстановить связь почти с половиной командиров десантных батальонов. Выяснилось, что морские пехотинцы понесли колоссальные потери. По берегу сновали туда-сюда санитары с носилками — они собирали убитых и тяжелораненых и укладывали их в ряд в одном месте. Убитых накрывали с головой пятнистыми накидками — раненым лица оставляли открытыми. У «аллигаторов» работы прибавилось: теперь они перевозили раненых на транспорты. (Самые большие потери на Тараве понесли санитары: 26 человек из 29 на каждый батальон. Продвижение в глубь Бетио развивалось ужасно медленно: на отдельных участках скорость его составляла не больше одного метра. Японцы окопались в бункерах — сразу же за волноломом и вели по десантникам непрерывный огонь, оставаясь неуязвимыми. С берега бункеры были едва заметны, потому как они почти целиком уходили под землю и, похоже, были сложены из нескольких рядов пальмовых стволов, засыпанных песком. Один из них, расположенный за красным сектором № 3, был уничтожен около 13 часов 00 минут. Произошло это так. Кто-то из десантников, прихватив с собой связку динамитных шашек со вставленными взрывателями, незаметно подполз к волнолому и с пяти метров бросил взрывчатку, целясь в амбразуру бункера. Взрывчатка попала аккурат по назначению. Грянул взрыв — из амбразуры повалил дым. Следом двое других десантников подобрались к брустверу: у одного из них за плечами был двухбаллонник с гремучей смесью, а в руках у другого — ствол огнемета с форсункой на конце. Японцы их заметили и открыли огонь. Тогда один десантник изловчился и швырнул динамитную шашку — прямо в амбразуру. Раздался новый взрыв. Потом дверь бункера распахнулась и в проеме показался силуэт в форме хаки. Но не успел японец сделать и пяти шагов, как его с ног до головы обдало струей огнемета. Японец, рванувшись было в сторону, шагнул раз-другой и рухнул ничком наземь, полыхая, как брошенная в костер целлулоидная игрушка. Затем вперед бросились еще трое пехотинцев — но тут же залегли прямо напротив бункера: у горевшего факелом японца начали взрываться патроны в патронташе. Они рвались в течение целой минуты.

Положение к 15 часам 30 минутам. Пляж в «красном секторе № 1»: пехотинцы захватывают стратегически важный плацдарм на западной оконечности Бетио (в форме птичьего клюва) — глубина его составляет сотню метров, никак не меньше. Дальнейшее продвижение затруднено. Пляж в «красном секторе № 2»: десантников практически — нигде не видно; некоторые лежат, прижавшись к волнолому. Восточная  оконечность острова выглядит пустынной: там, похоже, нет ни одной живой души. У кромки воды стоят пятнадцать брошенных «аллигаторов». На подступах к «красному сектору № 1», на мелководье, застыли четыре танка. (В главном командном пункте — на борту «Мэриленда» обсуждается запрос с Бетио: просим авиационной поддержки — бомбами и пулеметами; нужны боеприпасы, артиллерия, лекарства, кровяная плазма.)

16 часов 00 минут. По Бетио наносят удар американские эсминцы и самолеты. Командование, взвесив все шансы, пришло к выводу, что бомбардировку можно провести «аккуратно» — не подставляя под удар морских пехотинцев. Эсминцы приблизились к атоллу больше чем на километр, откуда можно было вести прицельный огонь по всем японским оборонительным позициям, расположенным к югу от места высадки основных десантных сил. Морские пехотинцы слышали звуки бомбардировки с моря в следующем порядке: 1) взрыв снаряда, упавшего на землю; 2) свист снаряда, рассекающего воздух в полете; 3) детонация орудийного залпа. Истребители теперь обстреливали берега Бетио с бреющего полета. Пехотинцы сначала видели, как из двух крыловых и синхронного пулеметов вырывались серо-голубые свинцовые змейки, а следом за тем слышали рокот бортовых 50-миллиметровых пушек, больше похожий на яростное шипение сала на раскаленной сковородке. Пикирующие бомбардировщики атаковали тройками: сперва с неба доносился пронзительный вой, а затем слышалось раскатистое «бу-ух!..» Островная твердь снова сотряслась до основания. Людей засыпало песком, комьями земли, какими-то обломками. И все время, пока продолжалась бомбардировка, один из японских пулеметов строчил не переставая. Кроме пулеметчиков и артиллеристов, американцев встречали снайперы, засевшие за стволами уцелевших пальм. Снайперские патроны были заряжены бездымным порохом, так что, в какой стороне громыхнул выстрел, с ходу было не определить. Снайперы оказались на поверку самыми стойкими бойцами неприятельского контингента: их IK брали ни бомбы, ни снаряды, ни гранаты, ни пули; они могли часами сидеть, затаившись в засаде, и ждать, когда на линии огня появится очередная живая мишень.

17 часов! Уничтожены еще несколько неприятельских бункеров. Пехотинцы сперва забрасывали их динамитными шашками — чтобы разрушить песочные завалы между пальмовыми бревнами, а после пускали в ход огнеметы. Хотя ствол пальмы состоит из плотных, словно сцементированных волокон, пламя и в них находило прорехи и проникало внутрь бункера, жаля смертоносным жалом все подряд — живое и неживое. Через несколько мгновений на воздух взлетали ящики с боеприпасами, а люди сгорали заживо. После таких огнеметных атак над бункерами еще долго стоял удушающий смрад — гари и горелой плоти.

К концу первого дня штурма, когда остров окутали вечерние сумерки, положение американцев оставалось по-прежнему шатким. После 15 часов 30 минут они практически не сдвинулись с места — ни на одном участке. Четко обозначенной линии фронта не было — она, если можно так считать, условно проходила перед воронками, в которых отдельными малочисленными группами укрывались морские пехотинцы. На борту флагманского линкора ожидали, что штурмовые батальоны того и гляди будут отброшены в море. А пехотинцы тем временем укрепляли свои импровизированные траншеи в ожидании ночных вылазок — со стороны японцев и бомбовых ударов — с моря и воздуха. Впрочем, плацдармы были столь малы, что окопаться как следует там могли далеко не все пехотинцы.

* * *

Тем же вечером к Бетио подошли другие десантные катера. Они доставили на остров артиллеристов и 37– и 75-миллиметровые орудия. Пять огневых взводов высадились у выступающей в лагуну оконечности мола и под прикрытием опорных свай двинулись к берегу. Орудия скатили по сходням прямо в воду и дальше тащили по мелководью волоком. Японцы обстреливали мол из пулеметов трассирующими очередями, оставлявшими в сумерках длинные ярко-розовые шлейфы. Пули, вылетая из-за волноломов, описывали над пляжем огненные дуги и с шипением плюхались в воду. Потом произошло нечто совсем невероятное: пулеметный огонь по молу вдруг открыли «свои» же покинутые десантные катера — они поливали главную опорную позицию десантников оранжево-красными пулеметными очередями... Только потом выяснилось, что стреляли все-таки японцы: некоторые из них под покровом сумерек нагишом добрались вплавь до американских катеров и затаились там до наступления ночи.

Некоторое время спустя, когда сумерки сгустились, стрельба вдруг прекратилась. На борту американских кораблей моряки напряженно прислушивались к звукам ночи. Больше всего американцы опасались ночных контратак. Но все было тихо. Дело в том, что в результате бомбардировок с моря и воздуха на Бетио были разрушены все линии связи — японцы опутали ими остров, точно пауки паутиной. И генерал Шибасаки (он был убит на другой день) остался в своем неприступном командном пункте в полной изоляции. Не было той ночью и воздушных налетов. Единственное, в небо над Бетио долго и нудно кружил японский самолет — как когда-то «Прачка Чарли» над «Гуадалканалом; он сбросил пару бомб — на авось, и улетел восвояси. Тем временем американцы подтянули к Бетио боеприпасы, продовольствие, медикаменты, легкие танки и прочее вооружение. По мнению некоторых военных обозревателей, самым примечательным событием той ночи было, пожалуй, то, что морские пехотинцы строго соблюдали так называемую дисциплину огня — правда, за  одним исключением: кто-то из десантников, услыхав во тьме подозрительные шорохи, пальнул наудачу — и подстрелил японского солдата, который, видно, заблудился и по чистой случайности набрел на американские позиции. Но, как бы там ни было, первая ночь на Бетио прошла, если можно так выразиться, в предчувствии кошмаров. Десантники, окопавшись на берегу, ни на минуту не сомкнули глаз и постоянно держали пальцы на спусковых крючках карабинов и гашетках пулеметов. Наконец на востоке замерцали проблески зари — начинался новый день.

55
{"b":"189557","o":1}