Литмир - Электронная Библиотека

По высказанным соображениям и подлежащее сочинение по-настоящему должно состоять из двух частей, из коих одна должна быть посвящена изложению политической истории Крымского ханства под верховенством Оттоманской Порты, другая – заключать обзор внутреннего быта и жизни народа, составлявшего господствующее население этого ханства. Само собой разумеется, что при тесной связи всех сторон общественной и частной жизни людей везде и во все времена вышеозначенное распределение исторического материала не должно быть принимаемо в слишком строгом смысле: и факты политической истории нередко нуждаются для их истолкования в сопоставлении их с некоторыми бытовыми явлениями; равно как и эти последние, в свою очередь, часто получают надлежащее осмысление, только будучи поставлены в связь с обстоятельствами случайными, кроющимися в массе событий внешних, политических. Предлагаемая на суд читателей книга главнейшим образом имеет своей задачей исследование первой половины предмета, причем факты второй категории будут затронуты в ней лишь отчасти, там где было кстати коснуться их. Полное же и всестороннее изложение их требует другого, самостоятельного труда. Главнейшая причина этого заключается в том, что материалы, потребные для такого исследования, пока нельзя считать вполне объявившимися: они все еще продолжают время от времени выплывать наружу.

Не далее как летом прошлого 1886 года мне довелось быть в Крыму и познакомиться с тамошними архивами. Оказалось, что в симферопольском губернском архиве находится целая залежь рукописей на татарском языке, которые содержат в себе чрезвычайно богатый материал для иллюстрации бытовой истории Крымского ханства, ожидающей ученой разработки. Я говорю о так называемых казы-эксерских дефтерях, составляющих остаток ханского архива, на которые слабое и неопределенное указание сделано г. Хартахаем в его статье «Историческая судьба крымских татар» («Вестник Европы» за 1867 г. Т. II, стр. 149, примеч. 2). Этих дефтерей около сотни, хотя кем-то и когда-то выставленные на них номера показывают, что их было гораздо больше. В них содержатся копии всевозможных официальных документов, вписанных целиком или в сокращенных извлечениях. Больше всего в них имеется резюме различных судебных процессов по гражданским и уголовным искам и наследственно-раздельных актов. Но, кроме того, там есть и духовные завещания, и нотариальные записи, и правительственные распоряжения касательно внутреннего благоустройства и по части финансовой, строительные сметы, подворные переписи населения с обозначением доходных имуществ, и т. д. Немало также данных для изучения положения рабов в Крымском ханстве.

Само собой разумеется, что в исследовании бытовой истории Крымского ханства едва ли позволительно игнорировать такой непосредственный источник, как вышеозначенные архивные документы, которые составляют целую сплошную серию, начиная с половины XVI в. вплоть до самого конца существования ханства, и которые до сего времени лежали под спудом. Это обстоятельство, надеюсь, достаточно оправдывает те скромные пределы, которыми я ограничился пока в настоящей своей работе, посвященной политической истории Крымского ханства <…>

Два слова о внешней стороне этой книги. Чтобы сделать ее удобной и для неориенталистов, я по возможности избегал включения в текст турецких отрывков, передавая их содержание по-русски, кроме некоторых отдельных слов и выражений, представляющих особую важность в турецко-татарском оригинале.

Хронологические даты мусульманские переложены на числа христианской эры по новому стилю, как уже было замечено выше (стр. XVIII, 1), на основании «Vergleichungs-Tabellen der Muhammedanischen und Christlichen Zeitrechnung» Фердинанда Вюстенфельда (Leipzig, 1854).

Заглазное печатание книги в Казани требовало компетентного надзора на месте за исправностью корректурных работ и печатания. Этот надзор любезно принят был на себя обязательнейшими Иосифом Федоровичем Готвальдом и Николаем Ивановичем Ильминским. Последнему, кроме того, я обязан сообщением мне данных для разъяснения некоторых сомнительных вопросов, встречавшихся в моем исследовании. За все это я считаю приятным для себя долгом засвидетельствовать обоим почтеннейшим ориенталистам свою глубокую благодарность.

В. Смирнов.

I. Политическое состояние Крымского полуострова со времени проникновения в него тюркской народности до образования особого татарского ханства

Приступая к изложению фактов прошлой истории Крымского ханства, естественно коснуться вопроса о том, что надо разуметь под этим ханством в смысле определенной территориальными границами государственной единицы в то время, когда это ханство получило обособленное существование, сформировалось в отдельное государство. Подобный вопрос весьма прост и ясен относительно современных нам государств, границы которых строго определяются существующими и действующими международными актами и трактатами. Но он становится крайне затруднителен, когда дело касается государств давнишних, далеких от нас времен, в частности государств, создававшихся азиатскими народами. Насколько у последних слабо были развиты топографические сведения по части границ обитаемых ими местностей, до некоторой степени можно видеть из одного рассказа, сообщаемого Герберштейном. «Однажды Московиты, – пишет он, – взяли в плен одного жирного Татарина. На слова Московита: “Откуда у тебя, собака, такой жир, когда тебе нечего есть?” Татарин отвечал: “Почему это мне нечего есть, когда я обладаю такой обширной землей от востока до самого запада; разве от нее я не могу получить всего в изобилии? Скорее тебе нечего есть, потому что ты владеешь такой маленькой частицей земного шара и ежедневно за нее сражаешься”»[63]. Хотя тон этого рассказа сейчас же изобличает в нем анекдот московской фабрикации, каких у г. Герберштейна немало приведено насчет татар, тем не менее он очень хорошо характеризует ту индифферентную безразборчивость, с которой татары смотрели на земельную собственность свою и своих соседей.

Но если у самих татар были такие смутные представления о границах своего государства, то не большей ясностью отличаются и посторонние сведения по этой части, имеющиеся у других народов, и по весьма понятной и естественной причине: разнородность национальных элементов, входивших в состав государства, а главное – подвижность и расплывчатость элемента кочевого, бродячего, запутанность отношений и частые династические перевороты – все это ставит еще большие затруднения к точному обозначению территориального объема государств, подобных Крымскому ханству. В частности, вопрос о территориальном объеме этого последнего усложняется еще тем, что самое возникновение ханства как отдельного государственного центра много представляет неясного в историческом смысле. Его история становится вполне достоверной лишь с того момента, когда оно вошло в близкое соприкосновение с Оттоманской империей, будучи зачислено в состав вассальных ее владений при султане Мухаммеде II Завоевателе в конце XV века. Все, что относится к предшествующему времени, представляет большую неясность, вызывает много предположений и сомнений вследствие недостаточности несомненных исторических данных, на основании которых можно было бы сказать что-нибудь решительное об этнографической принадлежности и политическом быте народонаселения, теснившегося внутри Крымского полуострова. Одна только береговая полоса, давно бывшая в руках европейских колонистов, составляет некоторое исключение; да и то насчет нее встречаются иногда сомнения, а именно по вопросу об отношениях европейских поселенцев к татарам, с которыми они одно время должны были делить господство над полуостровом.

Если можно еще говорить о чем на основании имеющихся скудных источников, то разве о проникновении и приливе тюркского элемента в Крым вообще, да об основании и географическом приурочении некоторых поселений, носящих какие-нибудь следы более или менее давнего и прочного водворения в них тюрков. Насколько позволяют нам наши источники, мы можем одно только утвердительно сказать, что усиленный прилив тюркского элемента на полуостров извне начался не позже первой половины XIII столетия, т. е. со времени вторжения татар, если не принимать в расчет тюркской национальности хазар, которые раньше других тюрков имели там свою оседлость, а также если не придавать значения сомнительному свидетельству Рубруквиса, что уже половцы брали дань с Херсона, Солдаи и находившихся между ними Сорока замков[64]. Прилив этот, в памятное истории время, совершался с двух противоположных сторон: сухим путем через перешеек, соединяющий Крымский полуостров с южнорусскими степями, куда постоянно придвигались разные кочевые тюркские орды из-за Волги и Дона; тем же сухим путем и через Черное море из Малой Азии, откуда также иногда прибывали партии сельджуков, которые делали временные набеги на Крым или же искали там постоянного себе приюта, гонимые какими-нибудь неурядицами и смутами, мешавшими им спокойно жить в своем отечестве. Мы сперва остановим свое внимание на этих именно экскурсиях сельджукских турков из Малой Азии.

вернуться

63

Герберштейн и его истор. геогр. Известия о России. Соч. Е. Замысловского. СПб., 1884. Стр. 507.

вернуться

64

Recueil de Voyages et. de Mém. P. 4835. IV, p. 217.

7
{"b":"189516","o":1}