Губы Хейли отыскали меня, ее тело слилось с моим, и когда я шевельнула бедрами, она ответила. Я чувствовала, как между нами собирается влага, и было непонятно, моя она или ее. Я снова ее хотела и понимала, что наше желание взаимно.

Хейли приподнялась на локтях и сильнее задвигала бедрами, мои ноги соскользнули с ее талии, и я развела их шире, так, чтобы полностью открыться ей. Она застонала, все жестче вжимаясь в меня, я скользнула руками вниз по ее спине, вгоняя ногти в кожу, пытаясь найти точку опоры. Она снова завладела моим ртом, но почти сразу же поцелуй иссяк, потому что дышать становилось все труднее.

Я чувствовала, как снова приближаюсь к оргазму, и яростные толчки Хейли подсказывали, что она тоже вот-вот достигнет пика. Она буквально вколачивала себя в меня, наши животы сшибались и хлопали при каждом толчке, сильнее, еще сильнее, жестче, и наконец она крепко зажмурилась, ее рот раскрылся в беззвучном крике, и она взорвалась, и я вместе с ней.

Хейли буквально рухнула на меня, я прижала ее к себе. Я прижалась к ней всем телом, отчаянно желая чувствовать такую близость, ее обнаженную кожу, всю ее целиком. Запах нашей объединенной страсти наполнял воздух и снова подстегивал мое желание, но сейчас я хотела просто обнимать ее.

Я скользила пальцами по ее спине, вычерчивая невидимые узоры, когда я почувствовала, как задрожало и содрогнулось ее тело.

Я привлекла ее к себе, понимая без слов. Я принялась гладить ее по голове, и мои пальцы заблудились в густых перепутавшихся прядях. Потом я приподнялась и перевернулась так, что теперь Хейли оказалась на кровати. Она смотрела на меня снизу вверх. Она плакала, и ее глаза от слез стали синими-синими. Я нежно поцеловала ее, она ответила, и я ощутила ее руки всей кожей, когда она провела ногтями вверх по рукам, через плечи и по спине.

Я вжала ногу между ее ног и начала двигаться - мягко, медленно. Она тут же подхватила, и мы слились в неторопливом, почти ленивом ритме. Я абсолютно не ставила целью довести себя или ее до оргазма. Я просто хотела показать ей, что я чувствую, через мои движения, через ощущение кожи на коже разделить с ней свою любовь. Кажется, она поняла это. Всхлипывания утихли и прекратились, хотя слезы все еще струились по ее щекам.

Одной рукой Хейли касалась моего затылка, ее тело медленно раскачивалось вместе с моим, а ее другая рука без устали скользила повсюду, пытаясь охватить и ощутить как можно больше меня. Наши губы по-прежнему были слиты воедино.

Поцелуй был неторопливым и сокрушающе чувственным. Это было медленное движение губ, изящное скольжение языков, легкий наклон наших голов, грациозные движения бедер.

Хейли все плакала, и я прервала поцелуй, уткнулась ей в шею, погрузив лицо в теплую, соленую кожу, время от времени проводя по ней губами. В конце концов, наши тела замедлились и совсем остановились.

- Энди, я люблю тебя, - прошептала она.

Я коснулась губами ее шеи.

- Я тоже люблю тебя, Хейли.

Она уснула в моих руках, и солнце мирно закатилось за горизонт. Наш день кончился.

Я закрыла глаза, крепче обняла Хейли и заснула.

Тихо, как только могла, я натянула майку и шорты. Бюстгальтером я пренебрегла. А потом я повернулась к ней. Хейли спала лицом ко мне, лежа на животе, укрытая одной простыней. Такая спокойная, такая красивая…

Я натянула кроссовки, подошла к постели, наклонилась и прикоснулась к ее губам.

- Прощай, Хейли, - прошептала я и поспешила прочь.

Был понедельник, и я сказалась больной. Я никогда раньше не пропускала ни работы, ни занятий, за исключением того дня, когда родилась моя дочь, а теперь в моей жизни появилась Хейли, и вот, пожалуйста, я прогуливаю чуть ли не раз в неделю.

Я улыбнулась иронии всего происходящего. Правда заключалась в том, что я как раз не хотела видеть Хейли. Я с ней уже попрощалась, а продолжать было бы слишком больно.

Так что я провела этот день дома. Мы с Бунзеном погуляли на солнышке, и я все пыталась собрать в кучку свое разбитое сердце, чтобы я снова смогла дышать, чтобы начать жить заново, и чем скорее, тем лучше.

День клонился к закату, когда я спустилась в подвал. Меня все еще переполняли эмоции и чувство утраты, нужно было найти способ избавиться от них.

Я надела майку и спортивные шорты, перебинтовала руки и начала тяжелую, изматывающую тренировку. Особо досталось моему боксерскому мешку, свисавшему с потолочной балки. Я била, наносила удары руками и ногами, сопровождала каждый удар криком, в общем, я делала все возможное, чтобы уничтожить моего врага, моего демона, который никак не хотел меня отпустить.

Я остановилась со сбитым дыханием, мокрые волосы прилипли ко лбу, мне показалось, что я слышу какой-то звук. Я прислушалась…

Динь-дон.

Сердце сжалось, в глазах защипало. Бунзен зашелся в счастливом лае, и я поняла, кто это. Я не могла, я не могла ей открыть.

Динь-дон.

Я затаила дыхание, бешеный стук сердца почти заглушал все остальные звуки, но в итоге я услышала, как хлопнула дверца и завелась машина.

Я закрыла глаза и рухнула на мат, сжимая голову руками.

Я вошла в клинику, мысленно прикидывая, как дела в лаборатории, как продвинулись исследования после установки нового оборудования. Со всем этим бредом, в который превратилась прошедшая неделя, у меня совершенно не было времени повозиться с нашими новыми игрушками.

Я толкнула дверь и увидела, что Саманта уже трудится в поте лица. Она подняла голову и улыбнулась мне:

- Привет, док. Как самочувствие? Полегчало?

- Выживу, - ответила я, направляясь в кабинет. Я выудила ключи, отперла замок, щелкнула выключателем и замерла на пороге.

На моем столе, на листке бумаги лежал мячик куш. Словно в замедленной съемке, я подошла, опустила ключи на стол и уселась в кресло, все еще не отводя глаз от мячика.

Я тяжело вздохнула, и вся моя напускная сдержанность пошла трещинами и стала рушиться с каждой проходящей секундой. Я схватила игрушку, ощущая знакомые колючки и понимая, что последним, кто к ним прикасался, была Хейли.

Я отложила мячик, взяла сложенную записку и прочла: «Я всегда буду любить тебя. Пусть у тебя на память останется хотя бы маленькая часть меня».

Внизу листа было аккуратно выведено печатными буквами: «Я надеялась на другой исход».

Я опустила голову и часто задышала, слепо шаря рукой в поисках куша.

- Энди?

Услышав мягкий голос, я подняла голову. Саманта стояла в дверях, засунув руки в карманы халата. Я ничего не ответила, только заморгала, пытаясь подавить слезы, запихать их обратно, где там они обычно хранятся.

- Чего?

- Я просто хотела сказать, если тебе нужно поговорить, то я здесь, с тобой. Хорошо?

Я улыбнулась и закивала.

- Спасибо, Саманта, я в порядке, - я встала, взяла свой халат и надела его. – Идем, поработаем.

Я было пошла к выходу, но вернулась, взяла куш и сунула его себе в карман.

Утро пошло своим чередом, и я погрузилась в хорошо знакомый мир науки, все было путем, я по уши закопалась в работу, позволяя исследованиям полностью завладеть мною. Это был чудесный отвлекающий фактор.

Мы все восстановили и даже немного продвинулись со времен аварии.

- Саманта, я пойду, раздобуду кофе. Тебе что-нибудь принести из кафетерия?

- Да, принеси мне этот их банановый кексик, знаешь?

- Понял, сделаю.

Я шла и тихонько насвистывала себе под нос. Было почти время ланча, одиннадцать-тридцать, но я знала, что сегодня мне ланч не светит. Так много всего нужно было сделать, так много нагнать и вообще, я планировала сделать сегодняшний день историческим. Ужасно хотелось наконец добиться результата, проникнуть в тайны человеческого тела. Мы были уже так близко.