– В натуре?

– Шучу. Не напрямую, конечно. Но сильный аллергический шок от их пыльцы очень даже вероятен! Дело, впрочем, поправимое, сейчас и не такое лечится…

На всякий случай приятели обошли миллагу крапчатую далеко стороной.

Но и без неё чудес тут хватало. Земная флора, каждый представитель которой выделялся яркой индивидуальностью, мирно соседствовала с инопланетной экзотикой, которая по большей части располагалась в наглухо закрытых банках или аквариумах.

– Вовсе не потому, что опасны для нас, скорее мы для них, – с юмором пояснил Мастер. – Песочница ликвиная, к примеру, живёт лишь в сероводородной среде, а чируха ворсистая крайне чувствительна к звукам человеческой речи. Привыкла на родной планете слышать лишь свист ветра, поэтому едва заговоришь рядом – пужается и тут же увядает, оттого и сидит в звуконепроницаемой ёмкости. Ей ещё повезло – вовремя диагноз поставили, а многие, увы, сохранились лишь в сушёном или маринованном виде. Бывает же как – привезут в полудохлом состоянии, пока разберёшься, что не так, а растеньице уже дуба дало. Такие, понимаешь, капризные!

Перейдя к осмотру очередного экспоната, Эрик тихонько подозвал к себе Геку:

– Узнаёшь?

– Ещё бы. Колючки, на месте портала выросшие! Наконец‑то узнаем, откуда они родом. Дядя Пехо! А вот эта фигня с какой планеты?

– Обирра шипанутая? – подойдя поближе, пригляделся старик. – Тоже чей‑то подарок. За давностью лет уже и не упомню, чей именно. Кажется, с Тифирэ. Ничего особенного, сорная трава. Там её как грязи.

– Заспиртована? – уточнил Эрик, указывая на склянку с колючками.

– Скорей уж засолена. Насыщенный раствор поваренной соли. Иначе сгнили бы. А так – пока держатся. Ну, если закончили осмотр, пожалуйте к столу. У меня всё готово!

Окинув взглядом оставшиеся «экспонаты», Гека поспешил принять приглашение. Эрику ничего не оставалось, как последовать за ним, хотя после посиделок у Лиэнны проголодаться ещё не успел.

Друидская трапеза включала в себя корзину с белым хлебом, уже нарезанным ломтями, кувшин с вином, вазочки с мёдом и черничным вареньем и, разумеется, необходимый набор посуды. Радушный хозяин лично разлил горючее по кружкам.

– Ну, за знакомство… заодно и здравы будем!

– Дядя Пехо, а зачем вам кровососы эти? – поинтересовался Эрик, вспомнив, как длинная бледно‑жёлтая плеть, казавшаяся неживой, пыталась ползти за ним, когда проходил мимо. – Опасны ведь. Зазеваешься, вцепятся ненароком. Может, лучше их выкинуть на помойку? Предварительно голодом заморив, чтоб никто случайно не пострадал.

– В воспитательных целях, – вновь усмехнулся Мастер. – Меня‑то они давно не трогают, боятся, что Увяданием приложу. А вот ежели какой ученик нездоровый интерес к трансмутации живой материи, то бишь тератогенезу, проявляет, я его ласково так прошу – пойди и попробуй приласкать тощавку листьезубую. Обычно этого вполне хватает, чтоб дурь из башки вышибить.

– Увядание – разве не заклятие тёмного друидизма? – засомневался Гека.

– Оттудова, не спорю. Но ежли на какое зловредное растеньице уговоры не действуют, так и норовит свой мерзкий характер проявить, приходится действовать… словечко новомодное, сейчас вспомню… а! Неполиткорректными методами. К тому же какую‑никакую, а пользу приносят – мыши беспокоить перестали. А дюже любопытным юнцам урок – не суйся, куда не следует. Уж лучше пусть тощавка покусает, чем потом голодному монстру в брюхо угодить.

– Какому монстру?

– Ну вы даёте! – искренне удивился дядюшка Пехо, вновь берясь за кувшин. – Вроде на третьем курсе уж – или ошибаюсь? – а таких простых вещей не розумеете. Конечно, ваша уважаемая госпожа преподаватель вряд ли читала вам лекции по теории тератогенеза, но нравоучительные истории о вреде сией науки наверняка рассказывала! Ибо она как раз и есть квинтэссенция тёмного друидизма, и находится под запретом наряду с чернокнижием и некромантикой.

– Искусство создания мутантов и химер, Бурая магия, – пояснил Эрик.

– Так бы сразу и сказали. Чего вы на меня так странно смотрите? Я вовсе не собираюсь подобной гнусью заниматься!

– Кто ж тебя знает? Вдруг в тайных помыслах своих уже успел таких чудищ насоздавать, что мир содрогнётся в ужасе. Почище, чем выводили в Трансильванской Лаборатории, – не упустил случая подколоть приятеля Эрик.

– Наслышаны про Лабораторию? – встрепенулся старик. – Небось из «Краткого Курса»? Якобы отряд герцога Вижуйского с дури ума погром там учинил, уничтожив ценные вещдоки злодеяний чернокнижников?

– А разве не так обстояло дело?

– Посудите сами: разве могла бригада простых солдат, пусть даже отважных и умелых, взять штурмом охраняемую почище иной святыни Лабораторию? Да они и на пушечный выстрел к ней подобраться не смогли бы! В задачу отряда входило взять контроль над дорогой, ведущей к ней. Однако когда высланные на разведку сообщили – неприятель бежал, соблазн захватить незащищённую вражескую крепость оказался слишком велик, и герцог пренебрёгши приказом удерживать позицию, самолично скомандовал наступление. Разведчики не ошиблись: ни единой живой души на подступах к Лаборатории, как, впрочем, и в ней самой – лишь трупы монстров и присматривавших за ними рабов. Посовещавшись со свитой, горе‑военачальник порешил так: овладеть беззащитным укреплением невелика честь; изобразим, будто вынуждены были вступить в бой, и одержали блестящую победу! В мечтах, наверно, уже видел себя фельдмаршалом. Солдатам приказал выдать по пять талеров на рыло с ласковым напутствием не болтать лишнего. А для пущей правдоподобности вояки слегка порушили и пожгли строения – дескать, сеча была очень жаркой.

– Неужели правда так и не выплыла наружу?

– Почему же? Инквизиторы‑дознаватели быстро разобрались, что к чему. Позорить герцога, правда, не стали, отправили в отставку с утешительным призом – орденом Святого Трибунала «Ревнитель веры». Так и утвердилась официальная версия об уничтожении содержимого Лаборатории погорячившимися солдатами союзных войск.

– Но теперь, по прошествии четырёх веков, разве нельзя написать, как было в действительности?

– Развенчивать старые мифы – неблагодарное занятие, – задумчиво отозвался рассказчик. – Ведь тогда возникает резонный вопрос: чего вдруг чернокнижники отказались оборонять своё детище? Ответ напрашивается сам собой – им нужно было вывезти нечто очень ценное, ради чего стоило пожертвовать слугами и содержимым «зверинца». Как считаешь, что именно? – указующий перст уставился в сторону Геки.

– Не знаю. Артефакт какой‑нибудь, наверное.

– Тепло, но не жарко. А ты как думаешь?

– Знания, которые пригодятся в будущем.

– Вот! Тёмные колдуны, отступая, прихватили с собой результаты многолетних «экспериментов». Вместе с формулами, пользуясь которыми, можно вновь создавать чудовищ. Немногие взятые потом в плен «научные сотрудники» кивали в сторону Яшбурда, Великого Мастера Чёрной магии – якобы именно он прихватил бумаги с собой.

– Их так и не нашли?

– Увы. Скорей всего, Яшбурд где‑то их спрятал, а потом свалил в неизвестном направлении. Здесь есть, однако, другой крайне любопытный момент: не исключено, что чернокнижники не изобретали сами те формулы, а всего лишь воспользовались чужими знаниями. Задумывались хоть изредка, откуда в древнеегипетской и древнегреческой мифологии такое обилие химер? Люди с телами животных или наоборот, а то и вовсе дикие смеси нескольких существ навроде сфинкса или гиппогрифа. Проще всего, конечно, свалить на бурную фантазию наших далёких предков, но разве настоящий исследователь ищет лёгких путей? Учёные‑египтологи, десятилетия посвятившие расшифровке надписей на развалинах храмов и внутренностях пирамид, нашли немало упоминаний о могущественных колдунах эпохи Древнего Царства – настоящих профессионалах Бурой магии, да и не только её. Их знания большей частью канули в Лету, когда Египет потерял былое величие, лишь немногое пополнило архивы Александрийской библиотеки. Правда, к тому времени не осталось почти никого, кто мог бы их понять и воспроизвести.