Телефонный номер Марины оказался вне зоны доступа не только для меня, но и вообще для всех. Потому что Марина пропала – словно и не было ее вовсе. Сейчас я уже могу восстановить картину того, что произошло. Первыми спохватились ее сотрудники. Не сумев найти начальницу своими силами, они вынуждены были обратиться в милицию.

Благодаря «жизненным» фотографиям одним из главных подозреваемых стал Костя. Но внятного рассказа о происшедшем добиться от него не удалось.

Костя проснулся в номере Sanderson и даже вскрикнул от ужаса: белоснежная, как и гостиничный номер, кровать была вся в крови. Но уже через секунду понял, что это оптический обман… Только сейчас он вспомнил, что накануне Марина купила красные розы и засыпала лепестками кровать.

Ее отсутствие Костя объяснил тем, что Марина совершает свою регулярную утреннюю пробежку, но потом обнаружил записку: «Милый, лети один. В аэропорту тебя встретят – передай им конверт».

В Шереметьево, когда Костя шел через забронированный VIP-зал, он вдруг подумал; а что, если в его жизни не будет ее? Всегда трудно пересаживаться из СВ в плацкарт… Потом к нему подошли какие-то люди в темных костюмах и забрали конверт, оставленный Мариной.

Костя был человеком далеким от политических событий, но даже он слышал, что люди как пропадали, так и находились. Историю с Иваном Рыбкиным, который исчез в Киеве на три дня, обсуждали даже в его баре. Но Марина ему так и не позвонила.

Все подробности о ходе расследования мне регулярно сообщала Мария Степановна. После каждой такой подробности (за несколько часов до ареста Косте кто-то позвонил и сказал, что если он не вернет ВСЕ бумаги, то ему конец) я содрогался, думая, какое счастье, какая удача – ведь на месте этого несчастного бармена-стриптизера мог быть я…

Настоящая жизнь и настоящие страсти! Не переключайте!

На каком-то канале увидел повтор ток-шоу Познера – того самого первого в истории отечественного телевидения ток-шоу между Россией и Америкой, которое запомнилось миллионам зрителей фразой «У нас в стране секса нет». Эти слова до сих пор цитируют все, кому не лень, но что же пыталась сказать ее автор на самом деле? Что же осталось за кадром благодаря правке КГБ?

Вот уже третий день мои девушки обзванивают всех, кто бы мог помочь нам найти эту женщину, автора знаменитой фразы. Это очень трудно – прошло много лет, и сейчас проблематично отыскать не только героев, но и редакторов, готовивших тот эфир. Что же – тем интереснее будет охота…

На седьмой день в силки наших охотниц попалась Людмила Иванова, широко известная в узких кругах как Люда-Бантик. В 8.15 утра она позвонила Ларисе из Северной Венеции (так она нежно назвала аэропорт Пулково) сказать, что вылетает.

До эфира оставалось 3 часа, и Пятницкая, заручившись обещанием Бойко, что если надо – ее прикроют, поехала к диетологу Королевой. После приснопамятного боя супертяжеловесов Лена начала наконец худеть. Как только в ее руках оказывалась пачка чипсов или еще какой-нибудь калорийной грызни, перед глазами вспыхивали блестящие красные трусы солистки группы черлидинга Натали Бойко. Лена снова переживала тот волнительный момент и откладывала чипсы в сторону. На этом фоне курс специальных массажей, назначенных Ритой, действовал волшебно – Пятницкая похудела за три недели на восемь килограммов! И вдруг процесс похудения остановился. Она подождала недельку-другую, но вес упорно стоял на месте, и вчера Лена клятвенно пообещала себе заскочить к Рите до работы, чтобы пройти очередной весовой ТО.

– Мой пухлый шмель! – радостно приветствовала ее Рита. – Ну, как наши дела, почему не появлялась давно?

– Ритуся, дорогая! – с обожанием заглядывает ей в глаза Лена. – Я все делаю, как ты сказала, – честно-честно! И ничего…

– Сейчас, матрешка моя, сейчас посмотрим, – воркует Рита и просит Лену подождать минут пятнадцать. – У меня там один клиент (она шепчет ей на ухо такое имя, что редакторское сердце замирает от восторга)…

Пятницкая понимающе кивает головой и хищно озирается по сторонам в поисках других лакомых клиентов.

– А вот и Владимир Натанович! – радуется она и идет навстречу явно постройневшему Винокуру. – Здравствуйте! Ба-а! Да вы не один, а с дочкой! Какая красавица!!! – Пятницкая прекрасно знает, на каких струнах души Владимира Натановича можно отменно сыграть. Приглашение Винокура на эфир вместе с дочерью было действеннее любого шантажа.

Пока Лена договаривалась о дне встречи с Винокуром, вернулась Рита, и они прошли в святая святых.

– Ну-ка, ну-ка, давай посмотрим, как у нас дела… Что-то ты, кукла моя, отекла немножко… Диету соблюдаем?

– Да, – душевно шепчет Лена и заглядывает Рите в глаза.

– Чаи не гоняем на ночь?

– Нет…

Рита, чуть нахмурив лоб и сосредоточенно глядя куда-то в сторону, прощупывает бескрайний живот своей пациентки, а потом выносит вердикт:

– Значит, так. Прежде всего мы должны исключить опухоль, – и серьезно смотрит на Лену. – Так что, девочка моя, неплохо бы тебе на УЗИ сходить.

Пятницкая чуть-чуть пугается, но без всякой паники – она уверена, что ничего страшного с ней быть просто не может. Хотя, конечно, ТО своего организма она не делала очень давно. Лена клятвенно обещает Рите, что, конечно, не сегодня – сегодня же эфир, а вот завтра… Хотя нет, завтра у нее тоже эфир и встреча с Винокуром, но уж послезавтра совершенно точно пойдет на УЗИ.

Лена спешила. Конечно, Наташка обещала ее прикрыть, но мало ли что… Генриетта последнее время как с цепи сорвалась! И кроме того, ей очень хотелось послушать рассказ Людмилы Ивановой. В общем, Лена, оставившая вчера свою машину в сервисе (в отличие от себя, ТО своей птички она делала регулярно), что было сил неслась к метро. Профессиональный нюх на Настоящие Истории Пятницкую никогда не подводил. (Между прочим, именно она, а не «Комсомольская правда» первой заметила обручальное кольцо на руке Олега Меньшикова, но сообщить об этом всей стране, как это сделала газета, она не могла – Меньшиков на ток-шоу не ходит). А в студии действительно было что послушать. Даже операторы в своих огромных наушниках напрочь забыли, зачем они здесь, – вместе со всеми они боялись пропустить хотя бы слово из того, о чем рассказывала сегодняшняя ретрогероиня «Большой стирки».

Прежде всего Людмила Иванова рассказала, что на эфир к Познеру ее пригласили потому, что она была (и является по сей день) руководителем одного из женских клубов Питера. Далее она подтвердила, что знаменитая фраза «у нас в стране секса нет» была выдернута из контекста и на самом деле говорила она совсем не об этом. Потом героиня рассказала, что у нее есть муж и у нее с ним все в полном порядке – было и есть. Затем ее спросили, почему ее зовут Люда-Бантик, и она совершенно неожиданно раскрыла тайну, которую хранила много лет.

В XX веке Людмила Иванова работала администратором гостиницы «Ленинградская». В тот самый день, когда в Северную столицу прибыла Алла Пугачева, она была на дежурстве. Любимой гостиницей Пугачевой, которую тогда еще никто не называл Примадонной, была «Прибалтийская». Там и разразился скандал, о котором с восторгом поведала всему миру одна уважаемая столичная газета. Дело было так. В гостиницу Алла прибыла чуть навеселе и в графе гостиничной анкеты «Цель визита в город» написала емко и искренне – «Кайф». После чего закатила истерику, потому что ее любимый номер оказался занят какими-то торговцами арбузами.

– Как же так, – громко удивлялась она, – это же мой номер! – и требовала переселения торговцев вместе с их… арбузами. Доложили директору «Прибалтийской». Тот вышел из себя. Причем его возмутили совсем не попытки дискриминировать арбузопродавцев, а варварское обращение с анкетой его гостиницы. Слово «кайф» он воспринял как личное оскорбление. Указав Пугачевой на дверь, директор не поленился и в ночи сел обзванивать все питерские гостиницы, объявляя штормовое предупреждение и настаивая на том, что Пугачеву надо проучить, то есть «не пущать» разместиться.