Она попыталась представить себе Филиппа, говорящего таким вот елейным голосом, и у нее ничего не получилось, Равно как не представился ей Филипп, разделяющий чувства Дэниелса. Губы ее невольно изогнулись в улыбке. Если бы Филипп вздумал претендовать на чье-то время, он бы это сделал — и к черту всякие там права.

— До встречи на нынешнем вечере, мисс Мейнуаринг, Мое сердце будет отсчитывать каждую секунду без вас, — сказал Дэниеле.

Маргарет посмотрела на Друзиллу и увидела, что та устремила на мистера Дэниелса преданный взгляд, который больше подходил бы верной собаке. Чем больше Маргарет узнавала Друзиллу, тем труднее ей было поверить, что Друзилла — наполовину ее сестра. Они совершенно не похожи. Даже когда она была в таком же возрасте, как Друзилла, она ни за что не поверила бы в такую слащавую чепуху.

«Но какой стала бы я, если бы мать в действительности была замужем за Мейнуарингом, и мы приехали бы с ним в Лондон после получения титула? — подумала Маргарет. — Выросла бы я такой же, как Друзилла?» На эту отрезвляющую мысль у Маргарет не нашлось ответа. Одно она знала наверняка — ей ни за что не позволили бы продолжать занятия, значившие для нее так много. Даже когда она была маленькой, для нее было очевидно, что Мейнуаринг не только не ценит образование, он даже не доверяет ему. Нет, если бы они с матерью приехали в Лондон с Мейнуарингом, ее заставили бы стать шаблонной светской барышней. Ее, вероятно, выдали бы замуж за того, кого выбрал бы Мейнуаринг и кто соответствовал бы его понятиям о подходящем зяте. У кого были бы деньги и положение в обществе.

— Ах, кузина Маргарет! — сказала Друзилла, глядя вслед удаляющемуся Дэниелсу. — Не правда ли, он совершенно такой, как я вам говорила? Каждый раз, когда я молюсь перед сном, я благодарю Господа за невероятное счастье — что мистер Дэниеле ответил на мои чувства. Не знаю, чем я это заслужила.

«Действительно, чем?» — подумала Маргарет, которую не отпускало беспокойство.

— Доброе утро, Маргарет и мисс Мейнуаринг, — приветствовал их лорд Хендрикс.

Маргарет улыбнулась, с удивлением отметив, что делает это совершенно естественно.

— Доброе утро, папа. Что привело вас в парк так рано?

— Как я понимаю теперь, везение. Могу ли я предложить вам, леди, прокатиться в моей коляске?

— Спасибо, лорд Хендрикс, но мне пора возвращаться домой, — сказала Друзилла. — Мы вышли из кареты только для того, чтобы… подышать свежим воздухом. Но теперь я должна поторапливаться, потому что придет портниха примерить мне платье, в котором я буду представлена ко двору, а она почему-то страшно сердится, если ее заставляют ждать. Она, видите ли, француженка, — добавила Друзилла в качестве объяснения. — Папа говорит, что иностранцы никогда не знают своего места.

«А место это, разумеется, под его каблуком», — подумала Маргарет.

— В таком случае позвольте мне сопроводить домой леди Чедвик, — сказал Хендрикс.

— Прекрасно, мы ведь уже видели… я имею в виду… — Друзилла замолчала; щеки ее ярко порозовели.

— …что наша восхитительная прогулка уже закончена, — спасла ее Маргарет. — Всего доброго, кузина Друзилла. Мы, конечно, увидимся вечером на балу у Кэррингтонов.

— О да, — вздохнула Друзилла, и лицо ее приняло блаженное выражение, напомнив Маргарет одного из боттичеллиевских ангелов. — До вечера,

И она уселась в карету, даже не улыбнувшись терпеливо ожидающему ее кучеру.

— Вы можете сесть без моей помощи, дорогая? — спросил Хендрикс. — Если я сойду, чтобы вам помочь, эта парочка может понести. Они сильно застоялись.

— Конечно. — Маргарет проворно поднялась на сиденье. — Между нами говоря, это ведь сказки, что женщины как-то особенно беспомощны.

Хендрикс усмехнулся, натянул поводья; Маргарет расправила юбки.

— Это, дитя мое, самая тщательно охраняемая тайна в мире. Хотя… — Он задумчиво посмотрел вслед удаляющейся карете Друзиллы. — Осмелюсь сказать, что не все женщины хорошо ориентируются в окружающем мире. Например, молодая мисс Мейнуаринг.

— Вот как? — Маргарет постаралась, чтобы голос ее звучал как обычно. Ей решительно не хотелось, чтобы Хендрикс проявлял любопытство по поводу ее отношений с Друзиллой. Слишком уж он проницателен. — Она очень молода, — сказала Маргарет. — Сомневаюсь, что у нее была возможность научиться в чем-либо разбираться. Но это еще не значит, что этого не произойдет в будущем.

— Придется, если она и дальше будет поощрять Дэниелса. Скажите-ка, эта встреча с ним была обговорена заранее?

— Вряд ли, поскольку мысль прогуляться принадлежала мне, — неопределенно ответила Маргарет.

— Понятно. — Хендрикс выбрался из столпотворения экипажей на улицу. — Чувствую, что мне следует предостеречь вас от мистера Дэниелса, дорогая, поскольку вы мало разбираетесь в лондонском обществе, а у вас доброе сердце, из-за которого вы можете попасть в трудное положение.

Услышав такую характеристику, Маргарет мысленно скривилась. Доброе сердце! Знал бы он, какой она бывает подчас недоброй. И по отношению к нему. И как намеревается использовать Друзиллу, чтобы отомстить за себя своему родному отцу.

Но Друзилле она дает только то, чего той хочется. Что же до Хендрикса, выбора у нее просто не было. Действительно не было. Или он — или Джордж. И какую бы приязнь и уважение она ни испытывала к нему, любит она Джорджа. Любит и в таком долгу перед ним, что никогда не сможет расплатиться.

— Если мисс Мейнуаринг воображает, что влюблена в Дэниелса, не позволяйте ей втянуть вас в свои планы, — продолжал Хендрикс. — Мейнуаринг никогда не согласится на брак своей дочери с каким-то нищим провинциалом. Ни один порядочный отец не согласился бы на такое. Маргарет вспомнила, как его общепринятые взгляды оказались косвенной причиной краха того, что ее мать считала приличным замужеством, и как в результате она скатилась к жалкой бедности; все это оттеснило на задний план угрызения совести. Подходящие мужья в глазах высшего общества — это те, кто сподобился двойного благословения: происхождения и богатства. Все прочее не имеет значения. Должно быть, у Дэниелса приличное происхождение, иначе его нигде не стали бы принимать. А это значит, что у него нет денег — главный грех в глазах таких, как Мейнуаринг или Хендрикс.

— Скажите, что привело вас в парк сегодня утром? — Маргарет нарочно сменила тему разговора.

— Я убежал от напыщенных речей в палате лордов. За годы, что я провел у себя в поместье, я забыл одну вещь — способность многих членов палаты говорить страшно долго и ничего при этом не сказать. Я подумал, что небольшая прогулка на свежем воздухе поможет мне восстановить душевное равновесие. Ну, вот мы и приехали. — Хендрикс остановился у дома Филиппа.

— Не хотите ли зайти и выпить чаю? — спросила Маргарет. — Лакей отведет вашу коляску в конюшню. ' — Спасибо, дитя мое, но я скоро должен встретиться с Норфолком и не могу опаздывать. Ведь я ищу его поддержки.

— До свидания. — Маргарет вышла из коляски, постаравшись, чтобы ее юбка не запуталась в колесе. — Мы увидимся сегодня вечером у Кэррингтонов?

— Да.

Внезапный порыв ветра приподнял ее юбку, и Маргарет вздрогнула.

— Идите в дом и обязательно выпейте горячего чаю — сказал Хендрикс. — Вам ни к чему простуживаться.

Помахав рукой, Маргарет посмотрела ему вслед, согретая его заботливостью — хотя она хорошо знала, что заботится он не о ней, а о той, за кого ее принимает, о Мэри Хендрикс.

— Доброе утро, миледи, — поздоровался Комптон, открыв ей дверь. — Как вы и просили, я послал сообщение о гувернантке в контору по найму прислуги, к содействию которой прибегает миссис Смит. В конторе сказали, что в настоящее время у них в списке значатся две подходящие кандидатуры. Претендентки явятся для переговоров, когда вам удобно.

Маргарет удивленно заморгала.

— Какая поспешность!

— Им очень хочется устроить гувернантку в дом графа Чедвика, — сказал Комптон. — Они надеются, что если ваша светлость останетесь довольны, вы будете благосклонно отзываться об этой конторе среди знакомых леди.