— Сама я так или иначе не могла бы справиться с этим. Ведь по условиям завещания я должна жить пять лет на ферме и лишь тогда получу все, что мне причитается. Если, конечно, рудник не будет обнаружен раньше этого срока.

— Нет таких денег, ради которых стоило бы рисковать собственной жизнью.

— Дело не в деньгах, — тихо сказала Эрин. — Нет ни малейшей уверенности в том, что мне удастся найти хотя бы один-единственный алмаз. Ведь, судя по всему, никто, кроме Эйба, и не догадывается о местонахождении алмазного рудника. А он до самой смерти так и не открыл, где его искать. Даже не оставил карты или плана.

Уиндзор гнул свою линию.

— Если не ради наследства, зачем тогда ты едешь в Австралию?

— Это совершенно неизвестный мне континент. Совсем новый мир! Я хочу изучить, почувствовать его, сделать серию фотографий. Пожить там, в конце концов.

— Все это хорошо. Но дело в том, детка, что ты можешь там погибнуть.

— Когда я отправилась в Арктику, мне говорили то же самое. — Не желая затевать спор с отцом, Эрин попыталась сменить тему разговора. — Скажи, а что тебе известно об Абеляре Уиндзоре?

Отец отрицательно покачал головой.

— Мой отец никогда не произносил этого имени.

— Имени собственного брата?!

— Знаешь, Эрин, в жизни чего только не бывает. И подчас в семьях случается разлад.

«Так было со шпионом Гансом Шмидтом…»

Однако эту мысль ни отец, ни дочь не произнесли вслух.

Эрин поднялась, вытащила из своей большой сумки жестянку из-под алмазов, вынула оттуда листы со стихами.

— До тех пор, пока я не узнала, что алмазы настоящие, — сказала Эрин, — я подумывала о том, что все мое наследство может вдруг оказаться ловким розыгрышем. Когда я прочитала эту «Заморочку», мне, признаюсь, пришло в голову, что дядя Эйб мог в подпитии и в благодушном настроении где-нибудь на краешке карточного стола сочинить всю эту белиберду. Вот, сам почитай. Предположительно в этих виршах скрыт ключ, позволяющий отыскать алмазное месторождение.

Несколько секунд единственным звуком в комнате был шорох переворачиваемых страниц: Уиндзор знакомился с текстом, после чего протягивал листы Фолкнер. Просмотрев первые пять страниц, он поднял голову.

— И так всюду? — спросил он у Эрин.

— Слова только разные. А так сплошная абракадабра.

Прищелкнув языком, Уиндзор наскоро перелистал оставшиеся страницы, затем протянул руку и взял у Фолкнер первый листок.

— Даже перечитав это несколько раз, совершенно невозможно понять суть дела, — заметила Эрин. — Я читала, перечитывала, вспоминая всякие хитрые штучки, которые слышала, когда училась в университете.

— Ну и?.. — осведомился Уиндзор.

— Во всяком случае, никакого скрытого смысла я не смогла тут разобрать. Лирический герой этих стихов жрет сырую крокодилью печенку, пьет до положения риз, болтает о черных лебедях, не пропускает не только женщин, но и все, что движется, снова жрет сырую крокодилью печенку, опоражнивает переполненный мочевой пузырь где придется… И так на всех страницах.

— Это может быть закодированным текстом, своего рода шифром, — предположила Фолкнер. — Что, если мы сделаем копию и пошлем ее в Вашингтон тамошним аналитикам?

— Полагаю, нам куда больше помог бы австралиец, а не эксперт по дешифровке из Вашингтона, — предположила Эрин.

Уиндзор пожал плечами.

— Черт побери, детка, зачем тебе вообще понадобилось ввязываться во все это?! Что Австралия может дать тебе такого, чего ты лишена в Америке? Мифическое алмазное месторождение какого-то старого психа?! Это тебе так необходимо?!

— Ну, для начала и это сгодится, — парировала Эрин. Она вздохнула и попыталась сформулировать то, что давно уже не давало ей покоя, но что она не могла облечь в конкретные слова. — После выхода «Арктической одиссеи» не было серьезного дела, которым бы мне хотелось заняться. В Арктике я успокоилась душой, вряд ли я бы могла и дальше жить там. Может, Австралия — это как раз место для меня. А может, и нет. Пока не побываю там, ничего наверняка сказать не могу.

— А как же Америка?

— Во всяком случае, с тобой я буду встречаться не реже, чем тогда, когда жила в Арктике.

— Детка…

— Я уже решила, — мягко перебила его Эрин. — Я вовсе не детка. Семь лет живу собственным умом.

Уиндзор на мгновение прикрыл глаза, затем посмотрел на дочь. Эрин сейчас так напоминала ему жену, которую он любил и потерял из-за пьяного ухаря-водилы, не сумевшего справиться с машиной на скорости девяносто миль в час.

— Я же говорил тебе, Нэн, — сказал после паузы Уиндзор. — Такая вот она у меня.

Он подошел к окну, демонстративно повернувшись спиной к двум женщинам, как бы давая понять, что отныне умывает руки.

— И у меня есть ребенок, — сказала Фолкнер, зажигая сигару. — Попади он в переплет, я тоже стояла бы сейчас у окна, давая возможность вашему отцу рассказать вам кое о чем, что не худо бы иметь в виду. Ваш отец — замечательный человек. Но он сторона заинтересованная.

Эрин молча наблюдала за тем, как Фолкнер несколько раз затянулась табачным дымом и продолжила.

— Давайте прикинем пару сценариев, — сказала Фолкнер. — Предположим, что Эйб был попросту выжившим из ума стариком, что у него на ферме, кроме коров и мух, ничего нет. тогда никаких проблем. Поезжайте в Австралию и уже там, на месте, решите, останетесь ли вы там жить, или вернетесь домой. Думаю, вы предпочтете второе, не так ли?

Эрин согласно кивнула.

— Сам по себе сценарий неплох, — сказала Фолкнер, взглянув в окно. — Я была бы только рада, если бы все так и получилось. Но интуиция мне подсказывает, что выйдет по-другому.

— Почему? Неужели только лишь потому, что вы и мой отец живете в мире, полном предательства и лжи?! Неужели именно поэтому и мой мир должен быть таким?!

— До тех пор, пока вы не сделались наследницей Эйба, у вас был выбор. Нынче выбора нет. Рассмотрим другой сценарий. Может быть, эти камни вовсе не из Австралии. Может, их вывезли из Намибии?

— Как же тогда они оказались у Эйба?

— Разве это важно? Обычно алмазы переправляют в Европу и Америку через Египет, особенно если речь идет о контрабанде. Не исключено, что кто-нибудь из бывших приятелей Эйба как раз и занимается нелегальной переправкой камней. А может, я и этого не исключаю, — может, Эйб и сам был контрабандистом. Ты как думаешь, Мэтт?

— Очень бы хотелось в это верить. Потому что в таком случае Эрин в Австралии ничего особенно не должно угрожать. Не станут же контрабандисты предлагать ей купить, продать или временно сохранить алмазы. Если камни контрабандные, тогда понятно, почему Эрин предупредили, чтобы не вздумала обращаться к картелю. Ведь в конечном итоге именно Конмину достанутся тогда эти алмазы.

Эрин совсем не понравилось то, что она услышала. Однако в сказанном была своя логика, отмахнуться от которой просто так Эрин не могла.

— Но этот сценарий оставляет открытым вопрос о целой сокровищнице краденых алмазов? Намибийских, например. В таком случае, окажись Эрин в Австралии, ей будет грозить опасность, так как другие люди, точнее говоря, другие контрабандисты могут знать о том, что у Эйба имелась кое-какая заначка камней.

— Ваш отец совершенно прав, — сказала Фолкнер, обернувшись к Эрин. — Если Эйб и вправду занимался нелегальной переправкой камней из страны в страну, тогда опасность для вас существует. Конечно, вам можно обзавестись надежной охраной и по прибытии в Австралию начать публичное рас-следование, чтобы выяснить, что же именно находится на бывших землях Эйба. Но в этом случае вы скорее всего ничего не найдете. А отправившись на съемки тамошней природы, в один прекрасный день сгинете бесследно, и о вас вскоре все позабудут.

Из полуоткрытых полных губ Фолкнер вырвался длинный шлейф табачного дыма.

— Еще один сценарий. Представьте, что Эйб был и вправду сумасшедшим. Предположим, что у него и в самом деле было месторождение, набитое алмазами под самую завязку. Из которого не штуками, а фунтами можно было бы черпать камни, подобные тем, что лежат у вас на столе.