– А куда делся ваш акцент?

Марджори ответила не сразу.

– А, я понимаю, о чем вы. Когда нам было четыре года, папа отправил нас в Коннектикут к тетке. Мы жили там, пока не закончили школу, а потом вернулись в Хьюстон работать с папой.

– Так вы не часто его видели, пока росли? – спросил Сэм.

– Он занятой человек.

Марджори ответила без тени горечи, как будто вполне нормально на четырнадцать лет отослать детей, чтобы их растили учителя и родственники.

– Вы задаете много вопросов, – сказал Рассел.

– Мы любопытны от природы, – ответил Сэм. – Такая у нас работа.

Сэм и Реми ничего не ожидали от поездки в ущелье Чобар и не ошиблись. Рассел и Марджори показали им несколько заметных объектов и угостили очередной порцией баек для путешественников.

Вернувшись в машину, Сэм и Реми попросили отвезти их в следующее место – исторический центр города, известный как площадь Дурбар; здесь находится около пятидесяти храмов.

И этот визит предсказуемо прошел без происшествий, как предыдущий. Сэм и Реми в сопровождении близнецов в течение часа обходили площадь и притворялись, что снимают, сверяются с картой и что-то записывают. Наконец незадолго до полудня они попросили отвезти их назад в «Хаятт».

– Вы закончили? – спросил Рассел. – Уверены?

– Вполне, – ответил Сэм.

Марджори сказала:

– Мы с радостью отвезем вас куда скажете.

– Нам нужно провести кое-какие исследования, прежде чем мы продолжим, – возразила Реми.

– Мы можем помочь вам и в этом.

Сэм добавил немного стали в голос.

– Пожалуйста, в отель.

Рассел пожал плечами.

– Как хотите.

Из вестибюля они наблюдали, как уезжает «мерседес». Сэм достал айфон и включил экран.

– Сообщение от Сельмы. – Он прослушал его, потом сообщил: – Она кое-что откопала о семье Кингов.

Вернувшись в свой номер, Сэм включил в телефоне звук и нажал кнопку скоростного набора. Секунд тридцать слышался треск, потом связь установилась, и Сельма сказала:

– Наконец-то.

– Мы ездили с близнецами Кингами.

– Продуктивно?

– Только в том смысле, что усилилось желание держаться от них подальше, – признался Сэм. – Что у тебя есть для нас?

– Во-первых, я нашла человека, который может перевести пергамент на деванагари, найденный вами в доме Льюиса.

– Фантастика, – восхитилась Реми.

– Лучше! Я думаю, что это и есть первый переводчик – А. Каалрами из Принстона. Ее зовут Адала. Ей почти семьдесят лет, и она профессор… угадаете?

– Нет, – сказал Сэм.

– Университета Катманду.

– Сельма, ты волшебница, – похвалила Реми.

– При обычных обстоятельствах я бы согласилась, мистер Фарго, но тут мне просто повезло. Пересылаю по электронной почте контактную информацию профессора Каалрами. Хорошо, дальше: пробурив множество сухих скважин в поисках сведений о семье Кинга, я наконец позвонила Рубу Хейвуду. Он отправит мне все, что найдет, но и то, что мы уже нашли, очень интересно. Во-первых, Кинг не настоящая фамилия семьи. Это англизированная версия оригинальной немецкой фамилии Кёниг. Льюиса первоначально звали вовсе не Льюисом.

– Зачем эти перемены? – спросила Реми.

– Мы точно не знаем, но известно, что в 1946 году Льюис эмигрировал в Америку и получил работу преподавателя в университете города Сиракузы. Несколько лет спустя, когда Чарлзу было четыре года, Льюис оставил мальчика и его мать и отправился странствовать по свету.

– Что еще?

– Я узнала, чем там занимаются Рассел и Марджори. Один из горнодобывающих концернов Кинга – SRG, или Strategic Resources Group («Группа стратегических ресурсов»), – в прошлом году попросил у правительства Непала разрешение, я цитирую, «на проведение исследований, связанных с промышленными и драгоценными металлами».

– А что это значит? – спросила Реми. – Туманная формулировка.

– Намеренно туманная, – заметил Сэм.

Сельма ответила:

– Компания избегает публичности, поэтому информацию раздобыть трудно. Я нашла два участка, взятые SRG в аренду. Оба на северо-востоке от города.

– Запутанная паутина, – сказала Реми. – Итак, близняшки Кинг присматривают за семейным горным предприятием именно там и тогда, где и когда исчез Фрэнк, разыскивая отца Кинга, который, возможно, последние сорок лет бродит по Гималаям, а возможно, не бродит. Я ничего не забыла?

– Нет, картина полная, – согласился Сэм.

Сельма спросила:

– Хотите подробности об этих участках SGR?

– Погоди, – ответил Сэм. – На первый взгляд, кажется, здесь нет связи, но с Чарли Кингом никогда ничего нельзя знать.

Попросив портье «Хаятта» нанять им машину, они отправились в путь: Сэм вел, Реми была штурманом, она разложила карту Катманду на приборной доске «Ниссана Икс-трейл СУВ».

Стоило им покинуть отель, как тотчас вспомнились уроки, усвоенные (и благополучно забытые) шесть лет назад в их первый приезд в Катманду.

За исключением главных магистралей вроде Тридеви или Кинг-роуд узкие улицы Катманду вообще не имеют названий – ни на карте, ни на уличных указателях. Словесные указания даются применительно к ориентирам, обычно перекресткам или площадям – они называются чоуки и тоулы соответственно, и иногда – храмам и рынкам. Тот, кто не знаком с этим обычаем, может рассчитывать только на карту района и компас.

Сэму и Реми повезло. Университет Катманду находился в четырнадцати милях от их отеля в предгорье на восточной окраине. После досадных двадцатиминутных поисков шоссе Арнико они покатили по нему без проволочек и всего час спустя прибыли в кампус.

Следуя надписям на непальском и английском языках, они свернули от входа налево и по обсаженной деревьями дороге проехали к зданию из кирпича и стекла, перед которым располагался овальный участок, заросший дикими цветами.

За стойкой сидела молодая индианка, говорившая по-английски с оксфордским акцентом.

– Доброе утро, добро пожаловать в Университет Катманду. Чем могу быть полезна?

– Мы ищем профессора Адалу Каалрами, – заявила Реми.

– Да, конечно. Минутку. – Женщина застучала по клавиатуре под стойкой и посмотрела на монитор. – У профессора Каалрами в настоящее время встреча с аспирантом в библиотеке. По расписанию встреча заканчивается в три часа.

Женщина достала карту кампуса, обвела кружками их нынешнее местоположение и местоположение библиотеки.

– Спасибо, – сказал Сэм.

Кампус в Катманду маленький, всего десять или двенадцать зданий, расположенных на вершине холма. А ниже, миля за милей – лежащие террасами зеленые поля и леса. В отдалении виднелся международный аэропорт Трибуван. И к северу от него едва различимая крыша-пагода отеля «Хаятт».

Они прошли сто ярдов по тротуару между живыми изгородями, повернули налево и оказались перед входом в библиотеку. Внутри их направили на второй этаж, в конференц-зал. Когда они пришли, аспирант как раз выходил. В зале за круглым столом сидела пожилая индианка в ярком красно-зеленом сари.

Реми спросила:

– Простите, не вы ли профессор Адала Каалрами?

Женщина подняла голову и осмотрела их через очки в толстой роговой оправе.

– Да, это я.

Она говорила по-английски с сильным акцентом, с напевными интонациями, свойственными англоговорящим индийцам.

Реми представилась, представила Сэма и спросила, могут ли они сесть. Каалрами указала на пару стульев напротив себя. Сэм спросил:

– Говорит ли вам что-нибудь имя Льюис Кинг?

– Булли? – сразу ответила она.

– Да.

Она широко улыбнулась; между передними зубами у нее темнел большой зазор.

– О да, я помню Булли. Мы были… друзьями. – Блеск в ее глазах подсказал Фарго, что отношения были гораздо больше, чем просто дружескими. – Я работала в Принстоне, но временно отправилась в университет Трибуван. Это было задолго до основания Университета Катманду. Мы с Булли встретились здесь. А почему вы спрашиваете?