«Полузабытые детские считалки помогают мне выжить…» Полузабытые детские считалки помогают мне выжить. Цепляюсь за них обрывками памяти, шепчу онемевшими губами В надежде на чудо. Может, как в детстве, стоит зажмуриться – И через мгновение из-за туч выйдет солнце, и утро улыбнется Мне, умытое после дождя?.. Твои глаза видели смерть. Не раз и не два. Храбришься, Расчленяя мое тело на атомы в порыве страсти. Я не могу взлететь. Чужой наездник лишь натирает раны седлом, Созданным для другого. Горная река помнит изгибы русла, Как я – его руки. Пенные кружева волн выплетают фату новобрачной. Когда-нибудь я забуду считалки. И выйду замуж… «Я нежный цветок, слабеющий от прикосновений…» Я нежный цветок, слабеющий от прикосновений, Когда твои пальцы трогают шелковистые лепестки, А губы слизывают нектар шмелиным хоботом, тычущимся в мою плоть. Раздираешь мякоть инжира, погружаясь в его запах, раскрываешь створки перламутровой раковины в поисках жемчужины… Ранишь, и кровь дымящимся глинтвейном стекает по бедрам. Красное на белом… Чем не симфония сумасшедшего композитора? Гварнери бы умер от зависти, вытачивая свою скрипку! Холодные небеса таят великие имена в матрице мира, Мое – бесследное, распято лишь на пяльцах твоей памяти. «Смеркается. Мечтаешь опуститься в Бардо Тидол…» Смеркается. Мечтаешь опуститься в Бардо Тидол. Перейти невидимую грань… Улыбаешься Окровавленным ртом. Сочится сукровица твоей души, Исходит понемногу из тела, раненного крылом бабочки. Потусторонняя суть невидима глазу. Пожелтевшие листья устилают дорогу погребальным ковром. Ветер. Пусть поднимется ветер – проводник в царство мертвых! На земле играет джаз, музыка чернокожих рабов. Диксиленд. Остановить колесо кармы, прервав бесконечный День Сурка, Издевательски выплывающий каждое перерождение. Выйти из сумрака в бесконечное утро, ощутив за спиной крылья: Не черные или белые, но сверкающие всем спектром радуги. Ползу по отвесной скале, цепляясь содранными пальцами За ее трещинки. Еще немного… Впереди Бардо Тидол… «Когда-то один чудак мечтал оживить статую…» Когда-то один чудак мечтал оживить статую. Ты же мечтаешь сотворить из живой женщины Скульптуру, считая, что так она станет совершенней. Стыну от холода под твоим взглядом. Откалываешь куски от мраморной глыбы, отсекаешь Лишнее… Душа, стоны, тихий шепот, боль, Струящаяся из глаз – останется лишь безмолвное чудо, Лишенное эмоций, мысли, тепла… Незрячие глаза будут устремляться в вечность. В музейном ли величии, огражденная канатом недоступности, Или в Летнем саду, мерзнущая от дождя, снега и ветра – Она будет стоять, пока ее не расколют На мириады сверкающих осколков… Не это ли ее истинное освобождение? В том числе и от воли ваятеля… «Разлетаются в смятении атомы…» Разлетаются в смятении атомы под ледяными кинжалами твоего взгляда, просят: «Отоприте дверь чуду»! – молчу… Количество воплощений не ложится на меру весов, Когда ты рядом… Самонадеянный… врезался меня, как ребенок на велосипеде, столкнул… падаю на колени, разбивая их в кровь. Иначе – нельзя. Неуловимо течет время, В котором я, снежная, таю перед тобой льдинками. Божественное чудо – умирать ежесекундно, Возрождаясь в огне Фениксом… Бесконечно… «Зовешь в горы, степь – понимаешь, могу не прийти…» Зовешь в горы, степь – понимаешь, могу не прийти, Своевольная, на дыбы встану, наперекор себе – Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. |
