Я — ЧЕЛОВЕК Я странник, гордо и нелепо Хранимый мудростью веков. Дитя безжизненного неба, Дитя беспечных облаков. Я вижу сквозь глухие стены, Не веря в ценность бытия, И ядом обжигает вены Душа мятежная моя. Горит, пылает свежей кровью, Питаясь духом новых дней. Я Ангел, сгубленный любовью, И Демон, неподвластный ей. Я океан, волной лазурной От глаз сокрывший вольный брег, Я ураган Вселенной бурной, И мне названье — Человек. СЛОМАННАЯ МАРИОНЕТКА Мне привычно о славе мечтать: Закулисье — волненье — аншлаг… Тянет мир бесконечный объять, Не попавши прилюдно впросак! Я, конечно, наивна, глупа, Но почувствовать жажду полёт! Чтоб моим аплодировал па Восхищенный столичный народ… И, признаться, желаньем горю Воссиять негасимой звездой! …Рассказала о нем Фонарю — Тот полночи трунил надо мной!.. Я б хотела великою быть — Правда, нет ни уменья, ни сил: Кукловод не забыл оживить — Только ноги приделать забыл. А сверкать бы могла я вполне Средь картавящих горе-актрис!.. Но не выйти такой полу-мне Из-за этих злосчастных кулис. Вы решили, красива я? Вы решили, красива я? Не надейтесь — я просто в гриме. Или сильно влияет лира, Отблеск музы в лице храня. Есть по духу родня — друзья; Я реальна, наверно, с ними. А иным до скончанья мира Не увидеть такой меня! Только если, быть может, в том, Что так пылко зовут стихами: О России, любви… О маме — В излияньях зеленых лет. Потому что я целиком: И с душою, и с потрохами, С полудетской игрой — мечтами — Может, скверный, но все ж — поэт. Пусть вокруг погудит толпа Мастеров до самой развязки Сочинять небылицы — сказки И навешивать ярлыки. Мне шестнадцать, и я глупа? Господа, не сгущайте краски! Мне не страшно — я в гриме… В маске — А под ней у меня клыки. МУЗА В груди грохочет жар неистовый — А ночь тиха. Опять безумие написано Взамен стиха! Разочарованно-встревоженный, Моргает свет. Изорван в клочья с болью сложенный Полночный бред! Дробь отбиваю в злости нервно я — И вот оно! Ты входишь, томно-эфемерная, В мое окно. Как тень, легка, бесплотно-женственна, А стан — высок. Целуешь нежно и торжественно Меня в висок. Заре подобная, касаешься Нестройных строф. Проводишь пальцами по клавишам Моих стихов. И, прежде неприлично тленные, Бледны, глухи, — На всю страну, на всю Вселенную — Звучат стихи. А в тесноте полночной комнаты — Гипноз, гипноз… — Очей твоих сияют омуты И волны кос. Ты заливаешься девчонкою; Плетешь, смеясь, Жемчужный свет перстами тонкими В сплошную вязь Стихов — мучительно-блаженную… И видит глаз Тебя, безмолвно-совершенную, В сплетенье фраз. К рассвету вновь придет на царствие Нецарский быт. Ночного сказочного странствия Мираж разбит. Разбит в осколки до полуночи… Смиряя дрожь, Я жду: из тени переулочной Ты вновь придешь. ГРЕШНИК На краю земли, на краю пути, Человек стоял твердокаменный. Необъятный зев черной пропасти Под его расстилался ногами. Позади — пожар, под ногами — мрак: Стаи демонов дьявольски корчатся. И свернуть нельзя — и взлететь никак. Дальше бездна, но падать не хочется! Как назад пойти — если путь сожжен? Как без крыльев в лазурь? — не получится. Шаг — последний рубеж. А за тем рубежом Всякий грешник — изволь помучиться! Человек стоял на краю пути, Точно камень. Да с сердцем пламенным. Коль нельзя свернуть — лучше впрямь идти, Чем из трусости быть неприкаянным! И шагнул вперед, и шагнул во тьму — На распутье навек не остался. И Решимость Силу дала ему, Чтобы, в бездну упав, поднялся И без крыльев взмыл — пусть не в Рай, но ввысь, Ведь грешил на земле немного. Звёзды в память ему над планетой зажглись На глазах у людей… и Бога. |
