***

   Три дня назад капитан Супрун лично заехал в Житомир за тремя лучшими инструкторами Учебного Центра. А сегодня в выстроенном на новом аэродроме 'Пустыня-1' строю, собрался весь будущий инструкторский состав первого в стране и еще даже толком не созданного авиационного училища реактивной авиации. Да и самой реактивной авиации еще толком не было. Вдоль стоянки выстроилась очень разнообразная и лишь частично реактивная техника. В одном строю замерли и перегнанные из Монголии латанные и штопаные истребители И-14 РУ, и большая группа таких же, как они мото-реактивных 'Кирасиров'. И несколько снабженных усиленными шасси и форcированными моторами УТ-2, явно предназначенными для обучения скоростным посадкам. И даже три снабженных новыми мото-реактивными ВМГ, обтянутых полотном и зализанных учебных бомбардировщика Р-6 РУ. Больше всего походили на реактивные машины будущего два учебно-тренировочных 'Зяблика' с торчащими из стреловидного центроплана 'Тюльпанами' и шасси с носовым колесом. Только что прибывшие пилоты отчаянно косили глазами на уже совсем скоро признающий их своими седоками 'крылатый табун'. Капитан вышел из строя, скомандовал равнение и строевым шагом двинулся к замершему на левом фланге начальству.

   -- Товарищ комбриг. Инструкторский состав первого реактивного авиационного училища по вашему приказу построен! Исполняющий обязанности зам начальника училища капитан Супрун.

   -- Училище, вольно!

   Строй остался стоять, как стоял, слух пилотов обострился до предела, а глаза упорно сверлили недавнего начальника НИИ ВВС. Комбриг Филин оглядел лица своих новых подчиненных. Большинство из них имели не только опыт полетов на мото-реактивной технике, но боевой опыт, и опыт инструкторской работы. И хотя сам он уже давно расстался с инструкторской работой, но отлично понимал какая ответственность очень скоро ляжет на плечи этих людей. Две недели назад он сдал все дела по НИИ ВВС Михаилу Громову. Не сказать, чтобы он был рад новому назначению. Многого из запланированного он все-таки не успел сделать. Так и не удалось пробить поголовную радиофикацию боевой авиации. За спиной остались не только успешно завершенные испытания, но и досадные неудачи. Была и гибель людей. Людей, с которыми он долгие годы создавал новую авиацию страны. Всего за какой-то год погибли Чкалов, Сузи, и еще несколько отличных испытателей. И самое обидное, что уходили одни из лучших. Была и другая обида. На его рапорты о недостатках в УВВС и даже в ЦК, на его предложения направленные в НКАП и командованию РККА, зачастую следовали невнятные ответы, а порой и просто зловещее молчание. Словно там чего-то ждали.

   Может, они ждали, что беспокойный комбриг-испытатель, наконец, сменит свою форму с голубыми петлицами на арестантскую робу, а может, и чего-нибудь другого. Но за последний год многие его начинания вязли в бюрократических тенетах. Многие предложения возвращались к нему назад в виде упреков 'почему еще не сделано?'. Но вот сейчас, ему почему-то стало уже неважно все это. Громов принимая дела, тщательно изучил все незавершенные предшественниками вопросы, и пообещал Филину работать над ними дальше. Они понимали и уважали друг друга. Конечно, были и размолвки, но оба всегда соблюдали взаимный такт. Теперь та работа осталась в прошлом. Впереди лежала неизвестность новой работы. Вернее не так. Направление этой работы было понятно, комбригу. Но в том, что ожидающие на этом пути, трудности потребуют изменить многие привычные представления, старый испытатель не сомневался. Поэтому сейчас ему было важно поймать 'волну взаимопонимания' с подчиненными. Чтобы снова, как и до этого в НИИ, работать в унисон. И что сильно порадовало нового начальника училища, так это то, что из своего монастыря пришел он сюда не один. Сорокин, Супрун, и еще несколько молодых испытателей хорошо знали его, и на их помощь он и рассчитывал в первую очередь. Но своими для него, из стоящих в этом строю, должны были стать все. По-другому командовать Филин просто не умел и не хотел.

   -- Товарищи. Народ и партия оказали нам с вами высокое доверие. Всего через какие-нибудь три года, из-под наших с вами рук, должны выйти первые по-настоящему реактивные пилоты. Те, кто будет летать быстрее и выше всех. Те, кто сумеет остановить любого врага. Это большая честь для нас и огромная ответственность.

   -- И прежде чем мы сможем начать учить этих пилотов, мы с вами должны стать такими пилотами сами. Мы с вами уже многому научились, но придется освоить еще больше. Главное никогда не забывать, что от наших усилий зависят жизни людей и успех этого стремительного прорыва нашей страны. Я верю в вас. Вместе мы добьемся успеха.

   -- Училище смирно! К первому учебному занятию, согласно утвержденного расписания, приступить! Вольно! Разойдись!

   .

   Пилоты покинули строй, и без спешки разобрались по группам. Сегодня полетов не ожидалось. Первые занятия должны были пройти в классах, под крышей наскоро сколоченных щитовых бараков. И комбриг вместе с молодыми лейтенантами невозмутимо отправился на первое занятие по теории реактивной авиации.

   ***

   На вопрос о Комптоне администратор лишь пожал плечами, заметив, что не видел, как тот выходил. Какой-то сидящий спиной черноволосый офицер негромко мурлыкал себе под нос красивым баритоном. Павла уселась к нему боком и вернулась к своей 'медитации'.

   'Небеса

   Такое место

   Где есть счастье

   Повсеместно...'

   Под ненавязчиво звучащий откуда-то сбоку расслабленный мотив в голове разведчика прокручивались различные варианты использования телекамер и телевизоров, для дистанционного управления оружием. Мысли все время съезжали на поиск идей по приватизации увиденного ортикона. Остужало фантазию новатора лишь понимание недопустимости компрометации основной миссии. Вандеккера все не было.

   '...Камень - камню:

   Здрасте! - Здрасте

   Вот вам Небо,

   Вот вам счастье...'

   В этот момент покой просторного институтского предбанника был резко нарушен задорным и бестактным окриком. Молодой голос был переполнен юмором и добродушием.

   -- Эй! Снежо-ок!

   -- Гляньте, парни! Делает вид, что не слышит нас!

   -- Вставай Брауни! Ты, наверное, заблудился! Гы-гы.

   -- Нет Джими, у него просто заклинило мозги. Опия обкурился вот и сидит.

   За все время выслушивания оскорблений, на светло-коричневом лице сидящего на диване первого лейтенанта с пехотными эмблемами не дрогнул ни один мускул. Глаза на темном лице невидяще уставились прямо в книгу. Он молчал, но не читал. Павла присмотрелась к статуе офицера и мысленно присвистнула.

   'Ух, ты! Натуральный репер! Откуда только он взялся? Судя по форме, первый лейтенант пехота. И эти длинноволосые 'скинхеды' ну совсем не в тему к нему лезут. 'Золотая молодежь', наверное... Умгх. И чего прицепились к парню? Сидит себе ведь никого не трогает! Меня вообще-то тоже всякие там 'дажага-джагеры' и 'мамберы' нашего времени бесили, но вот этот парень на тех 'волнистых' ну совсем не похож'.

   -- Да, нет, парни! Он уже весь в своих фантазиях. Гляньте, ведь что читает?

   -- Точно, зачитался. Небось, про голых теток.

   -- Или парней. Гы-гы-гы!

   -- Ну, ты погляди! 'Смех сквозь слезы' Хью Ленгстон. Не знаю, кто тот писака, но думаю такой же 'уголек', как и наш красавчик.

   -- Ну, так что там 'молочный кофе', тебе не встать самому. Нужна наша помощь? А-а?