'Ай, маладца мичман! В самую переправу, прямо как на пожарке в ванную въехал. Красава! Ну давай же ты... А?? Ну, где оно?!! Ну, чего ж так долго не взрывается-то этот 'пепелац'?! Ладно! Хрен с ним! Никуда не денется, рванет он с задержкой, да и тьфу на него! Матросики в своих 'намордниках' за эти секунды хоть еще немного подальше уплыть успеют...'.

   И не дожидаясь громового всплеска с реки, рука новоиспеченного комбата выпустила белую ракету в сторону замерших от неожиданности вражеских машин и 'коробок'. Было понятно, что еще несколько секунд, и башни ближайших к болоту панцерных 'двоек' быстро развернутся, и очередями своих 'эрликонов' поделят на бесконечность, плохо различимую, но вполне уже осознанную немцами болотную опасность.

   Грохот с реки на мгновение заложил уши, и сразу за ним душераздирающим воем гибнущего в пожаре ишака, в хмурое вислинское небо ушли парами и по одной девять тяжелых, оперенных огнем сигар. Две из них смачно подняли титанические водяные столбы чуть в стороне от разорванных взрывом 'брандера', и дрейфующих вдоль берега остатках переправы. Остальные 'гостинцы' упали почти правильно. Пара рядом стоящих танков, между которыми только что рванула трехсоткилограммовая ракетная боеголовка, смялись в гармошку и завалились на бок. Еще три ракеты накрыли успевшие переправиться автомашины и пробили своими тяжелыми осколками броню еще нескольких танков. Прямых попаданий не было. Куда упали остальные 'горячие комсомольские приветы' пока было не ясно...

   Павла огляделась. Вот между кустами замелькали невысокие борта выдвинувшихся на рубеж атаки понтонов. А поверх ипровизированных брустверов из мешков с землей, грозно зашевелились замотанные лохматыми защитного цвета тряпками стволы 'Гочкисов' и ручняков...

   -- Батальон! К бою!!!

   -- Минометам и пулемета-ам. ОГОНЬ!!!

   Проорав голосом Кинг-Конга эту команду и продублировав ее второй ракетой, Павла сама понеслась к захваченным у врага зениткам. Сейчас ее 'паства', себя не помня, лупила из всех стволов по всему более-менее шевелившемуся на плацдарме. Команд комбата и плутоновых уже никто не слышал, и способность воспринимать новые вводные к ним должна была вернуться только после следующей сигнальной ракеты. Но время запуска той ракеты еще не пришло. Поэтому самым толковым, что можно было сделать комбату ракетных-диверсантов, это вместе с захватившими зенитки пограничниками, причесать все вокруг до чего удастся дотянуться 20-тимиллиметровыми снарядами. А на противоположный берег реки сейчас обрушились в атаке шесть висевших в районе ожидания еще недавно бывших германскими пикировщиков. А вот сейчас крылья этих 'Штук' украшали краснобелые квадраты опознавательных знаков Сил Поветжных. Авангардный бой на висло-модлинском направлении уже разгорелся не на шутку...

   ***

   Эдвард протер глаза и осмотрел себя в зеркале. Его обычно молодцеватое лицо, сегодня выглядело сильно постаревшим. Да и были к тому причины. Варшава едва держалась. Из столицы уже пришлось убрать большую часть авиации, остался только дивизион 'Пулавчаков'. А швабы уже готовились взять город в клещи и, не спеша, выкатывали на огневые позиции тяжелую артиллерию. И это значит, что через несколько дней Варшава падет. Долго ли после ее падения продержатся Модлин, Львов и прочие оставшиеся твердыни, оставалось лишь гадать. Пока маршал умывался и застегивал ворот своего позвякивающего орденами мундира, на столе появился завтрак, а адъютант сообщил, что генерал Стахевич скоро явится для доклада.

   Когда принесенный из Брестского ресторана завтрак был доеден, а кофе допит, начальник штаба действительно появился перед главкомом. По сравнению со вчерашним днем лицо Стахевича выглядело слегка просветлевшим...

   -- Есть новости, Вацлав?

   -- Да, пан маршал. Нашими передовыми частями разгромлен авангард фон Клюге, а сама его армия была вынуждена отступить от реки на тридцать километров.

   -- Я хочу знать подробности!

   -- Слушаюсь! Сразу же после атаки переправ через Вислу, и атаки прибрежных группировок швабов нашими мобильными резервами, войска модлинской группировки под командованием генерала... прорвали окружение и нанесли фланговый по лишь частично развернутой в боевые порядки 4-й армии фон Клюге. Примерно в это же время успевший переправиться авангард немцев под командованием генерала Гудериана, дезорганизованный у разбитых понтонных мостов ударом десантников и штурмовых частей 'Летництва', был атакован оперативной группой 'Модлин', и фактически сброшен в реку. Не берегу Вислы силы двух наших войсковых группировок вошли в соприкосновение своими передовыми частями...

   -- Вы уверены в этом?!

   -- Точно так, пан маршал.

   -- Каковы потери швабов?

   -- Пока можно с осторожностью говорить о паре тысяч живой силы, шести десятках орудий, около полусотни танков, и почти сотне автомашин.

   -- Генерал, как вы думаете, бригадир Абрахам смог бы собрав все имеющиеся в районе силы, и продолжить уничтожение 4-й армии?

   -- Одной своей группой вряд ли. При помощи части сил модлинского гарнизона и недопущении высокой активности Люфтваффе, а также при помощи маневром со стороны оставшихся частей армии 'Познань', это стало бы возможным.

   -- Хорошо! Готовьте приказ. Армиям 'Познань' и Поможже' ускоренными маршами выходить из окружения двумя группами прорыва. Одна под командованием генерала Бортновского на Варшаву, вторая под командованием генерала Кутшебы на Модлин. Распределение войск между группами остается за Кутшебой. Дополнительными задачами группы прорыва генерала Бортновского становится фланговый удар с юго-востока по атакующим Варшаву частям Вермахта. Я жду его предложений через четыре часа. Для генерала Кутшебы основной задачей ставится полное уничтожение 4-й армии фон Клюге, и выход на оперативный простор для создания фланговой угрозы недобитым 8-й и 10-й армиям немцев.

   -- Детальный приказ по армиям будет готов через час, пан маршал.

   -- Угум.

   -- Пан маршал?

   -- Что? А, да. Первый список на награждение наиболее отличившихся, в операции против 4-й армии, я жду от вас к вечеру. Кстати! А как там показали себя эти американские новинки?

   -- Спектакль над переправой отменно удался. Под его прикрытием, атакой 'воздушного брандера' был разрушен главный понтонный мост и поврежден соседний. Удар ракетами также оказался вполне успешным. По докладам, поступившим от бригадира Абрахамса, когда через полтора часа после удара десантников оперативная группа 'Модлин' нанесла свой удар, сопротивление швабского авангарда было очень вялым. В плен было взято около батальона и несколько десятков единиц техники. Но это лишь предварительные данные.

   -- Великолепно...

   -- Кстати, пан маршал. А что вы прикажете насчет собранных трофеев?

   -- Что? Из трофейной автобронетехники и из оставшихся кавалерийских частей армии 'Познань' необходимо быстро сформировать ударную конно-механизированную дивизию. Очень скоро она нам сильно пригодится... Гм... Да, пожалуй...

   Начальник штаба вгляделся в лицо маршала и с радостью заметил, что в его усталых глазах снова зажегся огонь азартного интереса. Война продолжалась, и почти неминуемое позорное поражение от тевтонских ратей временно отодвинулось во времени, а надежда на победу снова возродилась. Вот только в бегло просмотренных генералом вчерашних газетах, ничего не было о бомбардировках Берлина, и переходе границ Третьего Рейха британцами и французами. Более того несколько газет, доставленных группой снабжения 'Сражающейся Европы' перепечатали острую сатирическую статью неизвестного автора 'Кто тут кому союзник?'. В этой статье с большой иронией оценивались ожидаемые от британских и французских союзников Польши усилия по защите жертвы от агрессора. Там даже звучали слова, что все это задумано лордом Чамберленом для того, чтобы столкнуть Сталина и Гитлера лбами во славу банкирских интересов. Там же высказывалось большое сомнение, что Сталин станет играть, под чью бы то ни было дудку. И хотя от этого фельетона отдавало 'махровой бульварщиной', но самообладание генерала Стахевича оказалось поколеблено. В рассуждениях того писаки особых противоречий выявить он не смог...