В ответ Виктория ухватилась за его шею, и Джейсон поднял ее на руки, полный решимости загладить свою вину тем единственным способом, который знал. Он оперся коленом о матрас, мягко опустил жену на постель и крепко и горячо поцеловал ее.

Когда он оторвал от ее губ свои уста, чтобы скинуть рубашку и снять панталоны, Виктория, не смущаясь, с гордостью любовалась его великолепным торсом, длинными мускулистыми ногами и узкими бедрами, сильными руками и широкими плечами, узловатыми мышцами, выделявшимися на спине, когда он повернулся. В этот момент из ее груди вырвался приглушенный вопль.

Джейсон одеревенел, поняв, что она увидела.

Шрамы! Он совсем забыл о проклятых шрамах. В его памяти живо возник эпизод, когда он забыл о них в последний раз; он вспомнил ужас женщины, лежавшей в его постели, презрение и отвращение, появившиеся на ее лице, когда она увидела, что он позволил высечь себя, как пса. Поэтому он никогда не поворачивался к Виктории обнаженной спиной и всегда гасил свечи, перед тем как они ложились спать.

– О Боже! – захлебнулась в отчаянии Виктория, в ужасе взирая на белые шрамы, крест-накрест пересекавшие его прекрасную спину. Их были десятки. Ее пальцы дрожали, когда она протянула руку, чтобы потрогать их. Когда она коснулась его спины, кожа на спине дрогнула.

– Тебе все еще больно? – шепнула она.

– Нет, – напряженно ответил он. Ему стало нестерпимо стыдно, когда он беспомощно ждал ее неотвратимой реакции на наглядное свидетельство его унижения.

Он не мог поверить самому себе, когда она обняла его сзади и прижалась губами к исполосованной спине.

– Каким же сильным нужно быть, чтобы выдержать это, – гордясь им, прошептала девушка, – каким смелым, чтобы перенести и продолжать жить!..

Когда она начала целовать каждый шрам по очереди, Джейсон повернулся и обнял ее.

– Я люблю тебя, – прерывисто шептал он, запуская руки в ее роскошные волосы и повернув ее лицом к себе. – Я так тебя люблю…

Его поцелуи обжигали, как горячее тавро, рот, шею и грудь Виктории. Он приподнялся над ней, его голос был хриплым от возбуждения:

– Пожалуйста, потрогай меня, дай мне почувствовать твои руки.

Ей никогда не приходило в голову, что он может захотеть ощутить то же, что чувствовала она, когда он трогал ее тело, и осознание этого было захватывающим. Она положила ладони на его загорелую грудь, не спеша развела пальцы, изумившись, что такое простое касание заставило его чуть не задохнуться от возбуждения. Она приникла губами к его крошечному соску и поцеловала его так, как он целовал ее соски, и из его груди вырвался стон.

Опьяненная неожиданно открытой для себя властью над его телом, она уложила его на спину и приникла к его рту полураскрытыми губами. Под собой она живо ощущала пульсирование его твердой мужской плоти, огненные прикосновения горячей кожи и неистовый стук его сердца у своей груди. Но вместо того чтобы овладеть ею, как она ожидала, он смотрел на нее с вожделением, горящим в глазах, и униженно повторил те слова, которые пытался выжать из нее ночью.

– Я хочу тебя, – шепнул он. И так, будто не считал, что достаточно унизил себя, добавил:

– Пожалуйста, дорогая.

Чувствуя, что сердце вот-вот разорвется от любви, Виктория ответила страстным поцелуем. Этого было достаточно. Джейсон крепко обхватил ее, перевернул навзничь и быстро и уверенно вошел в нее. Его руки, обхватившие ее плечи и бедра, еще плотнее прижали ее тело к нему, в результате чего они слились воедино, и это повторялось вновь и вновь.

Мощное тело Джейсона содрогнулось, и он вошел в нее в самый последний раз. Его тело изгибалось в конвульсиях, сотрясаясь до основания; он ощутил, как куда-то исчезают вся горечь и отчаяние, накопленные за годы жизни, а вместо них приходит радость, разделенная с женой. Волны радости заполнили его сердце до самого края, так что он боялся, что задохнется от блаженства.

После всех своих крупных финансовых достижений и бессмысленных подвигов с женщинами он наконец обрел то, к чему все это время бессознательно стремился: свое место в жизни. У него было шесть поместий в Англии, два дворца в Индии и флотилия судов, на каждом из которых имелась его личная каюта, и все же он никогда не ощущал, что у него где-то есть дом. А теперь он был дома. Вот эта самая прелестная девушка, мирно лежащая в его объятиях, была его домом.

Все еще не отпуская ее, он перевалился на бок, затем прошелся пальцами по ее растрепанным шелковистым волосам и нежно поцеловал жену в висок.

Ее ресницы дрогнули, и ему показалось, что он тонет в глубоких синих озерах этих глаз.

– Как ты себя ощущаешь? – улыбаясь, пошутила она, задав тот же самый вопрос, который он задал ей когда-то в аналогичной ситуации.

И он ответил с нежным торжеством:

– Как супруг. – Наклонившись, Джейсон запечатлел на ее губах долгий, трепетный, сладкий поцелуй, а затем заглянул в ее блестящие синие глаза. – И подумать только, я считал, что никаких ангелов не существует на свете, – вздохнул он, вольготно откидываясь на подушки и наслаждаясь просто тем, что она лежит в его объятиях, а ее голова покоится у него на плече. – Господи, какой же я глупец!..

– Ты прелесть, – доверчиво заявила жена.

– Да вовсе нет, – криво усмехнулся он. – Если бы у меня была хоть толика ума, я должен был переспать с тобой с самого начала, а потом настоять, чтобы ты вышла за меня.

– А когда тебе захотелось в самый первый раз? – поддразнила она.

– В тот день, когда ты приехала в Уэйкфилд, – признался он, улыбнувшись. – Кажется, я влюбился в тебя в ту минуту, когда увидел, как ты стоишь с поросенком в руках и твои волосы развеваются на ветру, как расплавленное золото.

Виктория решила быть объективной и покачала головой.

– Пожалуйста, давай никогда не будем лгать друг другу, Джейсон. Ты не любил меня ни тогда, ни когда женился на мне. Но это не важно, правда же. Важно, что теперь ты любишь меня.

Джейсон приподнял ее голову за подбородок и заставил встретиться с собой взглядом.

– Нет, радость моя, я говорю правду. Я женился на тебе именно потому, что люблю тебя.

– Джейсон! – Она была польщена, но тем не менее полна решимости договориться быть честными и искренними и на будущее. – Ты женился на мне, потому что таково было желание умирающего человека.

– Желание умирающего! – И, к изумлению жены, Джейсон откинул назад голову и расхохотался; затем он обхватил ее за талию и привлек к своей обнаженной груди. – О, дорогая, – хмыкнул он, нежно поглаживая ее щеку, – этот «умирающий человек», который позвал нас к «смертному одру», в руке держал игральные карты.

Виктория с ошеломленным видом приподнялась.

– Что такое?! – не зная, смеяться или плакать, воскликнула она. – Ты это серьезно?

– Именно так! – продолжал смеяться ее супруг. – Я заметил их, когда чуть сдвинулось одеяло. У него было четыре дамы.

– Но зачем ему нужно было вводить нас в заблуждение?

Джейсон пожал плечами:

– Видимо, он счел, что мы чересчур медлим с вопросом о браке.

– Я готова просто убить его; выходит, я напрасно слезно молилась о его выздоровлении.

– О чем ты? Разве ты не довольна конечным результатом его хитроумной интриги?

– Ладно, это, конечно, так, но почему ты не сказал мне об этом раньше или по крайней мере ему – о том, что знаешь о его коварстве?

Джейсон чуть прикусил ее ухо.

– Что? Испортить такую великолепную интригу? Никогда!

Виктория окинула его возмущенным взглядом.

– Ты обязан был предупредить меня. Ты не имел права это от меня скрывать.

– Согласен. – Так в чем же дело?

– А разве ты вышла бы за меня, если не считала бы это абсолютно необходимым?

– Нет.

– Поэтому-то я и не сказал тебе правду. Виктория рухнула на его грудь, беспомощно смеясь над его беспринципной решимостью во что бы то ни стало добиться своей цели. И главное – он отнюдь не раскаивался!

– Так у тебя вообще нет принципов? – сделав суровую мину, требовательно спросила она. Он ухмыльнулся: