Урал атакует
Аннотация
Часть первая
Да здравствует УНР!
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Часть вторая
Эх, дороги, дождь да туман
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Часть третья
Ах, Самара, городок!
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
Эпилог
Родные пенаты
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая, и последняя
Урал атакует
Владимир Перемолотов
Аннотация
ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНР – УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА!
Москва в руинах после ядерного удара. Одна шестая часть суши превратилась в стаю карликовых государств, постоянно воющих между собой. Каждый, кто сумел собрать и вооружить кучку отморозков, может считать себя элитой общества. Повсюду царит кровавый хаос, и Уральская Независимая Республика окружена врагами.
Спасти её может только один человек.
Но для этого он должен остаться в живых.
ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ НАРОДНОЙ ДРУЖИНЫ?!
Посвящается Н. В. и С. А.
Вот оно, время, в его наготе, оно осуществляется медленно, его приходится ждать, а когда оно наступает, становится тошно, потому что замечаешь, что оно давно уже здесь.Ж. — П. Сартр. Тошнота
Часть первая
Да здравствует УНР!
Глава первая
В первые секунды Костя подумал, что ему мерещится. Девушка неуверенно шла по брусчатке милю обезглавленного памятника Ленину. Вытянутая рука безголового вождя пролетариата направляла незнакомку в сторону Кости. Ее мелкая фигура со старомодным платком на плечах едва различалась в синеватой черноте апрельского вечера. Костя стоял с сигаретой на углу тускло–желтого дома и удивленно глядел в ее сторону. Стук каблуков тревожно оглашал притихшую, словно кинозал перед сеансом, улицу: цок–цок, цок–цок.
Костя дернулся и быстро пошел наискосок к девушке.
— Стойте! Вы спятили? — приблизившись и поймав ее за рукав, негромко сказал он. — В центре города, в комендантский час?!
Незнакомка вздрогнула и остановилась, глаза ее блеснули. Словно подернутые влажной пленкой, с какой‑то задумчивостью и тоской во взгляде. Костю даже кольнуло в груди.
— Пустите! А вы‑то как здесь?
— Мне можно. У меня корочка с чипом. — Костя отпустил ее руку.
Девушка оправила рукав полушубка, точно ей его повредили.
— Мне все равно, — обреченно сказала она.
И какие‑то хриплые, низкие нотки послышались в ее голосе.
— Пойдемте со мной, — почти скомандовал Костя. — Я вас провожу.
Девушка покорно двинулась вместе с ним. Чтобы убраться с видного места, Костя свернул с площади, пересек дорогу и повел ее вдоль бывшего здания городской думы, а ныне — Дома Правительства, по направлению к станции «Площадь 1905 года». Фонари в целях экономии давно не зажигали — было хоть глаз выколи. Зловещая тишина по–прежнему прерывалась лишь стуком каблучков по подмерзшему покрову. Костя ступал бесшумно.
«Странно, откуда она тут взялась, — рассуждал он. — Где‑нибудь на Химмаше или на Эльмаше, где нет патрулей, еще можно спокойно разгуливать в эту пору, если, конечно, не боишься ножичков или просто кулаков случайных гопстопщиков. Улицы отдаленных районов кишат всякой нечистью. Но, коли повезет, прорвешься. Главное — уметь быстро бегать. А здесь на каждом углу патруль. Впрочем, неизвестно, что лучше: не успеть убежать и получить увечье от хулигана, не разобравшегося даже, есть ли у тебя боны, или же подхватить воспаление легких в ледяном обезьяннике».
— Ну и куда мы держим путь? — спросил Костя.
Незнакомка уже открыла рот, но тут они оба замерли — из‑за угла вынырнул патруль. Два типа в серых ватниках с алыми повязками, будто два увальня медведя вышли на тропу или явились фантомы в ночи. До них оставалось шагов десять. Костя матерно выругался про себя. Нащупал в кармане брюк пропуск, машинально провел подушечкой пальца по выпуклости чипа. Девушка осторожно взяла его под руку и легонько прижалась к плечу. Косте показалось, что она дрожит.
— Не бойся, все будет нормально.
Один из увальней отделился, видно, решил зайти сбоку. Подумали, что нарушители скроются в скверике, что справа. Но унылые безлиственные деревца только отталкивали. «Вот придурки!» — с пренебрежением взболтнул про себя Костя.
И потянул за собой девушку:
— Пойдем.
Они сделали несколько шагов вперед, пока не сблизились с патрулем. Тот, что отделился, так и зашел сбоку, встал рядом. Первый неожиданно щелкнул ксеноновым фонариком, и яркий белый пучок ослепил Костю, а потом переметнулся к его спутнице.
— Кто такие? — Самодовольная улыбочка на чистом лице с тонкими бровями. Едкие, изучающие глаза.
Второй, с противной юношеской щетиной, заметной даже в полумраке, чуть ухмыляясь, прикуривал сигарету.
«Сосунки, — определил Костя, — только школу закончили, а уже — в Народную Дружину».
Он достал ксиву и сунул ее под пучок света, будто подставил зеркальце, которым хотел отразить луч врага. Тонкие брови удивленно сдвинулись.
— Константин Муконин, агент Чрезвычайного правительства. Особые отметки: полная свобода передвижений. Не липа, а?
Ставшие хитрыми, глаза прищурились, патрульный достал из‑за пазухи «электробритву» и просканировал чип. Второй наклонился к нему, выпустил сизый в свете фонарика дымок. «Бритва» удовлетворенно пискнула.
— Значится, в базе есть, — сипло проблеял второй.
— А что за куколка с тобой? — Из‑под тонких бровей по незнакомке скользнули недовольные глаза.
— Это моя сестра. Ее выперли из больницы. И мне надо провести ее домой.
Тонкобровый хмыкнул, небритый насупился.
— Ну–ну. Дуйте в метро. И чтоб я вас больше здесь не видел, — сдался первый и выключил ксеноновый фонарик.
И они удалились. Несолоно хлебавши. Муконин облегченно вздохнул. Девушка по- прежнему держала его под руку.
— Ну что, куда идем? — глянул на нее Костя.
Она повела плечом.
— Есть ли тут гостиница или еще что? Мне надо снять комнату.
— Что? Ты с луны свалилась?! Все гостиницы, общаги и ночлежки забиты до отвала.
— Значит, мне некуда идти.
Опять эта хрипотца. Как у захворавшего ангиной ребенка.
— Ты что, беженка?
— Вроде того.
Она ссутулилась, как‑то вся сжалась. Подбитая птица, подумал Костя. Еще одна жертва сумасшедшего города, мегаполиса с военными порядками. Еще одной некуда идти. А сколько их, таких?
— Ладно, — вздохнул Муконин. — Есть у меня кушетка для гостей. Бесплатное койкоместо. Одну ночь можешь переночевать. А там что‑нибудь придумаем.
Она промолчала. Ну что ж, разве могло быть иначе? Только вот интересно: ему‑то зачем лишние хлопоты? А может, просто подвернулся случай скрасить очередную черную ночь и не завыть собакой?
Неожиданно повалил снег. Со всех сторон. И Муконину, поведшему за собой ее — слабый огонек чужой жизни, почудилось, будто черное небо выбрасывает к ним белые нити, чтобы оплести их, идущих, в паутину. Но все безрезультатно. Слишком влажные нити. Быстро тают. Только щекочут слегка по переносице.
Метрополитен был совершенно безлюден. Они сели в пустой вагон. На одно сиденье, напротив двери. Здесь, при вялом свете. Костя смог разглядеть свою спутницу. Личико оказалось на удивление приятным. Гладкая кожа и даже естественный румянец на щеках, чувственные губы с едва различимым, но характерным изгибом. Чуть раскосые глаза, карие, мутные, как воды реки, глядели с интересом и боязливостью, что ли. Глядели из‑под длинных и тонких бровей, отдаленно напоминающих гримасу печального клоуна. Соломенная прядь выбивалась из‑под норковой «каски» с козырьком. «Сколько ей? — спросил себя Костя.
