В сарай вошел Оливер — в длинном черном кожаном пальто, черной широкополой шляпе, черных перчатках — и одарил всех вампирской улыбкой.

— Ну вот и подкрепление прибыло, — сообщил он.

Потом он потянулся к Майклу, усадил его рядом с Клер и встал перед ними.

— Не могли, что ли, раньше прийти? — прошептал Майкл.

Он дрожал всем телом, но уже обретал власть над собой. Клер обняла его. Все еще неловким движением он достал из кармана носовой платок и прижал его к шее девушки; только тут до нее дошло, что из пореза течет кровь.

Оливер направился к чете Фентон, пытавшейся добраться до двери, и внезапно метнулся к ним с той головокружительной, змеиной скоростью, на которую при желании способны вампиры.

Клер содрогнулась при виде выражения их лиц — они понимали, что их ждет.

— Не волнуйтесь, будет справедливое судебное разбирательство, — заверил Оливер. — Поскольку Сэмюель не умер и сегодня вы тоже не преуспели, за содеянное вас, по крайней мере, не сожгут.

Он взял за руку Кристину Фентон, оторвал рукав блузки и обнажил серебряный браслет. Он плотно обхватывал запястье, но Оливер сунул под него палец, и браслет разошелся вдоль невидимого соединения. Спрятав украшение в карман, Оливер повторил ту же операцию с офицером Фентоном.

Полоски кожи, прежде прикрытые серебром, выглядели болезненно бледными, и Кристина потирала свою, как будто прикосновение открытого воздуха к незащищенной коже причиняло боль.

— Мои поздравления, — продолжал Оливер. — Я освобождаю вас от контрактов.

И потом он схватил Кристину. Клыки опустились, серебристые и острые; Оливер прижал женщину к стене и укусил.

Клер уткнулась лицом в грудь Майкла. Он положил руку ей на голову, удерживая в таком положении, и отвернулся, чтобы не видеть, как умирает Кристина Фентон.

Клер услышала, как тело женщины со стуком упало на пол и голос Оливера, хриплый и мрачный, произнес:

— Теперь твоя очередь.

Послышался резкий звук, словно что-то переломилось, и еще одно тело ударилось о пол.

Майкл отпустил Клер, но смотреть на тела она все равно была не в силах.

Вместо этого она взглянула на Оливера, который не сводил глаз с Трейвиса Лоува. Детектив только-только начал обретать способность шевелиться.

— А что насчет этого? Кто он, друг или враг? — спросил вампир и, не дожидаясь ответа, схватил Лоува за воротник и поднял над полом.

— Друг! Друг! — закричала Клер и увидела, как детектив с облегчением закрыл глаза. — Его партнер похищен. Думаю, они где-то его держат.

Оливер пожал плечами, уронил Лоува на пол и медленно повернулся, оглядываясь.

— Здесь был еще один. Где он? Джейсон. Ну и ну…

Пока Оливер расправлялся с Фентонами, Джейсон умудрился сбежать через дверь, а Майкл был то ли слишком слаб, то ли слишком занят Клер, чтобы остановить негодяя.

— Я найду его, — заверил Оливер. — Приходилось проявлять терпимость, пока он не угрожал нашим интересам, но теперь хватит. — Он перевел взгляд на Майкла и Клер. — Отправляйтесь домой.

И, не оглядываясь, вышел на яркое солнце, оставив позади три мертвых тела.

Трейвис Лоув со стоном сел и обхватил голову руками.

— Ненавижу «тазеры». — Он поднял взгляд налитых кровью глаз на Клер. — Как ты? Дай-ка я осмотрю твое горло.

Она убрала от шеи носовой платок; на нем осталась лишь тонкая красная полоска. С запястьем дело обстояло хуже. Перевязывая его платком, она подумала, что надо будет купить Майклу несколько штук. Непонятно, с какой стати сейчас в голову лезло такое — может, просто хотелось отвлечься на что-нибудь обыденное и забыть о том, что сейчас произошло.

Майкл встал и помог подняться сначала Клер, потом Лоуву.

— Подгоните машину багажником к двери, — попросил он, достав ключи и бросив их детективу. — Откройте его и просигнальте, когда все сделаете.

Лоув кивнул и вышел из сарая. Майкл обхватил ладонями щеки Клер.

— Никогда так больше не делай, — сказал он.

— А что я такого сделала? Просто поехала с копом, который оказался…

— Я не это имею в виду. Мирнин. Не ходи к нему больше. Ты можешь не вернуться. В следующий раз он убьет тебя.

Он знал, где она была. Наверное, вычислил — это не так уж трудно.

— Тебе не следовало приходить сюда, — ответила она. — Ты знал, что это ловушка. Ума лишился?

— Я позвонил Оливеру.

— Нет!

— Но ведь сработало, правда?

— Да. — Она оглянулась на лежащих вокруг мертвецов.

Снаружи послышался сигнал.

— Садись в машину, — велел Майкл.

Она кивнула и вышла на ослепительный свет, но не успела сделать и двух шагов, как кто-то быстро прошмыгнул мимо, и багажник захлопнулся.

Клер потащилась к машине и уселась на пассажирское сиденье. Она была измотана, чувствовала глупейшее желание расплакаться и на всем пути домой не произнесла ни слова.

Джо Хесс обнаружился в полуразрушенном доме на Спринг-стрит — запертый в шкаф, грязный, со сломанной рукой и двумя сломанными ребрами. Два часа спустя эту новость по телефону сообщил Лоув. Клер хотела бы порадоваться, но ломка, начавшаяся еще до ухода от Мирнина, сейчас навалилась в полной мере. Она чувствовала себя настолько больной, слабой и опустошенной, что не смогла даже собраться с силами и съездить повидаться с Шейном. Майкл сказал Еве, что Клер заболела, и это было почти правдой: Клер лежала в постели, накрывшись несколькими одеялами, но все равно дрожала, хотя в комнате было тепло. Сознание то затягивалось тусклым туманом, то возвращалось к состоянию хрустальной ясности, и она не знала, сколько еще будут продолжаться эти переходы от одного к другому. Головная боль становилась все острее и мучительнее, и только под утро она наконец сумела заснуть.

В два часа дня зазвонил сотовый телефон. Незадолго до этого она встала, чтобы посетить туалет и выпить немного воды (поесть сил все же не хватило); ослабевшее тело еле-еле подчинялось ей.

— Где ты? — требовательно спросил голос на том конце.

Клер посмотрела на часы и почесала голову под потускневшими, грязными волосами.

— Кто это?

Послышался такой громкий вздох, что в ухе задребезжало.

— Дженнифер, идиотка. Жду тебя в кафе. Ты собираешься приходить или нет?

— Нет. Я заболела.

— Послушай, мне плевать, даже если ты умираешь. Завтра у меня промежуточные экзамены[28]! Оторви свою задницу от постели и дуй сюда!

И Дженнифер отключилась. Клер со стуком бросила телефон на прикроватный столик и села — нет, упала! — на постель.

«Не могу», — подумала она.

Хотелось одного — спать. Кто-то тихонько постучал в дверь, а потом открыл ее, вошла Ева — с поцарапанным, много повидавшим на своем веку пластиковым подносом в руках, на котором стоял стакан с охлажденной, еще пузырящейся колой, лежал сэндвич и булочка. И красная роза.

— Поешь. — Ева поставила поднос на колени Клер. — Господи, ну у тебя и похмелье!

— Похмелье? — Клер удивленно посмотрела на нее и отпила глоток колы, сладкой и прохладной. Боже, как хорошо!

— У меня не похмелье.

— Ну, типа того, какая разница? — Ева покачала головой. — Поверь мне: после еды и душа ты почувствуешь себя гораздо лучше.

Где-то в желудке возникло легкое ощущение голода, и Клер ухитрилась два раза откусила от сэндвича, прежде чем усталость снова навалилась на нее.

А вот душ — это оказалось прекрасно, Ева была права; когда Клер после него оделась, она не только доела сэндвич и булочку, но и почувствовала себя почти живой.

Снова зазвонил телефон, и снова это оказалась Дженнифер.

— Десять минут! — бросила Клер, не дав ей сказать ни слова.

Идти не хотелось, но от лежания в постели вряд ли будет толк. Она снесла вниз поднос, вымыла его, подхватила рюкзак и направилась к выходу, как вдруг услышала:

— Куда это ты собралась, черт побери?

Майкл стоял в коридоре, преграждая дорогу к двери, — прямо как страж у врат рая. Руки у него после ожогов выглядели воспаленными и неестественно розовыми. Клер подумала, как для него, музыканта, важны руки, и почувствовала угрызения совести.