⁴⁰ В фигурах анимы и анимуса выражается автономия коллективного бессознательного. Они персонифицируют те его содержания, которые, при их отделении от проекций, могут быть интегрированы в сознание. В этом смысле обе фигуры выполняют функции отфильтровывания содержаний коллективного бессознательного и их передачи сознательному разуму. Однако так они ведут себя до тех пор, пока тенденции сознания и бессознательного расходятся не слишком сильно. При возникновении любого рода напряжения эти функции, прежде безвредные, вступают в конфликт с сознанием в персонифицированной форме и ведут себя скорее как системы, отколовшиеся от личности, или как отчасти самостоятельный фрагмент души. Данное сравнение некорректно в том смысле, что ничего из ранее принадлежавшего эго-личности не откалывалось от нее; напротив, две фигуры представляют собой беспокойное приращение. Причина такого их поведения заключается в том, что, хотя содержания анимы и анимуса могут быть интегрированы, сами они интегрированы быть не могут, ибо являются архетипами. Как таковые они суть краеугольные камни психической структуры, которая во всей своей целокупности выходит за границы сознания и, следовательно, никогда не может стать объектом непосредственного познания. Хотя эффекты анимы и анимуса могут быть осознаны, сами они представляют собой факторы, трансцендентные по отношению к сознанию и недоступные для восприятия и воли. Как следствие, они остаются автономными, несмотря на интеграцию их содержаний, а потому о них никогда не следует забывать. Это крайне важно с терапевтической точки зрения, ибо постоянное наблюдение – та дань бессознательному, которая более или менее обеспечивает его сотрудничество. Как известно, с бессознательным невозможно «разделаться» раз и навсегда. На самом деле одна из важнейших задач психической гигиены состоит в том, чтобы постоянно уделять внимание симптоматике бессознательных содержаний и процессов – по той простой причине, что сознательному разуму всегда грозят однобокость, следование проторенным дорожкам и застревание в тупиках. Комплементарная и компенсаторная функция бессознательного обеспечивает возможность в некоторой степени избежать этих опасностей, которые особенно выражены при неврозе. Только в идеальных условиях, когда жизнь еще проста и бессознательное может следовать извилистой тропой инстинкта без колебаний и опасений, компенсация может увенчаться абсолютным успехом. Чем более цивилизован, бессознателен и сложен человек, тем менее он может следовать инстинктам. Влияние сложных жизненных условий и окружающей среды настолько велико, что заглушает тихий голос природы. Мнения, убеждения, теории и коллективные тенденции занимают его место и поддерживают все аберрации сознательного разума. Дабы компенсация заработала, необходимо уделять особое внимание бессознательному. Особенно важно при этом представлять архетипы бессознательного не как стремительную фантасмагорию неуловимых образов, но как константные автономные факторы, которыми они и являются.

⁴¹ Как показывает практический опыт, обоим этим архетипам присуща фатальность, которая иногда может приводить к трагическим последствиям. Они, в буквальном смысле, мать и отец всех губительных хитросплетений судьбы, и издавна считаются таковыми во всем мире. Вместе они составляют божественную пару[8], один член которой, в соответствии со своей природой Логоса, характеризуется пневмой и nous, подобно изменчивому Гермесу, тогда как второй, в силу своей природы Эроса, обладает чертами Афродиты, Елены (Селены), Персефоны и Гекаты. Оба суть бессознательные силы, фактически «боги», каковыми и видел их древний мир. Называть их так значит отвести им центральное положение на шкале психологических ценностей, которое принадлежало им всегда, вне зависимости от того, признано это сознанием или нет; ибо сила их растет пропорционально степени их бессознательности. Те, кто не видит их, пребывают в их власти – так эпидемия тифа сильнее всего там, где источник ее неизвестен. Даже в христианстве божественная сизигия не устарела, но занимает высшее место в лице Христа и его невесты Церкви[9]. Подобные параллели оказываются крайне полезными в наших попытках найти верный критерий для оценки значимости этих двух архетипов. Все, что мы можем выяснить о них с помощью сознания, столь незначительно, что почти незаметно. Лишь заглянув в темные глубины психики и исследовав странные, извилистые пути человеческой судьбы, мы начинаем понимать, сколь велико воздействие двух этих факторов, дополняющих нашу сознательную жизнь.

⁴² Подводя итоги, я хотел бы подчеркнуть, что интеграция тени, или осознание личного бессознательного, составляет первый этап аналитического процесса, и что без него невозможно признание анимы и анимуса. Тень поддается осознанию только через отношение с партнером, анима и анимус – только через отношение с противоположным полом, ибо только в таких отношениях их проекции начинают действовать. Признание анимы или анимуса у мужчины ведет к возникновению триады, одна треть которой трансцендентна. Эта триада включает маскулинный субъект, противостоящий ему фемининный субъект и трансцендентную аниму. У женщин наблюдается обратное. Недостающим четвертым элементом, который превратил бы триаду в четверицу (кватерность), у мужчины будет архетип Мудрого Старца (который я не рассматриваю здесь), а у женщины – Хтоническая Мать. Эти четыре элемента образуют наполовину имманентную и наполовину трансцендентную кватерность – архетип, который я назвал брачным кватернионом[10]. Брачный кватернион обеспечивает схему не только для самости, но и для структуры первобытного общества с его кросскузенными браками, брачными классами и разделением поселения на кварталы. С другой стороны, самость есть образ Бога или, по крайней мере, нечто от него неотличимое. Последнее было ведомо уже духу раннего христианства, иначе Климент Александрийский никогда бы не сказал, что тот, кто познает себя самого, познает и Бога[11].

IV. Самость[12]

⁴³ Перейдем к вопросу о том, оказывает ли рост самопознания, вызванный устранением безличных проекций – другими словами, интеграцией содержаний коллективного бессознательного – особое влияние на эго-личность. При условии, что интегрированные компоненты являются частью самости, можно ожидать, что такое влияние будет существенным. Их ассимиляция увеличивает не только область поля сознания, но и важность эго, особенно если (как это обычно и происходит) у эго отсутствует критический подход к бессознательному. В этом случае оно легко подавляется и становится идентичным ассимилированным содержаниям. Так, например, мужское сознание попадает под влияние анимы и даже может стать одержимо ею.

⁴⁴ Более подробно я рассматривал последствия интеграции бессознательных содержаний в другом месте[13], а потому не стану вдаваться в подробности здесь. Подчеркну лишь, что чем многочисленнее и значительнее бессознательные содержания, ассимилированные в эго, тем точнее аппроксимация эго к самости, даже если такая аппроксимация представляет собой процесс бесконечный. В отсутствие критической демаркационной линии между эго и фигурами бессознательного это неизбежно порождает инфляцию эго[14]. Впрочем, подобный акт разграничения дает практические результаты только в том случае, если позволяет, во‐первых, установить разумные границы эго, а во‐вторых, предоставить фигурам бессознательного – самости, аниме, анимусу и тени – относительную автономию и реальность (психической природы). Попытки психологизировать и тем самым ликвидировать эту реальность либо оказываются неэффективны, либо просто усиливают инфляцию эго. Невозможно избавиться от фактов, объявив их нереальными. Порождающий проекции фактор, например, обладает неоспоримой реальностью. Всякий, кто отрицает его, становится идентичен ему, что не только само по себе сомнительно, но и весьма опасно для благополучия индивида. Каждый, кто сталкивался с такими случаями, знает, сколь губительной может быть инфляция. Для фатального падения достаточно всего-навсего лестничного пролета или скользкого пола. Помимо мотива «гордыня до добра не доведет», существуют и другие факторы не менее неприятного психосоматического и психического характера, которые помогают снизить «раздутое самомнение». Данное состояние не следует толковать как состояние сознательного самовозвеличивания. Это далеко не правило. Обычно мы напрямую не осознаем данное состояние и в лучшем случае можем убедиться в его наличии косвенно, на основании симптомов. Последние включают реакции нашего непосредственного окружения. Инфляция увеличивает слепое пятно в глазу, и чем больше мы ассимилируемся порождающим проекции фактором, тем сильнее тенденция идентифицировать себя с ним. Явный симптом – растущее нежелание замечать и учитывать реакции своего окружения.