В бок Нарсеса, который сейчас оседал, вытаращив глаза. Последние силы оставили его, сломленного предательством "левой руки"… Губы его что-то шептали, какую-то короткую фразу, но стратигу не хватило какого-то усилия, маленького, совсем незаметного усилия…

Обугленный, Нарсес осел на пол. Воцарилось молчание. Только ветер шумел да чайки кричали за окном. Наконец, Аркадий, крадучись, приподнялся с места, сделал шаг, протянул руку – и вынул клинок, приложив немалые усилия, из тела поверженного стратига. Последнюю живую душу, что связывала его с памятью о ванактовом дворце, с молодостью…

Луч солнца, чиркнув, скользнул по окровавленному лезвию. Лид изо всех сил сжал рукоятку, так, что костяшки побелели. Меч – вот, что теперь связывало его с былым, с настоящей жизнью, а не этим кошмаром…

– Мы идем в бой. В последний бой. Если проиграем– то настанет мир. Выиграем– настанет мир, – бросив взгляд на обугленный труп (по комнате распространился дикий смрад). – Наш великий стратиг умер смертью храбрых, сойдясь в бою один на один с зеленоглазым магом. Отомстим за великого стратига?

– Отомстим! – кивнул милленарий. – Только…Что делать с его детьми?

– Детьми? – Лид колебался мгновенье, но все же – колебался. – Пусть живут. У них где-то рядом земля? Пусть владеют, и помнят, что род их идет от владыки этих земель, убитого зеленоглазыми.

Милленарий, чье имя помнил только ушедший в небытие стратиг, поклонился и ушел. Он оставил Лида один на один с поверженным Нарсесом.

Аркадий, совершенно не отдавая себе отчет в собственных действиях, принялся стаскивать с еще дымящегося тела доспехи. Это о ведь броня великого стратига! Тем более Лид чувствовал невероятную силу, заключенных в этих простеньких пластинах, в этих ремешках, в незамысловатом шлеме…не мог же Нарсес противостоять его силе, пусть даже сам владел магией. Может, он могущество свое заключил в этот доспех? И точно, Лид не помнил, чтобы за последние двадцать лет Нарсес облачался в иную одежду…Или даже снимал эту броню…Точно! Вот во что он заключил все свое могущество! Насколько же возрастет сила Аркадия!

На полу валялся серебряный бокал, отполированный до зеркального блеска. В его чаше отражалось лицо Аркадия – Аркадия, постаревшего в тот день на недобрых два десятилетия…А то и три…Или, может, все четыре?..

А дня вечером они отправились в поход, чтобы через одно утро на следующее вступить в сраженье у стен последнего оплота зеленоглазых. И там Аркадий встретился лицом к лицу с вражьим правителем.

Многие годы спустя его станут звать Анку. И в руках у него был дивный клинок, жаждавший крови проклятых демонов…

Глава 12

В жизни своей они так быстро не бежали. Обессиленные, наши герои держались на одном чуде. Конхобар словно бы поделился с ними частью своей волшебной силы…

Все слуги де Местра ждали окончания действа, чувствуя, что творится нечто страшное. Грохот битвы распугал их, и они попрятались в самые далекие и глубокие норы. Естественно, никто даже и не думал, чтобы закрыть ворота: привратник дернул первым.

Взобравшись на холм, поросший вереском, наемники сперва услышали рокот, шедший из земных недр. Развернулись. С вершины, казалось, можно было дотянуться и забрать в ладонь замок барона Анри. Пелена, доселе скрывавшая звезды, была сорвана, и мириады огоньков очутились на небе. Видно, любопытство победило, и обитатели ночного неба высыпали поглядеть на происходящее. Башня, зашатавшись, начала рушиться. Она оседала под собственной тяжестью, поднимая вверх пыль и грязь, распространяя вокруг ужасный грохот. Земля дрожала, принимая на себя тяжесть потери.

Они ждали, вглядываясь в темноту. Ноги словно бы срослись с кустами вереска, и ни двинуться, ни шелохнуться сил уже не было. Рагмар, славившийся самыми зоркими глазами в своем племени (ирония судьбы!) щурился, напрягая зрачки, чтоб те…

– Что? Видишь что? А? – требовательно и нетерпеливо спросил Олаф.

– Да что тут увидишь, вождь, а? Темно здесь! Темно! Пыль! Покров черноты! Грязь! Люди де Местра по норам сидят. Они не люди, они крысы! Предали вождя! Бросили его!

– Их вождь погиб вместе с сыном. Им некому хранить верность.

Везучий попытался оправдать людей перед орком. За сородичей, какими бы они были, Олафу было стыдно. Но – тщетно.

– Ха! Откуда им знать, что они погибли?! Мы сами не видели гибель вождя! Вдруг он выжил?! – не унимался орк.

И откуда в нем только силы взялись для перепалки? Словно бы огонь подступал к его горлу и сердцу из самой души. Порыв заставил Рагмара повернуть голову, переведя все внимание больших глаз на Олафа.

– Они должны были проверить, кинуться туда, спасти. Только это зовется преданностью, остальное – ложь, – нахмурился Рагмар.

– Ты что, на стороне человека, использовавшего нас для пробуждения…этого? – покачал головой Везучий.

– Я на стороне верности, – гордо выпрямился орк.

Сделал он это очень неудачно. Ричард, поддерживаемый Рагмаром за левый бок, выгнулся дугой от боли. Зеленокожий закусил губу и замер. Слова лились потоком из сердца, но он закрыл свой рот на замок: малейшее неверное движение орка причиняло магу страшную боль. Тот все еще не оклемался после сражения с Дельбрюком, а уж произошедшее в замке здоровья никому не могло прибавить…

– Это… – Олаф хотел было продолжить спор, но осекся.

Краем глаза он заметил движение в замковом дворе. Облако, поднявшееся после обрушения башни, закрывало свет от факелов, зажженных (и когда только успели?) во дворе, но сейчас оно осело. И там…По двору…

– Смотри! – только и сумел выдавить из себя Олаф.

Видно было, как темная фигура движется в сторону ворот от руин донжона. То ли свет факелов боялся прикасаться к ней, то ли каменное крошево и пыль облепили, – ничего нельзя было разглядеть.

– Ну, ну…Боги, сделайте так, чтоб это был Конхобар… Молю! – обратился к небесам Олаф. – Да даже пусть это будет де Местр… Уж с ним-то я совладаю…

– Румгар-р-ра! – вырвалось из пасти Рагмара.

Лицо – превратившееся в тот миг в морду – было самым страшным, что когда-либо видел Олаф. Ну разве что оживший доспех мог сравниться… Отдаленно так…

– Румгар-р-ра! – повторил орк с еще большим чувством.

Он принялся плеваться и что-то бессвязно бормотать, озираясь по сторонам и продолжая плеваться. На плече Ричарда застыл такой вот сероватый плевок, но Магус не обратил на это никакого внимания.

– Древнее. Очень древнее. Почти как духи. Почти как духи. Румгар-р-ра! Румгар-р-ра! – не унимался орк.

Если бы Олаф сумел сейчас заглянуть в глаза орку, то он увидел, о, он увидел бы, как…

***

Вечером, у главного костра племени, ребятишки, девочки и мальчики, усаживались кружком. Он любили слушать преданья о былых временах, сотни которых знал Агмар. Рядышком усаживались даже те, кто прошел обряд посвящения, а порой и седые мужи. Все любили послушать о былом, вспомнить. Что связывало зеленокожие племена воедино.

Хитро улыбаясь, Агмар обращался то к самому маленькому, то к самому взрослому из собравшихся: